Ночи без сна - Беверли Джо - Страница 73

• Предыдущая
• 73/74
• Следующая

— Как случилось, что вас ранили?

— Лодочник крикнул, чтобы я остановился. А я подумал, что он просто меня пугает.

— Дэвид! — воскликнула Сьюзсн. — Тебе повезло, что остался в живых.

— Повезло, потому что меня пытался убить Сол Когли, ты это хотела сказать? — усмехнулся Карслейк. — Возможность того, что он попадет в цель, практически равна нулю!

Кон покачал головой:

— У вас было время, чтобы подумать над моим предложением относительно графства. Вам стало бы гораздо легче решать подобные проблемы, уверяю вас.

Карслейк поморщился, потому что Амелия, которая тоже сердилась, слишком туго стянула бинт.

— Человеку двадцати четырех лет не очень-то хочется взваливать на себя такое бремя, — сказал он, скорчив гримасу. — Поскольку я постоянно живу здесь, мне придется решать множество всяческих проблем и заниматься делами графства. Прибавьте к этому всякие дела в Лондоне и в парламенте!

— Такова расплата за почет и уважение, — сказал Кон без тени сочувствия.

— Да полно вам!

— Вы не упомянули еще одно важное обстоятельство: вы сразу же становитесь завидным женихом!

— Мне показалось, что вы хотите, чтобы я принял предложение? — вздохнул Карслейк. — Видимо, если я хочу сделать все возможное в интересах моего народа, проживающего в этих местах, мне не остается иного выбора.

Кон едва заметной улыбкой отметил слова «моего народа». Да, решил он, пусть даже Карслейк не горит желанием стать графом, графству повезет, если он им станет.

— Помогите, пожалуйста, мне встать на ноги, — попросил Дэвид, и Кон его поддержал. — Вдобавок ко всему я подвернул ногу, — сказал он, оказавшись в вертикальном положении. — Черт бы вас побрал, я принял решение и попытаюсь вырвать графство из ваших когтей. Если все получится, Мэл будет ликовать сверх всякой меры.

Сьюзен подошла и обняла брата. Кону тоже досталось дружеское объятие.

Это был действительно конец. Теперь Кон мог немедленно покинуть Крэг-Уайверн. Может быть, даже сейчас выехать верхом и переночевать сегодня у Николаса.

И никогда больше не иметь повода вернуться.

Будь что будет.

Они со Сьюзен в последний раз встретились взглядом, и он отвернулся, обдумывая, как переправить Карслейка в Черч-Уайверн. Отнести его на руках по скалистой тропе или,-вос-пользовавшись конем Николаса или Хоука, отвезти окружным, более дальним путем?

Он выбрал последний вариант и подсадил Карслейка в седло. Хоук уже приготовился сесть на коня позади него, но тут заговорил, все еще изображая из себя женщину, Рейс:

— Дорогие джентльмены, я надеюсь, что могу рассчитывать на вашу защиту?

— В чем дело? — поинтересовался Кон, обменявшись удивленным взглядом с Николасом и Хоуком.

— Я должна признаться в одном маленьком грешке, — заявил Рейс, кокетливо поправляя рукой свой объемистый бюст.

Кон с трудом подавил желание как следует стукнуть его.

— Рейс, сейчас не время валять дурака.

— Кто бы говорил, милорд! Сами вы хороши! — Он вытащил какую-то свернутую бумагу и протянул ему.

Это было какое-то письмо. Кон нетерпеливо развернул его, и сердце у него замерло, пропустив несколько ударов, потом заколотилось с бешеной силой. Он взломал печать и пробежал глазами текст. Это было письмо, написанное им леди Анне целую вечность тому назад. Вернее, три дня назад.

— Черт бы тебя побрал! — Кон сердито взглянул на Рейса, не зная, то ли свернуть ему голову, то ли расцеловать. — Какое ты имеешь право задерживать мою корреспонденцию?

— Право друга, — невозмутимым тоном сказал Рейс. — Я не читал письмо, но мы с Диего решили, что отсылать его несвоевременно и, возможно, неразумно. Отошли его сейчас, если хочешь.

Кон снова взглянул на написанные там роковые слова и на мгновение вспомнил леди Анну. Едва ли она была страстно влюблена в него, но, судя по всему, он дал ей повод надеяться. Она действительно нравилась ему. Конечно, не настолько сильно нравилась, чтобы он сейчас, получив второй шанс, пожертвовал всем ради нее.

