Любовь игрока - Беверли Джо - Страница 25

• Предыдущая
• 25/85
• Следующая

— Итак, сэр Оливер, — сказал он, — значит, мы можем делать все, что хотим? — Он вынул из кармана острый нож. — Так что будем резать; пальцы… глаза… яйца?

Глаза Оливера чуть не выскочили из орбит. Объятая ужасом. Порция бросилась на его защиту.

— Стойте! — закричала она. — Прекратите эти дурачества!

«Парик» схватил Оливера за волосы и приставил к его правому глазу острие ножа.

— Уверяю вас, мисс, я обязательно это сделаю. Вы удивитесь, как легко вытечет глаз.

Холод пробежал по телу Порции: она ничуть не сомневалась, что этот человек выполнит свою угрозу.

— О Боже, — взмолился Оливер. — Пожалуйста, не делайте этого… пожалуйста…

— Мне кажется, нам надо объяснить этой уважаемой леди наше поведение, Майк, — с улыбкой произнес Кутбертсон.

Не отнимая ножа от глаза застывшего в ужасе Оливера, Майк молча кивнул.

— Дорогая леди, — произнес, улыбаясь, Кутбертсон, пожалуйста, присядьте. Вы слегка побледнели.

Порция рухнула на стул. Вкрадчивый голос мужчины ничуть не успокоил ее. Она знала, что им нечем заплатить долг. Даже если она отдаст все имеющиеся в наличии деньги и продаст их немногочисленные вещи, то и тогда ей не собрать триста гиней.

Откинув фалды своего пурпурного пиджака, Кутбертсон сел напротив Порции.

— Позвольте мне объясниться, дорогая леди, — продолжал он. — Ваш брат играл в карты, но никто не принуждал его к этому. Никто не заманивал его обманом. Наоборот, он сам рвался в бой и проиграл. Если бы проиграл я, то непременно расплатился бы с ним. Справедливость требует, чтобы он расплатился со мной.

Порция не шевелилась. В каком-то смысле человек был прав, но ей трудно было представить себе большего мошенника, чем тот, что сейчас сидел перед ней.

— Принимаю ваше молчание за согласие. Какой мне интерес сажать его в долговую тюрьму, зная, что мои денежки плакали?

— Ну и как же?

— Да так же! Ему придется расплатиться с нами иным способом.

— Глазами? Что вам это даст?

— Это немного позабавит нас.

— Ну а дальше? — желчно спросила Порция, слушая, как Оливер икает от страха. — Ради Бога, скажите, чего вы хотите?

— Триста гиней. Есть ли в этой комнате что-нибудь, что стоит этих денег?

— Забирайте все, что хотите, и уходите!

— Все не так просто, — захихикал Маик. — Здесь есть одна вещица, которая стоит хороших денег.

— Забирайте ее и продавайте!

— Именно это я и собираюсь сделать с вашего согласия.

— Берите ее, — ответила Порция, устало закрывая глаза.

— Эта ценная вещица, моя дорогая, маленький кусочек пленки между вашими ногами.

— Нет! — закричал пронзительно Оливер. Порция медленно открыла глаза, стараясь понять, о чем идет речь. Она совсем не была готова к такому повороту событий.

— Нет, — прошептала она.

— Нет? — мужчина громко рассмеялся. — Вы думаете, что это нужно мне? Я не ценю такие вещи, но есть люди, которые получают истинное наслаждение от девственниц.

— Милорд…

— Я знаю женщину, которая выставит на аукцион ваше богатство, и вы заработаете даже больше, чем долг вашего брата, ибо я не возьму с вас ни пенни больше. Только то, что мне причитается по закону.

— Вы не должны…

— Иначе — пальцы, глаза и все прочее… Вот так-то, моя дорогая!

Причитается по закону. Порции казалось, что она играет в пьесе «Венецианский купец», имя героини которой она носила. Вот уж не думала, что ей придется выступать в этой роли! Только здесь все было наоборот. Ей не надо идти в суд, чтобы перехитрить Шейлока. В этой пьесе она играла роль жертвы: она должна пожертвовать своей девственностью, чтобы спасти Оливера от страшных пыток.

Она растерянно посмотрела на брата, застывшего в руках Майка.

— Ты не должна делать этого, Порция, — прошептал он дрожащими от страха губами.

Кусочек пленки или часть тела брата? Порция перевела взгляд на Кутбертсона.

