Выбери любимый жанр

Снулль вампира Реджинальда - Олди Генри Лайон - Страница 12


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

12

– Ну как?

«Пламень» единодушно признали амброзией.

После него «спотыкач» пился как вода.

Августа Пумперникеля известие о безопасности фестиваля заметно приободрило. Да и близость к троице венаторов вселяла уверенность. Тем не менее он с подозрением косился на каждого нового посетителя таверны и требовал разъяснений.

– Этот уж точно из гроба восстал! – приставал он к Кручеку.

– Все там будем, – отбивался доцент.

– А глаза почему горят?

– Соком флюгереллы закапал.

– А у этого рога!

– Ну, супруга гулящая…

– А этот!.. рожа-то, рожа!..

– Что?!

– Извините, мастер Люстерка, не сразу признал…

Военные, обсудив дуэль, ушли. Освободившийся стол мигом оккупировала развеселая, неестественно румяная компания. От закусок они отказались, зато кельнеры с ног сбились, таская кружки, стаканы и бокалы. «Алые паруса», «Кровавая Клара», «Кровавый Карл», «Кровь коралла», «Sanguineus imber»… Осмелев, казначей втерся к румяным в доверие. Он объявил, что желает угостить всех, в обмен на право отхлебнуть из каждой посудины. Идею встретили овациями, и молодой человек застрял у случайных друзей надолго.

К магам он вернулся осоловевшим, что называется, «до соловьиного визга». В лице из красок преобладали кармин, пурпур и киноварь. Настроение взлетело до небес и висело, покачиваясь.

– Наупырячились, сударь? – спросил толстяк Люстерка, добрая душа.

– В смысле?

– В прямом, – венатор начал указывать пальцем, мало заботясь о приличиях. – Два игиса, один спектрум, парочка вампиресс… Молоденькие, не старше шестидесяти. Верно, коллеги?

– Ага, – подтвердил Фортунат. – Трое упырьков вульгарис, брукса, шикса… Еще инкубус к ним затесался, дурачок.

Моргая, Пумперникель силился понять: розыгрыш или нет?

– Но почему они такие…

– Румяные?

– Жизнерадостные?

– Общительные?

– Да!

– Праздник, – буркнул Гарпагон Угрюмец. – Когда праздник, надо радоваться.

– А румянец – дело наживное. Хлебнул раз, хлебнул два, вот и румянец.

– Чего хлебнул?

– Ну что вы там на брудершафт хлебали? Молоко с кровью? Во все заказанные напитки обязательно входит свежая кровь, – просветил казначея мэтр Кручек.

– Н-на… н-наша?!

– Обижаете! «Фриц» – приличное заведение. Три эталона, между прочим! Здесь клиентам свиной крови не предлагают. Завсегдатаям хозяин лично сцеживает…

Лицо Августа Пумперникеля страдальчески исказилось. Однако мастер Люстерка знал верное средство. Добрый подзатыльник и кубок эмурийского спасли казначея от конфуза, а съеденное и выпитое им – от перемены места жительства.

– Гуляем?

– Гуляем!

– Пошли отсюда!

С наступлением темноты город преобразился. Улицы перечеркнули бесчисленные гирлянды фонариков. Связанные нитью, ухмылялись черепа, скалились рогатые хари и волчьи морды, фыркали искрами жабы-пучеглазки. Всюду играла музыка: скрипачи и лютнисты, дудари и цимбальеры, ложечники и варганисты состязались за титул лучшего шпильмана.

На площадях водили хороводы.

– Понаехали тут! – с восторгом орал какой-то мальчишка, сбежав от няни.

За домами в небо с треском и шипением взлетал фейерверк. На черном бархате медленно гасли искристые росчерки. В глазах рябило от нарядов и масок, жутких и потешных. Магов кто-то окликнул, и Люстерка, церемонно извинившись, ушел во мрак, откуда уже не вернулся.

– Эй, вы далеко? – крикнул Пумперникель.

– Искать трезвого! – донеслось издалека.

– Безнадежно, – резюмировали маги хором.

Вскоре они взялись плясать вприсядку – кто кого перепляшет. Именно тогда к ним прибилась смазливая хомофелинушка.

– Праздник! – с умилением сказал ей казначей, утирая скупую мужскую слезу. – Радоваться надо!

– Возрадуемся, красавчик? – подмигнула киса.

Потом они хотели на лекцию о «нелетальном сотрудничестве», а попали на публичный диспут. Ну да, это Пумперникель всех туда затащил. Киса желала уединиться с «красавчиком», Гарпагон требовал лекцию, Матти с Фартом было наплевать, а казначей содрал с тумбы афишу о диспуте, где значилось:

«Тема: плотность прохождения бесов в минимизированном облике сквозь порталы ограниченной пропускной способности».

Маги не сразу уразумели, что речь идет об извечном камне преткновения софистов-прикладников и схоластов-эмпириков: сколько бесов за минуту протиснется сквозь игольное ушко? Зато казначей сообразил молниеносно – и ринулся в бой. Оттеснив от аспидной доски какого-то заику с лицом, перекошенным от злоупотребления сморчками, он демонически расхохотался, стер тряпкой выкладки оппонента и приступил к собственным.

Сегодня Август Пумперникель был в ударе. Формулы и уравнения совокуплялись, рождая истину. Та легко опровергала саму себя, двоилась, троилась, рождая, в свою очередь, споры… Собравшиеся охали, ахали и бросали вверх чепчики, сорванные с пробегавших мимо дам. Время от времени казначей просил аудиторию подсказать ему числовые значения: радиусы кривизны овала ушка, пропорции минимизированного беса, комфортное расстояние между бесами-соседями…

Последний вопрос вызвал рев восторга среди бесовщины:

– Правильно!

– Не желаем, как сельди в бочке!

– Даешь комфорт!

– Валяй, арифмет! Рассчитывай на нас!

И бесы сыпали цифрами, будто горохом об стену.

В итоге Пумперникель вывел-таки окончательную формулу, подставил в нее все, что требовалось, и объявил, что за минуту сквозь игольное ушко пройдет 144 758 бесов. А никак не 13 миллионов и даже не 666 легионов, как утверждали предыдущие исследователи данного вопроса.

Оспорить результат никто не решился.

Возликовав, бесы уволокли Пумперникеля отмечать выдающееся научное достижение. Недовольная таким развитием событий оборотниха буквально прилипла к казначею. Не оставалось сомнений, что так или иначе, мытьем или катаньем, но она добьется своего. Кажется, блестящая победа кавалера в диспуте еще больше возбудила хомофелину.

Куда подевался Гарпагон, осталось тайной.

Наверное, не захотел идти на кладбище.

Вскоре, заснув на мягкой травке в тени какого-то склепа, друзья поняли:

«Старик был прав».

* * *
Боковой залёт, или Эффект Морфинида

В погребе воняло теплой гнилью.

Серые, в буграх и рытвинах, стены напоминали тело прокаженного. По ним тянулись трубы – толстые, тонкие, обросшие ржавой коростой, грязью и хлопьями плесени. Труб было много: выше, ниже, у ног и на уровне лица. Горизонтальные жилы соединялись вертикальными стояками. Сочленения мослов бугрились заклепками.

В трубах скулило и бултыхалось.

Казалось, замечательная сливная труба из ванной комнаты «Дракона и лилии» переселилась сюда, пустила корни, обильно разрослась – и забыла счастливое детство, обратясь в уродца-кракена, ядовитую грибницу, кишечник монстра.

Из ближайшего нароста сочился пар: отвратительный, белесый, словно икра в брюхе дохлой рыбы. Струйка колебалась, шипела гадюкой, вила кольца – и наконец сворачивала к проему, похожему на дупло в больном зубе. Там копилась тьма. Во мраке струйка растворялась, добавляя влаги спертому воздуху. Все время ожидалось: сейчас нарыв лопнет, пар хлестнет не струйкой, но бичом, и в погребе воцарится адская баня.

По одной из труб не спеша прошлась крыса. Матерый, жирнющий пацюк, король объедков, средоточие бешеной наглости. Хвост, голый и розовый, волочился за крысой, как пропившийся в пух и прах воришка – за портовой шлюхой. Зыркнув по сторонам глазом, налитым кровью, крыса исчезла в углу, в щели между стеной и потолком.

Пол холодил ноги. Но хранись в погребе съестное, этот холод не сберег бы продукты. Влажность, гниль, ознобный морозец от ступней к коленям – и глухая теплынь, обмотавшая голову мокрым полотенцем. Над макушкой, почти задевая волосы, болталась тусклая лампада на шнуре.

Лампаду кто-то заключил в клетку из стальных прутьев.

Чтоб не сбежала.

12
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело