Моя строптивая леди - Беверли Джо - Страница 27

• Предыдущая
• 27/83
• Следующая

— Дядя — сялдат, — констатировал мальчик. — Папа — тозе.

— Знаю. Я с ним знаком. Мы с твоим папой хорошо повеселились, разгоняя врагов короля.

— Спагами?

— И шпагами, и мушкетами. Это которые так славно, громко палят.

— Ух ты! — Глаза у мальчика округлились. — А твоя лосадь больсая?

— Громадная. Хочешь поиграть в лошадки? — Получив кивок, Син посадил ребенка на колени и начал подбрасывать, напевая:

— «Вот как едет дурачок: цок да цок, шлеп на бок! Вот как едет зеленщик: скрип да скрип, вжик да вжик! Вот как едет офицер: рысь-галоп, бери пример! Подъезжаем мы к ограде — ой, держитесь, Бога ради!» — Тут он так высоко подкинул мальчика, что гостиная огласилась счастливым визгом. — «Подъезжаем мы к пруду — утонули на ходу!» — Он раздвинул ноги, делая вид, что роняет ребенка.

— Еще! Еще!

Син без протеста начал все сначала. Честити наблюдала со знакомой болью в груди — тоской по несбыточному. Она любила детей и легко могла вообразить себе Сина отцом. Без сомнения, он умел быть и строгим, но всегда готов был забавляться и забавлять.

Пятилетняя Кэролайн доже следила за игрой в лошадки, разрываясь между естественным влечением к грудному ребенку на руках у Верити и желанием принять участие в развлечении. Стоило Сину сделать передышку (не столько от усталости, сколько из опасения переволновать малыша), как она потребовала свою долю внимания, — У нас тоже есть младенец! — заявила она.

— Вот хак? — Син устремил на Мэри лукавый испытующий взгляд. — Надеюсь, это означает, что у Роджера была побывка?

— Что же еще это может означать, бесстыдник вы эдакий! Не притворяйтесь, ведь это Роджер привез вас домой.

— Домой? — озадаченно переспросил Син.

— Так вы не помните?

— Кое-что я помню, но мало. Придется воздать Роджеру сторицей за спасение моей жизни.

— Оставьте! Я просто напишу, что вы уже в добром здравии, этого будет вполне довольно. Он заезжал в Эбби перед отъездом, но вы были так плохи, что его не допустили.

— Как?! — Веселые смешинки в глазах Сина померкли. — Вы хотите сказать, что у двери стояла стража? Уж эти мне домашние доброхоты!

— Ах, ради Бога! — воскликнула Мэри. — Вы были совсем плохи. Какое счастье, что ваш брат маркиз Родгар явился и взял все в свои руки.

— Что значит «явился»? Являются призраки, а это вполне живой человек. Даже слишком, на мой вкус!

— В каком состоянии вы были, что ничего не помните! Родгар явился в порт прямо к прибытию судна, словно предвидел точный срок. Роджер говорит, у него мурашки пошли по коже.

— «Словно предвидел»! — Син усмехнулся без всякой веселости. — Уверяю вас, мой брат не смотрел в хрустальный шар, просто у него есть осведомители. Значит, он явился и вырвал меня из когтей смерти? Очень мило с его стороны. Когда увидимся, облобызаю ему ноги.

С этим Син вернулся к разговору с девочкой.

— Ты уверена, что это подобает юной леди? — спросил он, когда Кэролайн потребовала прокатить и ее.

— Папа думает, что подобает, — серьезно ответила девочка.

— Ну, раз папа так думает, сыграем, только без «утонули на ходу».

Началась веселая возня.

— Все! — наконец заявил Син, опуская раскрасневшуюся Кэролайн на пол. — У дяди Сина еще полным-полно дел, но я обещаю покатать обоих, когда снова буду у вас в гостях.

Он уходил, и это означало конец всему. Внезапно Честити поняла, что не вынесет этого. Трудно принятое решение вынуждало смириться, а любовь требовала продлить драгоценные минуты насколько возможно и любой ценой. Честити догнала Сина в прихожей.

— Пожалуй, я составлю вам компанию.

— Зачем? — осведомился тот удивленно.

— Не хочу здесь оставаться! Этот дом немногим больше няниного, и такое чувство, что стены душат. Я помогу вам найти Натаниеля. Мало ли что… вам невдомек, каким безжалостным может быть наш отец.

— Должен признать, размах его поисков весьма внушителен. — Син немного поразмыслил. — А вы уверены, что ехать со мной благоразумно?

