Труба Иерихона - Никитин Юрий Александрович - Страница 45
- Предыдущая
- 45/99
- Следующая
И все-таки, подумал он напряженно, группы Сопротивления есть. Самые разные – от ваххабитов до коммунистов. Разрозненные, люто ненавидящие друг друга, даже враждующие, но все они еще больше ненавидят обрушившееся на них бездумное существование.
К кому обратиться, пока неясно. Здесь у него полная свобода выбора. Но если уж выбирать, то интуитивно ближе ваххабиты или любые группы, основанные на Коране, чем на «Капитале» Маркса. Просто уже тем, что Коран доказал свою жизнеспособность, а «Капитал» – нет. Ряды ислама пополняются новыми бойцами, а ряды коммунизма – увы. Продолжают редеть во всем мире, где были на взлете всего несколько десятков лет тому…
Зазвонил телефон. Дмитрий прислушался, снял трубку после пятого звонка. Веселый женский голос поинтересовался, не нужны ли ему услуги молодых красивых женщин.
Дмитрий буркнул:
– Насколько молодых?
– Настолько, насколько нужно, – ответили игриво. – Есть совсем юные. Жильеза, к примеру, совсем ребенок, ей всего восемь…
– Это уже старуха, – ответил он насмешливо. – А у вас есть юный Тиль, обязательно рыжий?
Голос в трубке стал задумчивый:
– Тиль?.. Почему обязательно Тиль?
– А я предпочитаю по утрам Тилей, – сказал Дмитрий саркастически. – А по вечерам – Джонов. Лучше Джонов Булей.
Женщина засмеялась:
– Ого!.. Какие запросы. Вы будете удивлены, но мы попробуем удовлетворить ваши запросы. Пока что прогуляйтесь по нашему замечательному городу, а к вечеру что-то придумаем.
В трубке послышались гудки. Дмитрий подошел к окну. Прогуляться по городу значило, что ему надо убедиться, что за ним нет слежки. А вечером уже состоится контакт. А может быть, и не вечером, а кто-то подойдет во время прогулки, назовет условную фразу. Или рядом остановится автомобиль, после обмена паролями его отвезут в нужное место.
Он заказал обед в номер, ел почти не глядя, быстро просматривал местные газеты. На журнальном столике целая пачка этого красочного многоцветного мусора, высококачественная печать, труд многих тысяч людей, который в основном уходит впустую…
Листал, отбрасывал, хватал другую газету. Уже начал злиться, здесь этого мусора не меньше, чем в России. Если не больше. Создавалось впечатление, что арабов боятся больше, чем русских: у русского нет врага худшего, чем он сам, а здесь как будто все средства информации и развлечения в руке одного человека: сильного, умелого, безжалостного, умеющего разглядеть остатки былой гордости или ростки нарождающегося протеста и быстро вкатить туда дозу наркотика развлечений и американской философии: плюй на все, береги здоровье и гениталии – единственные источники радости.
В разделе городской хроники, опять же после фото местных дизайнеров и визажистов, отыскал заметку, что вчера на площади перед университетом один из сумасшедших облил себя бензином и поджег. Когда его попытался спасти наряд полиции, он отбивался, убегал, вырывался, а когда его наконец удалось повалить и затушить на нем огонь, было уже поздно: скончался по дороге в больницу.
Дальше шел комментарий специалиста по половым перверсиям, доктора наук Ахмат-бека Юсуп-низа. Доктор глубокомысленно разбирал различные случаи мазохизма, когда человек получает половое удовольствие от боли. И чем выше и изысканнее боль, тем интенсивнее и острее оргазм. В данном случае пострадавший был, по его глубокому убеждению, мазохистом и эксгибиционистом вместе, так как сжег себя при стечении народа. Следовательно, для его полового возбуждения было очень важно, чтобы за его страданиями наблюдало как можно больше народу…
Дмитрий читал, скрипя зубами. В конце был намек, что, возможно, вся группа, к которой принадлежал погибший, состоит из половых извращенцев. Они располагаются в старом здании университета. Местная быстро растущая группа из фэнов местного футбольного клуба уже заявила права на это помещение, так что скоро эти больные люди без всякого вмешательства властей будут рассеяны по квартирам. А там, находясь среди нормальных людей, не возбуждая себя речами и видом друг друга, они быстро обретут безмятежность, которой так отличаются от всех прочих люди свободного мира.
