Запретное прикосновение - Такер Шелли - Страница 54

• Предыдущая
• 54/62
• Следующая

Она прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать, — столь велико было ее блаженство. Она не могла и представить, что подобное возможно!

Ройс тоже был близок к вершине наслаждения, и ему стоило огромных усилий сдерживаться. Он был готов чуть ли не просить прощения за то, что так силен, так велик и потому невольно причиняет ей боль, заставляет испытывать беспокойство.

Но он не знал, что она, уже полностью захваченная новыми для нее ощущениями, не чувствует никакой боли. Зато он знал другое: что подошел уже к тому барьеру, к той преграде, за которой она станет женщиной, а он… он будет безраздельным ее господином. Властителем этого самого прелестного существа на свете.

Ройс почувствовал легкое сопротивление. О, сейчас она принесет ему в дар то, о чем мечтают столь многие! Он подался вперед, изогнулся — и ее пронзила мгновенная острая боль. И вот он вошел в нее, огромный и желанный, и волна безмерного счастья захлестнула ее.

— Открой глаза, Кьяра, — услышала она его шепот.

Девушка и не осознавала, что глаза у нее закрыты, потому что вся отдалась ему безоглядно.

Сделав так, как он просил, она увидела его обеспокоенное лицо и, расслабившись, постаралась улыбнуться. Она не сказала ничего, потому что словами нельзя было выразить и малой толики тех ощущений, что испытывала.

Кьяра благодарно всхлипнула и приникла к его губам; язык Ройса проник к ней в рот с той же любовью и нежностью, как до этого проник его мужской жезл в ее заветный вход.

Но он оставался там. И сейчас вновь задвигался, погружаясь глубже, смелее, по-настоящему заполняя ее всю.

Она ответила ему, не в силах устоять перед его страстью.

Ройс оторвался от ее губ и, закрыв глаза, проговорил сквозь зубы:

— Кьяра, нам надо быть осторожными. О-о…

Это было последним всплеском благоразумия, ибо его уже захлестнула волна страсти, накрыла и потащила их за собой.

И вот наступил взрыв, извержение. Долгая сладостная дрожь сотрясала их тела.

А когда он открыл глаза, то снова увидел ее счастливую улыбку. Кьяра словно благодарила его за нежность, за силу, за тяжесть тела, придавившего ее к мягкой волчьей шкуре.

И пусть самое главное произошло быстрее, чем ей хотелось, чем она ожидала, это нисколько не уменьшило ее ощущения глубокого и полного счастья.

Дыхание его постепенно выровнялось, он приподнял голову и взглянул на нее из-под спутанных волос с каким-то озорным любопытством.

— Ты, малышка, прекрасна и неуемна в своих желаниях…

— Что-нибудь не так?

— О нет! — Ройс стал осыпать поцелуями ее лицо. — Все изумительно! Ты самая… Я никогда в жизни… Но, — зашептал он ей в ухо, — я хотел, чтобы это длилось как можно дольше. И чтобы ты сделала это вместе со мной. Но ты так спешила, ..

— О, — ответила она, испытывая гордость оттого, что смогла, как ей показалось, заставить его потерять голову. — Приношу свои извинения, милорд.

— Мы исправим это, дорогая, Ройс снова осыпал ее поцелуями и, несмотря на тихий возглас протеста, вышел из нее. И как только он покинул ее, она сразу ощутила пустоту и тоску. Словно рассталась с частицей своей души.

Слегка приподняв Кьяру, Ройс вынул лежавшую под ней ночную рубашку, и оба увидели пятна крови — знаки утраченной невинности. Тщательно обтерев сначала ее тело, потом свое, он скомкал рубашку и бросил в огонь, где та вскоре вспыхнула и загорелась.

Целый сонм чувств испытывала сейчас Кьяра, но не было среди них одного — сожаления. Ибо все затмила любовь, а также гордость и удовлетворение от того, что разделила с ним все эти ощущения она, настоящая женщина. И это заслуга его, любимого и единственного.

— А сейчас, миледи, — сказал он, снова становясь возле нее на колени, — пришло время исполнить свое обещание.

