Дороже всего на свете - Бетс Хейди - Страница 18

• Предыдущая
• 18/26
• Следующая

– Должен тебе сказать, что это была одна из самых замечательных ночей. Мне давно уже не было так хорошо. – Наклонившись к ней, он мягко поцеловал ее и подмигнул. – И это не имеет ничего общего с тем, как я спал.

Поставив поднос на кровать, он взял горячую чашку и подал ей. Она вдохнула аромат травяного чая, а затем подула на него.

– Я не знал, голодна ли ты, поэтому решил, что можно начать с тостов. Я могу принести тебе еще что-нибудь, если хочешь.

– Все в порядке, – заверила она. Взяв один кусочек и начав жевать, она добавила:

– Мм, очень вкусно, спасибо.

Берк поправил ей волосы и завел непослушную прядь за ухо.

– Я думал, что ты выглядишь потрясающе, когда мы были с тобой на благотворительном обеде.

Но сегодня утром ты просто совершенна.

Она замерла, чуть не подавившись тостом. Как можно уйти от человека, который принес ей завтрак в постель и назвал ее совершенной, хотя она знала, что ее волосы больше похожи на крысиное гнездо, а на щеках еще остались следы от подушек?

– Я подумал, может быть, мы пройдемся сегодня по магазинам, – продолжал он.

Он держал ее свободную руку и медленно поглаживал ее пальцы. Вверх, вниз, вдоль суставов, по ладони. Ее кожа покрылась мурашками. Она с трудом следила за тем, что он говорит.

– Скоро нам понадобится детская, – сказал он, положив ладонь ей на живот, – и я хотел бы, чтобы ты помогла мне оборудовать ее, потому что я даже не представляю, с чего начать.

Оборудовать детскую. Идти в магазин за покупками для ее ребенка.

Господи, как же она этого хочет! Это был следующий шаг в ее мечтах об идеальной семейной жизни с Берком. Но это очень опасно. Чем дальше заходили их отношения, чем реальнее и осязаемее они становились, тем сложнее ей будет, когда им придется расстаться.

Но сегодня еще можно не думать об этом. Сегодня еще можно походить с ним по магазинам. Она могла бы помочь ему выбрать коляску, одежду и игрушки, а если понадобится, завтра она исчезнет из его жизни.

Проглотив последний кусочек, она кивнула.

– Сейчас я оденусь, и мы можем идти.

Встав с кровати, он еще раз поцеловал ее в щеку и направился к двери.

– Не торопись.

Шеннон оделась и, так как на улице было уже прохладно, накинула теплую куртку.

И тут она заметила, что Берк еще в джинсах.

– Я буду готов через минуту, – извиняясь, сказал он.

– Я тебя не тороплю.

В кухне Шеннон подкрепилась стаканом апельсинового сока и взяла в руки газету, лежащую на столе.

На странице развлекательного раздела она заметила название фирмы, которая организовывала вчерашний благотворительный вечер, и решила узнать, не пропустили ли они с Берком что-нибудь интересное.

Пока она читала, ее брови все больше хмурились. Это не было похоже на журналистскую статью, освещающую мероприятие и призывающую поддержать беспризорных детей. В ней перечислялись все высокопоставленные особы, прибывшие на обед, с подробным описанием туалетов каждого лица.

Шеннон расправила газету, положила ее на стол, села поудобней и замерла, когда в центре страницы увидела большую черно-белую фотографию.

На фото были изображены они с Берком, танцующие настолько близко друг к другу, что, казалось, между ними мелькают искры. В заголовке называлось имя Берка и подчеркивался его статус мультимиллионера, о Шеннон же говорилось как о «таинственной женщине», стремящейся заполучить его и разбить сердца всех дам Чикаго.

Страх сковал ее. Она не заметила никого, кто бы фотографировал их в зале прошлой ночью, но папарацци часто маскировались. А может, они спрятались за пальмами? Или они были приглашены благотворительной ассоциацией?

Но сейчас это уже ничего не значило. Ее фотография красовалась на десятой странице сегодняшнего выпуска «Sun-Times».

Шеннон пошла на благотворительный вечер, потому что ее пригласили и потому что она очень хотела пойти куда-нибудь с Берком. Одно свидание, один ужин, один танец. Она больше не могла притворяться, что ее отношения с ним были сугубо деловыми.