Портье взял ключ не глядя. Дмитрий все старался уловить оценивающий взгляд, все портье смотрят как профессиональные контрразведчики, а треть из них в самом деле работает на контрразведку, а то и на разведки разных стран, но этот в самом деле больше интересовался, кто же кому даст мяч в пасе у своих ворот, чем всякими там приезжающими и уезжающими.
Сумасшедший город, мелькнуло в голове. Здесь никто ни с кем не воюет. Никто никого не ненавидит. Как они живут, эти существа? Как быстро они из людей превратились в… черт знает… нет, шайтан знает во что!
Воздух показался на удивление свежим, даже прохладным. Потом лишь сообразил, что это мощные, как ураганы, вентиляторы раздувают мельчайшую водяную пыль.
Он удалился от отеля на несколько сот метров, пересек автомобильную стоянку и площадь. Мельчайшая пыльца все поблескивала в воздухе, успевая испариться еще до того, как коснется кожи. Зато он шел как по берегу Эгейского моря, с удовольствием вдыхал, оглядывался на красивых женщин, успевая заметить еще очень многое, рассматривал в витринах образцы товаров, удивленно качал головой: богато, оказывается, теперь живут бедуины!
Центральная часть города вымощена широкими плитами. Все подогнаны так тщательно, что в щель не просунуть лезвие ножа. Это сделано еще до прихода янки, как выстроены и все эти роскошные здания: бедуины на своей нефти разбогатели давно. Американцы лишь добавили неряшливую крикливость, что называют свободой выражения чувств, штатовскую безвкусицу да развесили огромные яркие рекламы.
Он шел не спеша, типичный турист, что впервые вырвался в зарубежный вояж, но старается выглядеть солидным. Через каждые полсотни шагов из стен в мраморные чаши била широкая струя чистейшей ледяной воды, некоторые туристы задерживались, совали пальцы под струю, со смехом плескали друг в друга.
Он тоже два-три раза не утерпел, попробовал воду ладонью, всякий раз с неловкой улыбкой оглядывался, не видят ли его ребячества, отряхивал ладони и ускорял шаг.
Дальше дорога расширялась, снова площадь с огромным фонтаном, на той стороне стоянка автомобилей, а за ней вздымается массивное здание – дворец какого-то богатенького араба, который янки выкупили и приспособили под отель высшего класса.
К отелю подъезжали роскошные авто, двухэтажные автобусы, из которых всякий раз высыпают одинаково пестрые и крикливые туристы. Дмитрий шел было через площадь, но при одной только мысли, что соприкоснется с этими, с туристами, по коже пробежала дрожь, будто облили нечистотами, поспешно свернул, намереваясь обойти по широкой дуге…
Сердце предостерегающе стукнуло. Сделало паузу, вдруг застучало часто, заторопилось. Он еще не понял, что произошло, но горячая кровь пошла по всему телу. Глаза шарили по головам пассажиров, те пестрыми струйками разливались к стоянкам такси, к экскурсионным автобусам, даже к навесу, где постукивала по асфальту разукрашенная кобылка, впряженная в двухместную коляску.
Четверо в пестрой одежде отделились от общего потока. Мужчина вскинул руку. Одно из такси тут же сорвалось с места, подъехало к обочине. С мужчиной были две молодые женщины, четвертым было нечто непонятное, Дмитрий не решился бы сразу отнести это к мужскому или женскому полу, хотя и волосы длинные, и лицо рыхло-бабье. Но женщины…
Одна была яркая и сочная, в цвете лет, хорошо развитая фигура, пышущая здоровьем, а вторая… Сердце Дмитрия стучало все громче, с надрывом, в желудке появилась ноющая пустота. Только бы не ошибиться…
Девушка, что шла следом за пышной красавицей, вздрогнула и повернула голову, словно его взгляд прижег, как сфокусированный линзой солнечный луч. Ее большие карие глаза удивленно распахнулись, а хорошенький ротик приоткрылся.
– О!.. Быть того не может… Смит? Джон Смит?
- Предыдущая
- 45/99
- Следующая