У нее захватило дух, когда она увидела, что он вновь готов к любовной атаке, поняла, что волшебство ночи еще не окончилось. Кьяра протянула руки, намереваясь привлечь его к себе, чтобы снова ощутить тяжесть мускулистого тела, но он приподнял ее и заставил тоже встать на колени. Некоторое время Ройс с улыбкой смотрел на нее, и она была смущена, недоумевая, чего он хочет, и стесняясь своей несообразительности.

Однако вскоре он с помощью жестов и нескольких слов, произнесенных шепотом, дал ей понять, что от нее требуется. Удивленно вскрикнув, девушка подчинилась ему и, когда он раскинулся на спине, опустилась на него сверху, дрожа от соприкосновения своего лона с его возбужденной плотью.

Медленно и осторожно он входил в нее…

А затем обхватил ее бедра и начал снова свой танец экстаза, и она включилась в него, изгибаясь от наслаждения, от желания сделать его еще более чувственным и прекрасным.

В этот раз все длилось гораздо дольше, чем прежде; еще глубже затягивало в свою пучину; еще труднее было дышать. Она не только чувствовала, но и видела сейчас то, что соединяет их тела; это сводило с ума, заставляло стонать, извиваться, заламывать руки. Ройс же непрерывно ласкал ее грудь, живот, плечи, Вдруг он слегка приподнял ее, освобождая от своего присутствия, и она увидела то, что только что находилось в ней, и не могла не изумиться, как оно там помещалось.

Чувствуя, что в ней вот-вот что-то произойдет, она со сдавленным криком попыталась снова вобрать его в себя, и Ройс помог ей, и тогда они оба заторопились и в едином порыве вознеслись на самую вершину блаженства, а потом начали спускаться с нее, дрожа от счастья и возбуждения, осыпая друг друга поцелуями и словами благодарности.

А вскоре она, завернувшись в простыню, стояла возле окна, глядя, как он одевается, собираясь покинуть ее. Боже, неужели навсегда?

Черные штаны, черная туника, черные перчатки и башмаки. Вновь он, словно собираясь на какой-то шутовской маскарад, натер лицо сажей из очага.

Кьяра сморгнула слезы, прогоняя мысли об опасностях, которым он опять станет подвергаться, лишь только оставит пределы ее комнаты.

«Девять дней, — твердила она себе. — Через девять дней, а то и раньше, но никак не позже, он будет здесь, и тогда… Но что тогда?»

Пресвятая Дева! Она не знает, как проживет эти девять, нет, восемь, семь дней. А если… Не надо думать! Не сейчас.

Как она скроет свою любовь, грусть по нему? Разве всякий, кто вздумает обратить на нее взор, не увидит, не поймет сразу, что она любит и любима и недавно испытала самое прекрасное, что только есть в этом мире? Что ее губы, тело еще горят от поцелуев, прикосновений, и в чреве своем она уже несет его семя.

Все эти дни, до его возвращения, решила Кьяра, ее не увидят нигде. Никто. Она не хочет, чтобы люди о чем-либо догадались по ее счастливым глазам, по искусанным губам. Она не выйдет из своих покоев, сказавшись больной, и будет дни и ночи молиться о его благополучном возвращении, о том, чтобы у них было все хорошо. Но что их ждет?

Собирая веревки и прочие принадлежности, он взглянул на нее, увидел слезы в глазах. Сейчас они попрощаются, и что дальше?

Нет, она не хочет, не станет произносить слов прощания!

— Возвращайся, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — И постарайся тогда быть не таким измазанным, как сейчас, мой черномазый барон.

Ройс улыбнулся, сверкнули белые зубы.

— Сделаю все, что в моих силах, миледи. — Он легко коснулся ее щеки рукой в кожаной перчатке. — Я вернусь вовремя. К самой свадьбе. — И шепотом закончил: — К нашей свадьбе.

— Смотри, не опоздай.

— Обещаю. А теперь про…

Кьяра закрыла ему рот ладошкой.

— Не нужно прощальных слов. Только до свидания, — Она вгляделась в его глаза и повторила тоже шепотом: — До свидания.

Кьяра стояла у входа в храм, в отчаянии твердя себе, что все происходящее с ней — кошмарный сон и кто-то сейчас пробудит ее от этого кошмара.

Она в свадебном наряде — золотистом шелковом платье с длинным шлейфом. В конце прохода между рядами она уже видела священника, и там же стоял жених.

Ее жених. Принц Дамон.

• Предыдущая
• 54/62
• Следующая