Интерфейсом об тейбл - Бетке Брюс - Страница 41

• Предыдущая
• 41/72
• Следующая

Кстати, дельный совет: если вдруг научитесь летать, остерегайтесь всасывающего эффекта в районе сетевых порталов. Я лично пережил несколько минут непреходящего ужаса, когда сообразил, что стремительно мчусь к порталу, беспомощный, как мыльный пузырь в сливном отверстии ванной. Я Проделал несколько «мертвых петель» и «бочек», начал биться, как бабочка на радиаторной решетке автомобиля… и уже был готов прокричать свой аварийный пароль, когда…

БЭМС! Все вернулось к норме. Я парил футах в десяти над вершиной идиллической пустынной горы. Далеко внизу, в долине ревел Информационный Суперхайвей.

— Ну что ж, — заметил Гуннар, — сим доказано, что ты и в Сети летать умеешь.

Оглядевшись, я выбрал удобное местечко и совершил посадку. Не дождавшись моего ответа, Гуннар постучал по микрофону:

— Ма-акс? Ты на месте? Скривившись, я схватился за уши:

— Да, и больше, черт тебя задери, так не делай! А-а-ай!

— Извини, — неискренне вздохнул Гуннар. Потом добавил: — Если тебе интересно, я предлагаю провести испытания по первоначальному плану. Летай себе на здоровье, двигай горы — но только СНАЧАЛА задавим в интерфейсе всех клопов. А пока веди себя чуть поскромнее, ладно? Не лезь из кожи вон, чтобы внимание к себе привлечь.

— Да, мамочка. — Тяжело вздохнув, я щелкнул моими до мозга костей реалистическими пальцами, вызывая из небытия мой виртуальный «харлей-ультраглайд».

Он оказался плоским. Мультяшным. Жидким. Слишком много простых плоскостей, слишком много основных цветов. Зато фрактальных деталей текстуры и рефлекции — кот наплакал, а ведь лишь они придают виртуальному объекту сходство с реальным, хотя и усложняют его трансляцию по Сети в реальном времени. Медленно обойдя вокруг мотоцикла, я понял, что передо мной не столько предмет, сколько трехмерный анимированный чертеж.

— Садись на свой долбаный мотоцикл. Макс, — прошипел мне в ухо Гуннар. — Текстуру поверхности потом перефигачим.

— Да, мамочка. — Я оседлал мотоцикл, покатил под гору, включил первую скорость. Двухцилиндровый, объемом в 1100 куб.см. двигатель возгласил о своем пробуждении неистовым… ну-у, честно говоря, каким-то жестяным, дешевым звуком, как и положено 11-килогерцевому аудио. Не отпуская акселератора, я съехал с горы, преодолел кювет и, перепрыгнув через три запруженные машинами полосы движения, приземлился на экспресс-полосе, ведущей к Ярмарке Идей.

— Прелестно, Макс, — пробурчал Гуннар. — Скромность просто сногсшибательная.

Я постучался в двери «Рая» положенным стуком. Из глазка выглянул обезьян.

— Пароль, однако? НИ ФИГА СЕБЕ.

— Видишь? — поинтересовался я у Гуннара.

— Это не пароль, макака, — процедил обезьян и захлопнул глазок.

— Нет, — отозвался Гуннар, — что-то я… Дай нарастить увеличение и еще раз попробуем. («Тук-тук-тук!!!») Валяй.

Я постучался положенным стуком. Обезьян распахнул глазок:

— Пароль, однако?

Не буду вас томить — с нашей последней встречи обезьян сильно изменился. Раньше он стабильно походил на заурядную мультяшную гориллу; шляпа-котелок, галстук-бабочка, лопающийся под мышками смокинг. Теперь же передо мной было загадочное неведомое существо, все из углов и трещин. На одной грани, плоскими двумерными мазками была намалевана его прежняя внешность, на другой — беспокойно трепетали рычаги, шестеренки и алгоритмы. Третья грань напоминала осколок старинного дисплея: быстро-быстро по ней ползли светящиеся, зеленые, неразборчивые фразы.

— Офигительно, — сообщил мне в ухо Гуннар. — Либо нашего мохнатого швейцара переделал какой-то чокнутый эпигон Пикассо, либо…

— Либо что? — переспросил я.

— Это не пароль, макака, — процедил обезьян и захлопнул глазок.

— Макс, — поинтересовался Гуннар, — ты хорошо разбираешься в кубизме?

Я напряг память:

Да— а, это вроде такое слово, которое я подчеркнул в тесте, чтобы получить три с плюсом на госэкзамене по искусстволюбию.

