Выбери любимый жанр

Иди куда хочешь - Олди Генри Лайон - Страница 18


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

18

Короче, родится в нынешнем году, вырастет и убьет.

Ом мани!

– Интересно, – задумчиво спросил Ирод, который тогда еще был просто Кансой, у своих советников, – зачем богам сообщать мне о причине моей погибели? Ясное дело, чтобы я заранее принял меры, и никак иначе!

Советники почесали в затылках и хором восславили мудрость владыки.

Вот тогда-то матхурский правитель и возблагодарил судьбу за предусмотрительность. Не первый год привечал он демонское отребье: битых ракшасов из отрядов покойного Десятиглавца, ускользнувших от перуна Индры асуров, гигантов-данавов, которым было тесно в подводной резервации, просто одиночек-полукровок, каким был и сам Ирод… Эти из кожи вон лезли, выполняя любой приказ и не стесняясь в средствах. Во-первых, по природной склонности, а во-вторых, в случае гибели хозяина, им и впрямь не оставалось места на земле.

Здесь же, в местной глуши, беглецов никто не искал и искать не собирался.

…Мужчина осторожно встал, стараясь не разбудить утомленную любовницу, и вышел из-под навеса. Шаг его был беззвучен, босые ступни, казалось, прилипали к земле; и при каждом движении лопатки мужчины выпирали наружу заметно больше, чем у обычного человека. Подойдя к загону, он перегнулся через плетень и ухватил за шкирку ближайшего ягненка. Вытащил наружу. Прижал к себе и долго баюкал, жадно вдыхая запах влажной шерсти и молока.

И еще – страха.

Звезды по-прежнему не отражались в его глазах; там мерцали свои, собственные звезды, колючие искры, каким не место на земном небосклоне.

Мужчина улыбнулся. Потом взял ягненка за задние ноги и мощно рванул.

Поднес две кровоточащие половинки к самому лицу и на миг зажмурился, трепеща ноздрями.

Первыми он съел печень с сердцем.

Насыщаться следовало не торопясь. Сегодня он уйдет из опротивевшего становища, а путь до Матхуры тернист. Возможно, одного ягненка даже не хватит.

Да и баранина надоела.

Мужчина задумчиво посмотрел под навес, где в соломе спала обнаженная женщина. Сытая, не знавшая нужды и голода самка. Пальцы его несколько раз согнулись и разогнулись, выпуская наружу кривые когти.

Он размышлял.

В конце концов, именно эта похотливая дуреха проболталась ему об удивительном байстрюке, которого прижила ее хозяйка невесть от кого. О байстрюке с тельцем медно-красного цвета, сплошь покрытом загадочной татуировкой. О байстрюке с серьгами, что росли прямо из мочек ушей. Да и сама хозяйка… все-таки дочь царя Шуры, дальняя родственница матхурского Ирода…

Женщина заслуживала определенной признательности.

Но одного ягненка определенно не хватит, а баранина надоела.

Вдалеке брехали на луну косматые овчарки.

* * *

У шатра безмужней матери мужчина остановился. Даже не у самого шатра, а чуть поодаль, ближе к зарослям олеандра. Хозяйка его бывшей любовницы проводила время в пастушьем становище с единственной целью: скрыть позор. Даже если ее приемный отец и знал о проказах любимицы, он благоразумно решил не привлекать к ним всеобщего внимания. Прислуги и свиты выделил – кот наплакал. Сейчас, например, у входа в шатер дрыхли всего двое вартовых; и больше (мужчина твердо знал это) воинов поблизости не было. А пара разжиревших от безделья валухов – преграда слабая.

Посланец матхурского правителя, не таясь, подошел к шатру.

Громко топая.

При виде его вартовые заморгали, стряхивая с ресниц остатки дремы.

– Ты чего, приятель? – сипло бросил левый, вислоусый дядька, садясь на корточки. – Не спится?! Иди овцу вылюби…

– Хоть бы тряпкой замотался, бесстыжая твоя морда! – правый, совсем еще молоденький паренек, во все глаза глядел на могучий лингам мужчины, до сих пор торчавший стенобитным тараном.

После шалостей любовницы? после сытной трапезы?.. кто знает?

Скажете, одна из причин – явная бессмыслица?! Скажите, а мы послушаем, но в другом месте и при других обстоятельствах.