Он посмотрел на Сьюзен, которая, казалось, боялась поверить происходящему. Не сводя с нее глаз, он разорвал письмо па мелкие клочки, которые тут же подхватил ветер и понес через вересковую пустошь в море.

— Каким-то чудом, — сказал он, — я не потерял надежду заполучить тебя в качестве своей жены, Сьюзен, в качестве друга и помощницы на всю жизнь.

Сьюзен так глубоко похоронила свою надежду, что сейчас едва верила тому, что он говорит.

— Кон… — Она робко потянулась к нему.

Он взял ее за руку своей сильной, надежной рукой. Значит, это ей не приснилось.

— У меня нет обязательств, я свободен, Сьюзен.,. — сказал он. Потом в его глазах зажглась озорная искорка. — Или ты передумала? Может быть, соблазнительная фигура Рейса…

Она бросилась в его объятия. Он поднял ее на руки и принялся кружить.

Потом они поцеловались.

Не обращая внимания на окружающих, они целовались, как не целовались никогда раньше, потому что на сей раз это было на всю жизнь.

Им было трудно оторваться друг от друга, но наконец они медленно разомкнули объятия, улыбаясь и краснея под любопытными взглядами друзей.

— Только не говори мне, что ты жертвовал собой ради «шалопаев», Кон, — сказал Делейни.

— Это не казалось такой уж страшной жертвой, — ответил он и взглянул на Сьюзен. — В то время.

Она почувствовала его смущение и теснее прижалась к нему.

— Если леди Анна такой хороший человек, как ты рассказывал, любовь моя, она найдет свою вторую половинку. Человека, который полюбит ее так же, как мы любим друг друга.

— Назови день нашей свадьбы, — сказал он.

— Сегодня?

Он рассмеялся:

— Не думаю, что даже графу удалось бы организовать все в такие короткие сроки. — Он наклонился к ее уху. — И хотя я хочу тебя прямо здесь и сию же минуту, мне хочется также отпраздновать нашу любовь с майскими цветами и ленточками и с зерном, которым осыпают новобрачных, желая им счастливой жизни.

— Значит, ты хочешь нормальную церемонию бракосочетания? — Как он узнал, что больше всего на свете ей хочется именно этого? — А сколько потребуется времени, чтобы организовать все как следует?

— Понятия не имею. Но если мы поручим организацию Хоуку, то, будь уверена, все будет сделано с военной точностью и в кратчайший срок.

Она рассмеялась и оглянулась на майора, но увидела, что вся компания удаляется, любезно оставляя их наедине друг с другом.

Впереди у них была целая вечность, но эти первые мгновения они будут беречь как зеницу ока в сокровищнице своих воспоминаний.

Рука об руку они подошли к выдающемуся в море мысу и взглянули вниз на Ирландскую бухту, потом уселись, обнявшись и не говоря ни слова.

— Я все еще не могу до конца поверить, — сказала она наконец, прикасаясь кончиками пальцев к любимому лицу. — Знаешь, когда-то мне безумно хотелось иметь твой портрет. — Она рассказала, как однажды его брат принес в усадьбу Карслейков его миниатюру.

Он поймал ее руку и поцеловал в ладонь.

— У меня тоже не было твоего портрета. Я старался внушить себе, что мне он не нужен, но это была ложь.

— Кон, извини. Извини меня.

— Молчи, любовь моя. Все — правильно или неправильно это было — осталось в прошлом. Кто знает, может быть, это к лучшему, что у нас все начинается только сейчас? Что могли знать те дети, какими мы были, о жизни, об искушении, об опрометчивых поступках и счастливых исцелениях?

Он взглянул на нее с обожанием. У нее на глазах выступили слезы.

— Знаю, что у женщин есть несносная привычка плакать, когда они счастливы, — сказал он, — но я прошу тебя не делать этого, любовь моя. Послушай, ты, такая как есть, со всем твоим прошлым — хорошим и плохим — кажешься мне безупречной. Сьюзен, которую я люблю, и любовь мою не выразить словами.

— Лучше, чем ты сказал, не скажешь. — Она взяла его руку и поцеловала ее. — Я всегда любила тебя, но такого, каким ты стал, я обожаю. Я так счастлива, что, кажется, оттолкнись я от земли, могла бы взмыть в небо!

• Предыдущая
• 73/74
• Следующая