[ИнСг]

— Кубизмом, — сообщил Гуннар, — художественные критики назвали новый стиль, который выработал Пабло Пикассо в 10-х годах XX века, творчески преобразовав традиции постимпрессионистов и парижских фовистов. В творчестве Пикассо период К. непосредственно следует за так называемым «голубым периодом». Основная идея К. — отрицание как классического идеала красоты, так и интерпретации эвклидова пространства по традиционным законам перспективы.

[ИнСг]

В картине Пикассо «Барышни из Авиньона» (1906 год), а также коллажах Жоржа Брака и пейзажах Жозефа Стеллы запечатлено стремление кубистов изобразить двумерными выразительными средствами трех-, четырехи даже полимерное… Тут-то я и заорал:

— ХВАТИТ!

— Макс, ты что? — удивился Гуннар. — Я только пытался объяснить, как художник путем уплотнения пространства и абстрактизации объемов создает полупрозрачные структурные элементы…

— ХВАТИТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Нечего втыкать в историю моей жизни неуместные лекции о Современном Искусстве!

Гуннар цокнул языком:

— Я бы не назвал их «неуместными». Макс. Способность непринужденно, время от времени вставлять сведения из области искусствознания в обычные разговоры является фундаментом умения симулировать эрудицию или, не побоюсь этого слова, претенциозность, которая, в свою очередь, является фундаментом подлинного литературного…

[ИнСг]

— Гуннар? — оборвал я его. — У меня в руке заряженный «кольт» 45-го калибра и если ты немедленно не заткнешь фонтан своей художественной болтологии и не вернешься к сюжету, я сейчас вернусь и все яйца тебе отстрелю. Ясно?

— Гм-м, — произнес Гуннар. Откашлялся. — Пока я готов лишь сказать, что полученный нами от Амбер новый интерфейс наделил тебя… э-э-э… умением видеть с разных сторон и насквозь такие продукты кодирования, как этот человекообразный швейцар. — Он сглотнул слюну. — М-м-м… На одной из граней ты видишь «общепринятый» наружный вид объекта, но другая грань обнажает его внутреннюю жизнь, примерно так, как «Город» Фернана Леже — утопическую власть иде…

Я лязгнул затвором своего виртуального «кольта».

— Правильно! — бодро поддакнул Гуннар. — Итак, ближе к делу. Проведем испытание. Вызови-ка мне гориллу.

Я постучался в двери «Рая» положенным стуком. Из глазка выглянул обезьян:

— Пароль, однако?

— Гляди на ЦЕНТРАЛЬНУЮ грань, — шепнул Гуннар. — По-моему, тот синенький стержень — программа-замок. Можешь посмотреть, где она соединяется с алгоритмом распознавания аудио-форм?

Я проявил смекалку — кивнул, но ничего не сказал.

— Отлично, — продолжал Гуннар. — А теперь попробуй залезть рукой ему в нутро и отключить замок.

Я попробовал. Проткнул своей виртуальной правой рукой виртуальную кожу гориллы. Мои пальцы соприкоснулись с программой-замком. Я набрал в грудь воздуха, собрал в кулак всю храбрость, осторожно надавил…

ЩЕЛК!

Обезьян оскалил зубы — но дверь открыл. Я переступил порог, вошел в антиграв, поднялся.

— Гуннар? — прошептал я, возносясь вверх по трубе антиграва. — Что я сейчас сделал, черт подери?

— Подтвердил гипотезу, Макс. По-моему, я понял, как работает этот интерфейс.

Спустя несколько секунд стало ясно, что уточнения из Гуннара придется тянуть клещами.

— Ну и как он работает?

— По древнему принципу, на котором держалась система «Юникс». Пользоваться им очень опасно — вот его и решили позабыть от греха подальше. Макс, ты там осторожнее, понял?! Один твой небрежный жест, одно непродуманное слово — и вся коллективная Сетевая виртуальность полетит к чертовой бабушке. Безвозвратно.

Вынырнув из антиграва, я немедленно удалился в укромный уголок «Рая» и переварил новую информацию:

— Ладно, Гуннар, ты меня напугал. Интерфейс — вещь опасная. А теперь объясни, что же я конкретно сделал?

— Ты преобразился. Макс, — прошептал Гуннар. — По силе и способностям ты теперь намного превосходишь и простых пользователей, и хакеров… кого угодно. Ты можешь видеть то, чего никто не видит, делать то, на что никто не способен, пробраться туда, где не ступала нога человека…

• Предыдущая
• 41/72
• Следующая