Но она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел их вместе, намекнул на их романтические отношения, потому что тогда могло обнаружиться, что она уже ждет от него ребенка. И что она забеременела нетрадиционным путем.

Это не принесло бы им обоим ничего хорошего. За ней начала бы охотиться пресса, чтобы выудить информацию о Берке: как они познакомились, что ее заставило согласиться стать суррогатной матерью, сколько он ей заплатил и как она смогла бы отдать своего ребенка, свою плоть и кровь, другому человеку.

Они бы стали преследовать и Берка, желая знать, как он смог нанять совершенно незнакомую женщину, чтобы та вынашивала его ребенка, в то время как есть множество женщин, только и мечтающих о том, чтобы стать миссис Берк Эллисон Бишоп, и которые дали бы ему все, что он захочет.

Об этом узнает ее мать, узнают преподаватели и студенты, и можно быть уверенной, что ее жизнь уже не будет такой, как прежде.

А хуже всего то, что об этом мог узнать их ребенок. Очень рано ему пришлось бы почувствовать, что он не такой, как все. Он бы слышал шепот у себя за спиной, замечал бы косые взгляды. И наконец догадался бы, что слухи о его рождении были правдой. Что его отец нанял женщину, которая родила ему ребенка, а потом ушла с толстой чековой книжкой. Он бы чувствовал себя брошенным, нежеланным, а возможно, нелюбимым.

Шеннон боялась, ее стошнит. Желудок стал тяжелым и, казалось, давил на горло, когда она встала.

Что она наделала? Ей не приходило в голову, что их тайный договор может стать известен людям. Да еще таким публичным образом.

Шеннон постаралась успокоиться и все обдумать.

Глядя на фотографию, трудно было сказать, что она беременна. Она поблагодарила Бога за этот небольшой подарок. Если она редко будет появляться на людях, то никто и не узнает. От этой мысли ей стало спокойней. Да, нужно куда-нибудь уехать.

Сейчас, пока какой-нибудь репортер не снял ее, когда она выходит из дома Берка.

Она вернется в свою квартиру и спрячется там.

Со временем все уляжется, и она сможет вернуться в колледж и на одну или даже на обе работы.

Значит, надо держаться подальше от Берка. Им нельзя быть вместе.

Еще можно прервать беременность. Она никогда бы не посмела причинить вред зарождающейся жизни внутри себя, но ей нужно быть на расстоянии и от отца, и от ребенка. И делать это надо как можно быстрее, пока у нее еще есть выбор и сила воли.

Берк увидел Шеннон, стоящую на кухне. Его губы растянулись в улыбке, как только он взглянул на нее. Прошлая ночь была восхитительна, и ему хотелось провести с ней такой же потрясающий день.

Берк понял, что он намного счастливей, чем она. Он больше улыбался, меньше волновался о работе и представлял, как было бы чудесно провести остаток жизни с ней.

Сегодня она была одета в одежду осенних тонов и напомнила ему один из тех чудесных осенних дней, когда дует ветер, воздух прохладен и все, что ты хочешь делать, – это сидеть дома у камина.

Странно, но бежевый цвет блузки делал ее бледнее.

Прищурив глаза, он нахмурился. Она казалась бледной не из-за блузки… она была бледной. Обеими руками она обхватила свою талию и тяжело дышала, почти задыхаясь.

– Шеннон, – вскрикнул он, бросившись к ней.

Его крик вывел ее из оцепенения и заставил поднять глаза на него. Меньше чем через секунду она была в его руках.

– Что случилось? – настаивал он. – Как ты себя чувствуешь?

Его первой мыслью был ребенок: что-то случилось и ей нужно в больницу.

Ее голос дрожал, когда она говорила, и он мог поклясться, что заметил на ее ресницах слезы.

– Ты видел сегодняшнюю газету?

Газету? О чем она говорит? Берк до смерти испугался, что у нее случится выкидыш и ей нужно в больницу, а она беспокоится о какой-то газете.

Прошла почти минута, прежде чем он понял, что она говорит о газете, лежащей на кухонном столе.

Он обратил внимание на фотографию в газете, изображавшую крупным планом Шеннон и его.

• Предыдущая
• 18/26
• Следующая