— Вы хотите, чтобы я занялась проституцией?

— Нет, нет! — воскликнул он с притворным ужасом. — Вовсе нет! Это произойдет всего один раз, конечно, если вы не войдете во вкус.

— Только один раз и кто-то заплатит за это триста гиней?

— Абсолютно верно, но я справедливый человек и дам вам шанс провести аукцион. Если по той или иной причине вам не удастся получить больше, я возьму то, что вы заработаете, и будем считать вопрос закрытым.

— Аукцион?

— Ну да, чтобы поднять цену. — Мужчина оглядел ее с ног до головы. — У вас невинный взгляд, вы маленького роста, с маленькой грудью. Возможно, Мирабель сумеет выдать вас за девочку. Очень многие любят, чтобы девственницы были совсем девочками.

Порция прикрыла рот рукой. Она плохо соображала, и ей казалось, что она видит страшный сон, но, к сожалению, это была явь, и ей придется пройти через весь этот кошмар.

— Итак, вы согласны? — спросил Кутбертсон.

— Что я должна делать? — спросила Порция, стараясь казаться спокойной.

— Пойти со мной. Возможно, все свершится сегодня , вечером, и вы быстро обо всем забудете.

— О Боже… — Порция едва не рассмеялась, услышав такое нелепое предположение. Она бросила взгляд на Оливера, дрожавшего от ужаса в руках Майка.

— Порция… — начал Оливер, но слова застряли у него в горле, так как в это время Майк потянул его за волосы.

— Не беспокойтесь о нем, дорогая, — сказал Кутбертсон. — Майк хорошо позаботится о нем. Обещаю, что с его головы не упадет и волоса, если, конечно, вы не окажетесь трусихой.

В комнате было тепло, но Порция дрожала. Руки и ноги не повиновались ей. Тем не менее в этот страшный момент она считала, что должна вести себя с достоинством.

— У вас есть накидка? — заботливо спросил Кутбертсон. — На улице сегодня прохладно.

Порция утвердительно кивнула и пошла за теплой накидкой.

Женщину звали Мирабель. Она была высокой, симпатичной и казалась очень большой в желтом на обручах платье. Если бы не избыток косметики, она могла бы вполне сойти за знатную даму. Правда, Порция встречала и знатных дам, которые злоупотребляли косметикой. Взгляд Мирабель был тяжелым.

С нескрываемым презрением Мирабель распрощалась с Кутбертсоном и провела Порцию в глубь дома. Они вошли в красивую, обшитую панелями гостиную, которая вполне могла сойти за комнату джентльмена. Порция ни разу не была в борделе, но ей казалось, что этот дом совсем не походил на него.

— Ты этого хочешь сама? — спросила Мирабель.

— Конечно же, нет! Меня заставили пойти на это двое мужчин с тем, чтобы я смогла выплатить карточные долги моего брата.

Если Порция ждала сочувствия, то она промахнулась.

— Так поступают очень часто, — сказала Мирабель, усаживаясь на кушетку и указывая Порции на стул напротив. — Давай проясним ситуацию. Я мадам или начальница — можешь называть меня, как хочешь. Я содержу дом, где мужчины и некоторые женщины покупают эротические удовольствия. Я снабжаю своих клиентов всем необходимым, но я не занимаюсь работорговлей. В моем доме никого не держат силой. Сзади тебя расположена дверь, которая ведет в коридор, а коридор выходит на улицу. Ты можешь в любой момент воспользоваться этой дверью.

Порция повернулась и посмотрела на дверь. Она верила, что Мирабель говорит правду, и от этого ей стало намного хуже: все, что она теперь сделает, она сделает по собственному желанию.

— Неужели у вас нет ни капли жалости? — спросила Порция, закрывая лицо руками.

— Мне жаль тебя, но не настолько, чтобы заплатить долги твоего брата. Как еще я могу помочь тебе? На твоем месте я позволила бы Кутбертсону отрезать у твоего брата все что угодно, потому что если он игрок, то игроком и останется. Завтра, на следующей неделе, через месяц, через год, но он опять будет играть и опять проиграется.

Порция была согласна с Мирабель, но не могла допустить, чтобы терзали ее брата. Всего-навсего какая-то пленка — маленький кусочек кожи. Что это в сравнении с глазами Оливера?! И сколько все это продлится? Всего минуту-другую… Да, она пойдет на это.

• Предыдущая
• 25/85
• Следующая