— Уверен, — солгала Честити, не отводя взгляда.

— Раз так, дайте знать Верити, и едем.

Когда девушка поставила сестру в известность о своем отъезде с Сином Маллореном, кроткое лицо Верити омрачилось тревогой, и она тоже усомнилась в благоразумии этой затеи.

— Я знаю, знаю! — отмахнулась Честити. — Но не могу же отпустить его одного! Он так легкомысленно ко всему относится.

Верити пониже надвинула ей шляпу и со слезами на глазах поцеловала в щеку.

— Береги себя!

— Я привезу Натаниеля, клянусь! — И Честити крепко обняла ее в ответ.

Несколько минут спустя, шагая рядом с Сином по темной улице, она чувствовала, что наконец покончила с прошлым и вступает в неизвестное и потому пугающее будущее.

— Вы любите детей, милорд? — спросила она неожиданно для себя.

— А вы нет, юный Чарлз?

Она совсем забыла, что молодым людям несвойственно тянуться к детям. Как легко было одним неверным словом, одним жестом разрушить так тщательно выстроенную иллюзию. Хуже всего, что этого хотелось. Хотелось предстать перед Сином Маллореном в своем истинном облике, сойтись лицом к лицу как женщине и мужчине, даже если для этого придется раскрыть свою постыдную тайну.

— Я мало знаю детей.

В этом Честити не кривила душой: ей не позволялось видеть даже племянника.

— Я тоже, — сказал Син. — Думаю, будь вокруг меня толпы детей, я бы от них быстро устал, но вообще дети вносят в жизнь свежую струю.

— Верно, — задумчиво согласилась девушка. — Как летний утренний ветерок, как фонтан в жаркий день. На полях сражений дети, должно быть, вспоминаются как неотъемлемая черта мирной жизни.

— Вот уж нет! — хмыкнул Син. — Когда страна охвачена войной, там повсюду голодные, оборванные, пронырливые ребятишки. Такое впечатление, что ад разверзся и выпустил всех своих чертенят. И жалеешь, и досадуешь на них. Впрочем, не стоит все сваливать на войну. Взгляните на мальчишку там, на углу.

Честити повернулась. У фонаря стоял оборвыш лет восьми, с метлой. При появлении прохожего он бросался мести кусок тротуара и ловко подхватывал брошенную монетку. Девушка не раз видела таких, но просто не думала о них как о детях — уж слишком знающий, плутовской был у них вид.

— Ну? — полюбопытствовал Син. — Душераздирающее зрелище, верно? Смотрите дальше.

Мальчишка подхватил пенни, брошенный клириком в дорогой сутане, и подобострастно улыбнулся, но потом сделал у него за спиной неприличный жест.

— Видите? Мир полон детей, но дети бывают разные. Впрочем, жить хочется всем. — В этот момент они приблизились к маленькому оборвышу. — Что, парень, дела идут?

— Когда как, капитан, — ответил мальчишка.

— Вот держи! — Син бросил ему монетку. — За то, что разбираешься в нашивках.

— Благослови вас Бог, милорд! — сказал оборвыш, ухмыляясь на шестипенсовик. — Просто я ловок угадывать.

— Тогда держи еще.

Они пошли дальше, провожаемые пылкой благодарностью.

— Когда есть шанс походить в благодетелях, трудно удержаться от искушения, — заметил Син. — Интересно, чего в этом больше — великодушия или мании величия?

— Если мания величия кормит голодных, что в ней плохого?

— Голодным он не выглядел и наверняка истратит деньги на джин.

Честити ожидала, что они направятся прямо на постоялый двор, но оказалась перед зданием с вывеской «Банк Дарби».

— Что мы здесь делаем, милорд?

— Ломимся в двери, — сказал Син и в самом деле громко постучал.

— Но ведь банк уже закрыт!

— Судя по звукам, там кто-то есть.

Как хорошо быть богатым и влиятельным, подумала девушка с кривой усмешкой. Таким позволено все.

— Я Син Маллорен, — объявил Син рассерженному клерку, не дав сказать ни слова. — Мистер Дарби еще не уходил?

Все сразу изменилось, как по мановению волшебной палочки. Их проводили в контору, и некто внушительный и седовласый (вне всякого сомнения, сам мистер Дарби) явился выказать свое почтение. Он увел Сина в святая святых, а Честити осталась мишенью для возмущенных взглядов. Вскоре, однако, служащие банка вернулись к своим цифрам, не желая еще больше задерживаться.

• Предыдущая
• 27/83
• Следующая