– Сейчас замотаюсь, – легко согласился посланец Ирода.

И коротко, без замаха, ударил молоденького ногой в горло. Пальцы ноги, сжатые в корявое подобие кулака, с хрустом вошли парнишке под подбородок, и почти сразу страшный кулак дернулся, раскрываясь весенним бутоном.

С лепестками-когтями.

Обратно бутон вернулся, унося добычу: кровоточащий кадык.

– Хочешь, и тебе курдюк вырву? – с искренним любопытством поинтересовался мужчина у дядьки, мгновенно присев рядом с ним. Одна когтистая лапа легла на древко копья, вторая же шипастым ошейником вцепилась в глотку вартового, гася крик в зародыше. То, что лапа на копье у людей называлась бы рукой, а лапа на глотке – ногой… Мужчину это не смущало. Притворство сейчас лишь помешало бы, а в обычном облике он плохо понимал разницу между руками и ногами.

Эти глупости придумали люди.

Для оправдания слабости.

Рядом еле слышно хрипел парнишка, выхаркивая через второй рот остатки жизни; но он не интересовал обоих живых.

Через секунду он уже не интересовал только Иродова лазутчика.

Мужчина – назвать его человеком теперь было бы опрометчиво, но безусловно он оставался мужчиной! – встал во весь рост.

Прислушался.

Тишина.

Вокруг… и в шатре.

Небось, когда варту рвало с перепою, шуму было куда больше.

Улыбка-зевок обнажила жемчужные клыки, и посланец предусмотрительного Ирода взялся за полог шатра. Он замешкался всего на ничтожное мгновение, которое и временем-то назвать стыдно, он отвлекся, жадно принюхиваясь к ароматам женского и детского тел, донесшимся из душной глубины; он уже шел…

За все надо платить.

Есть такая мера веса – называется «бхара». Ноша, которую человек способен нести на голове. Конечно, в последнюю очередь убийца сейчас думал о мерах веса, но на спину ему рухнуло никак не меньше пяти «бхар»! Ударило, смяло, отшвырнуло в сторону – и двухголосое рычание разодрало тишину в клочья.

Старый пастуший пес-овчар тоже умел ходить беззвучно.

Два тела сцепились, кубарем покатились по земле, пронзительное мяуканье разнеслось по всему становищу, и от дальних костров послышались вопли пастухов вперемешку с лаем. Пес дрался отчаянно, самозабвенно, отдавая все силы и не сберегая про запас даже самой малой крохи. Но старость брала свое: косматое тело, в котором уже не оставалось ничего человеческого, вывернулось из некогда мертвой хватки. Клыки сомкнулись на собачьем загривке, куснули, отпустили, истово рванув ниже, под ухом; кривые кинжалы наискось полоснули брюхо – и задыхающийся скулеж был ответом.

Убийца на четвереньках метнулся к шатру, отшвырнув полог, влетел внутрь и замер в растерянности.

Пусто.

Лишь смятое ложе говорит о хозяйке; смятое ложе и пустая колыбель.

Уши с пушистыми кисточками на концах встали торчком. Ловя звуки: рядом, дальше, в кустах, у костров, в лесу на опушке…

Где?!

Матхурский правитель умел выбирать себе слуг.

Когда толпа пастухов во главе с троицей разом протрезвевших воинов ворвалась в шатер – огромная кошка была далеко.

Несясь к Конскому Ключу по следу матери-беглянки и вожделенного ребенка.

4
СОЛНЦЕ

Он настиг ее у самой реки.

Жертву.

По пути снова вернув себе человечий облик – так было гораздо интереснее. Друзья всегда считали его существом изысканных привычек; и это истинная правда. Оглянитесь вокруг, беззубые и падающие в обморок при виде оцарапанного пальца! Что вы все знаете о жертвах?! Об их особом, ни с чем не сравнимом запахе, о взгляде, в бездне которого полощется рваный стяг отчаяния, о трепете их восхитительных поджилок, о сладчайшем вкусе их плоти… Морщитесь? Кривите носы?! И завидуете втайне моему знанию: жертву надо вбирать в себя еще живой, чтобы музыка воплей сливалась с пляской судорог, и тогда, тогда…

18
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело