Цветок Запада - Беверли Джо - Страница 51

• Предыдущая
• 51/75
• Следующая

Тайрон снова приник к ее губам, и она радостно раскрыла их навстречу поцелую. Его грудь коснулась ее напрягшихся сосков, и она начала двигаться, чтобы еще сильнее возбудиться. Потом Имоджин снова вздрогнула.

Тайрон рассмеялся ей прямо в лицо.

– Ты моя сладкая шалунья! Когда-нибудь ты сведешь меня в могилу! Имоджин испугалась.

– Прости меня!

– Не бойся, я сам желаю этого. Мне хочется, чтобы ты была вне себя от удовольствия, а мне будет приятно видеть это.

– Но мы не нарушим наше слово?

– Я обещал тебе, что мы не доведем ласки до соития.

Имоджин, еще до конца не осознавая, что делает, произвольно развела ноги. Когда же колено Тайрона проскользнуло между ними и прижалось к месту, где у нее было средоточие и боли, и сладострастия, она обхватила его своими ногами, потом смущенно посмотрела на Тайрона.

– Имоджин, пойми, что мы не занимаемся ничем дурным. Все, что ты делаешь, не глупо и не греховно. Ты мне просто показываешь, что ты чувствуешь.

В ответ на его слова Имоджин сильнее свела бедра и притянула к себе голову Тайрона для поцелуя. Ей показалось, что она услышала стон. Его руки изучали ее тело. Имоджин вздрогнула, когда ладонь мужа коснулась внутренней части ее бедра и двинулась дальше к попке. Потом рука переместилась и стала ласкать самые сокровенные места.

Имоджин напряглась еще сильнее, продолжая сжимать бедра больше в качестве защиты, чем от страсти. Теперь Тайрон не двигался и ждал ее ответной реакции. Имоджин ощущала, как в такт с сердцем пульсирует ее плоть. Ее просто разрывало от жажды прикосновений, но в то же время она понимала, что это слишком чувствительное место, чтобы к нему можно было допустить руку мужа.

– Я не знаю, стоит ли продолжать… – сказала она ему.

– Я буду тебя только нежно гладить. Когда ты попросишь, я остановлюсь. Она засомневалась, но сдалась.

– Странно, что здесь, в стенах монастыря, кто-то может кого-то гладить… – произнес Тайрон.

Его рука стала нежно ласкать ее промежность, потом он начал двигаться по кругу, заигрывая с самым чувствительным местечком.

– Пожалуй, не так уж это странно, – не согласилась с ним Имоджин и перестала сопротивляться.

Когда его губы возвратились к ее груди, она судорожно вздохнула.

– Ангелы небесные, помогите мне, – шепнула девушка. – Все это так странно. Через некоторое время она добавила:

– Не останавливайся.

– Не буду, – ответил Тайрон.

Имоджин распласталась на кровати и крепко вцепилась в матрац руками, как будто от этого зависела ее жизнь.

Муж стал ласкать ее еще настойчивее, и Имоджин приподнялась. Она откуда-то издалека слышала, как он шепчет ей какие-то ласковые слова, и стала извиваться и двигаться в такт с его прикосновениями. Потом Имоджин ощутила, как он осторожно зубами сжимает ее сосок.

– Ты меня кусаешь!

Он тут же перестал это делать.

– Ну… Я не против, – простонала она. Тайрон засмеялся, и она опять почувствовала покусывание.

– Я никогда бы не поверила, что со мной будет такое, – пробормотала девушка, а потом сказала:

– Я не знаю, что мне делать.

Сердце билось так сильно, что она ничего не слышала, кроме пульсации крови в ушах. Наконец до нее донесся его голос. Казалось, Тайрон находился на большом расстоянии. Голос был удивительно нежным:

– Давай, давай, Рыжик. Пусть это случится. Именно так и должно быть.

– Что? Скажи мне, что нужно делать?

Она принялась кричать, и Тайрон сильнее прижал к ее рту губы. Имоджин безумно осыпала мужа поцелуями, не зная, сможет ли она пережить это острое ощущение. Она молила его, догадываясь, что только кульминация экстаза снимет с нее напряжение. И вот все это произошло…

Хорошо, что он не отнимал своего рта от ее губ, потому что она пыталась кричать, когда ее тело всколыхнули ритмичные конвульсии. Он, продолжая ласкать, прижал ее к кровати. Тело Имоджин сопротивлялось, и, как показалось Тайрону, результатом этой борьбы стал новый взрыв оргазма.

Тайрон продолжал прикасаться к ней, но теперь он делал это легко и нежно.

– Святое небо, – тихо произнесла Имоджин и наконец посмотрела на мужа.

Он продолжал прижиматься к ее бедру, и Имоджин поняла, что он напряжен и готов войти в ее лоно. Ей стало стыдно за себя, а чувство вины приглушило ощущение безграничного удовлетворения.

– Но разве это справедливо, что ты мучаешь себя?

– Иногда стоит потерпеть. Я не чувствую себя обиженным.

– Разве я не могу сделать для тебя то же самое?

– Нет, ни в коем случае.

– Это невозможно?

– Нет – это неприлично.

– А мне так не кажется.

– Все нормально, мне было приятно сделать это для тебя.

– Тогда почему же ты запрещаешь мне делать то же самое?

– Нет, Имоджин, нельзя.

– Ты хочешь сказать, что мне это не доставит удовольствия?

– Просто нет и нет!

– Даже если я стану дуться?

– Ты думаешь, что на меня это подействует?

– А плакать? Ты будешь стоять на своем, даже если я заплачу?

– Если ты когда-нибудь попробуешь воздействовать на меня слезами, я нахлопаю тебя по попке.

Несмотря на его слова, Имоджин стало ясно, что ее попке ничто не угрожает.

Лежа рядом с мужем, она ощущала только счастье и тепло. И это было не менее приятное ощущение, как и только что пережитый ею оргазм.

Имоджин удивилась, поняв, что отец Фульфган не предупредил ее о еще многих неприличных вещах, которые женщина может делать с мужчиной. Еще оставались губы… Нет, не это, подумала она.

Девушка опять ощутила его напряженную плоть, упиравшуюся ей в бедро, и опять стала осторожно двигаться. Тайрон схватил ее и остановил.

– Нет, Имоджин!

Несмотря на его предупреждение, она продолжала потихоньку делать свое дело. Тогда Фицроджер больно хлопнул ее по попке и соскочил с кровати. Имоджин не обиделась, а села и улыбнулась. Она прекрасно знала, что у нее обнажена грудь, и спросила мужа лукаво:

– Ты разве не станешь спать со мной на этой кровати?

– Я уже сказал, что буду спать на полу. Предполагается, что ради монахов я должен , защитить себя от твоих неистовых приступов похоти, но мне кажется, что это будет нелегко сделать.

Тайрон погасил свечу. Имоджин улыбалась, лежа на кровати. Она уже испытала неотразимость своих женских чар и сладость страсти. Теперь ее душу уже не отягощали страх и чувство вины, и это ощущение было просто великолепным.

Наконец воцарилась тишина, и она осторожно ощущала свое тело. Вроде бы все на месте. Наверно, так оно и должно быть. Хотя Имоджин все еще оставалась девственницей, теперь она смотрела на мир иначе. Ее тело пробудилось и жаждало ласки. Теперь Имоджин считала, что в следующий раз у них не будет никаких проблем, когда они захотят довести до конца брачные отношения.

Пережитое прекрасное состояние экстаза не имело ничего общего со сценой насилия, свидетельницей которой ей пришлось быть.

– Почему ты не сделал этого раньше? – спросила она, обращаясь в темноту.

– Но ведь я пытался, если ты не забыла. Правда, тогда я недооценил влияние на тебя отца Фульфгана.

– Меня воспитали так, что я принимала его за святого. Он был мне не утешителем, а блюстителем совести. И все, что он говорил, я считала правдой.

– Но твой отец прижил вне брака троих детей. Я уверен, что Фульфган не одобрял его.

– Я тоже так думаю.

– Имоджин, мне кажется, что твой отец, как и многие другие любящие родители, с неприязнью относился к вероятности того, что его дочь может оказаться в постели с мужчиной. И отец Фульфган стал частью задуманной им обороны твоей нравственности, вместе с женихами, которых он выбирал для тебя. Он знал, что немолодой претендент на твою руку станет спокойно ждать своего часа.

– Ты тоже ждешь? – тихо спросила его Имоджин.

– Осталось уже совсем недолго. Теперь ты меня желаешь, не так ли?

– Да.

– Договорились, завтра ночью мы покончим с этим неопределенным состоянием.

Завтра я стану его настоящей женой, подумала Имоджин.

• Предыдущая
• 51/75
• Следующая