Зачем нам враги - Остапенко Юлия Владимировна - Страница 8

– Ей одиннадцать лет, – возразил Натан. – И мне не верится, что для эльфа вашего положения не нашлось лучшей партии у вас на родине.

Эльф промолчал, продолжая полоскать повязку, и Натан уже решил, что ответа не последует, когда Глориндель вдруг негромко сказал:

– Я хотел уехать.

Натан вздрогнул. В редкие, очень редкие минуты ему казалось, что здесь что-то не так: в голосе эльфа снова скользнуло то самое напряжение, которое Натану уже доводилось слышать раньше – у путевого камня.

– Почему? – вырвалось у него. Он знал, что ответа не будет, и все равно спросил.

Эльф снова обернулся через плечо, и в его глазах впервые за последние дни сверкнул былой холодный задор.

– Расскажу, если ты мне расскажешь про свою подружку. Ту, что Картер на суку вздернул.

– Она мне не подружкой была! – бросил Натан и тут же осекся, поймав злорадную улыбку эльфа. Глориндель сел на землю, деловитыми, уже привычными движениями замотал голову. Он так и не позволил Натану хотя бы взглянуть на рану вблизи.

Закончив, эльф положил ладони на колени и снова улыбнулся. Его глаза лучились.

– Жрать давай, – вдохновенно проговорил он.

Вот так они и поговорили в тот раз.

А потом снова молчали – до самого моста.

Мост этот явился для Натана полной неожиданностью, как и расщелина глубиной футов сорок, которую он пересекал. Склоны были почти отвесные, глинистые, тут и там утыканные островками сланца. Далеко внизу шумно текла мелководная, но очень бурная река, испещренная мелкими рифами. Если упасть – костей не соберешь.

Путь был один – по мосту, но одного взгляда на него Натану хватило, чтобы понять: проще уж сразу сигануть вниз. Быстрее, и страху набраться не успеешь.

– Всеблагие небеса, – сказал эльф и, подобрав с земли камешек, швырнул его вниз. Мгновения, которые ему понадобились, чтобы достичь дна, показались обоим часами. – Но это же не мост. Это гнилое бревно. Я по нему не пойду.

Натан вполне понимал его. Допустим, это было нечто более основательное, чем гнилое бревно, но ненамного. Это были два гнилых бревна, к тому же кривых и тонких, со щелью меж ними в полтора кулака, огороженные также прогнившей и оборванной в нескольких местах веревкой. Веревка была привязана к четырем колышкам, вбитым в правое бревно. Расщелины были ярдов десять шириной, но и на этих десяти ярдах шею сломать можно было дюжину раз. Впрочем, не наверняка.

А вот кони тут не пройдут, как ни старайся.

– Может, поищем обходной путь? – неуверенно сказал Глориндель. Натан покачал головой.

– Мы же свернули на эту дорогу еще вчера. С тех пор даже тропинки в сторону не шло.

– Что ты предлагаешь?

Натан вздохнул – ему самому не нравилась его идея, но выбора не оставалось. Если бы у них был топор, можно было бы попробовать соорудить переправу понадежнее… но без инструмента это займет несколько дней.

– Оставить лошадей и идти пешком.

– Сдурел? – холодно осведомился Глориндель. – А дальше как, валандаться по дорогам, затерявшись в толпе бродяг?

– В ближайшем постоялом дворе наверняка найдется пара коней.

– И на какие же средства ты собираешься их приобрести? Твои собратья, если помнишь, обчистили нас до нитки.

– У меня кое-что осталось. В сапоге зашил на черный день, – сказал Натан и добавил: – И они мне не собратья.

– А, ну да, они твои друзья, – язвительно сказал Глориндель, хотя было заметно, что он удивлен такой предусмотрительностью.

Они еще немного поспорили, но в конце концов эльф сдался. Пришло время порадоваться, что кони снаряжены так себе, и расставаться с добром оказалось не очень трудно. Самих лошадей, правда, было жалко: они, будто чуя неладное, смотрели на хозяев безумными глазами и встревоженно ржали. Глоринделя, впрочем, это не волновало. Он решил все-таки взять попону, потому что страшно мерз ночами, особенно в последние дни (Натан подозревал, что гноящаяся рана была не последней причиной озноба), и – Натан даже не удивился – хлыст, от которого натерпелся и его конь, и кое-кто из простолюдинов.

Натан пошел первым.

Бревна скрипели, шатались и расползались под ногой, веревка выскальзывала из-под ладони и только мешала сохранять равновесие, речной поток угрожающе гудел внизу, а небо болталось в вышине, но он преодолел путь быстро и без происшествий. Оказавшись на другой стороне, ободряюще махнул рукой эльфу. Тот, впрочем, выглядел вполне уверенно, несмотря на свое давешнее заявление.

Когда нога Глоринделя соскользнула с бревна, а другая рванулась следом за почти в то же мгновение проломившейся опорой, Натан подумал, что ждал чего-то подобного. Да что там – был абсолютно уверен. Он бросился вперед и застыл, понимая, что вес двух человеческих тел обрушит это хилое построение, но не успел даже запаниковать – эльф ловко ухватился за обрывок веревки, подтянулся, зацепился обеими ногами за бревно, вскарабкался обратно, ловко, как кошка, и уже через мгновение снова стоял на мосту, а через полминуты – на земле рядом с Натаном.

– Идем, – спокойно сказал Глориндель. Он даже не раскраснелся, зато у Натана сердце колотилось как бешеное. Кони, нерешительно топтавшиеся на другой стороне, жалобно заржали.

Натан помедлил, потом двинулся за бодро шагающим по дороге эльфом. День едва перевалил за половину, и у них был шанс набрести на трактир до темноты.

«Что бы я делал, если бы он сорвался?» – подумал Натан и понял, что не знает ответа.

«А что бы ты делал, если бы тогда… в лесу… разбойники… и потом …»

Он оборвал эту мысль прежде, чем она успела испугать его по-настоящему. Натан не знал, что было хуже: вероятность, что его подопечный глупо и нелепо погибнет, свалившись с прогнившего моста через овраг, или… то, что было в лесу.

Эльф остановился так внезапно, что погруженный в свои мысли Натан едва не налетел на него.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – резко сказал Глориндель.

«Вы это уже однажды говорили», – подумал Натан.

Эльф смотрел ему в глаза, цепко и пристально. Натан так и не решил для себя, что в этом случае делает ему честь: если он сможет выдержать этот взгляд или если найдет в себе силы отвести глаза, хоть их и притягивало к лицу эльфа будто магнитом.

– Ты думаешь, что я должен был свалиться, – четко и твердо, как всегда в такие минуты, проговорил Глориндель. Натан начинал подозревать, что такое поведение – это что-то вроде припадков безумия. Потом до него вдруг дошел смысл сказанного.

– Должны?!

– Должен. Так всегда происходит. Так по правилам.

– Каким правилам, о чем вы? – «Он ненормальный… впрочем, я ведь знаю это уже давно».

– Правила, обычные правила, – запальчиво сказал эльф. – Ты спас меня один раз, теперь должен был спасти второй, мне полагалось бы чувствовать к тебе признательность, потом ты бы влип в какое-нибудь дерьмо, и я бы спас тебя. Так полагается. Чтобы все вышло.

– Да что вышло-то?

– Как на камне написано, – коротко сказал эльф и, резко развернувшись, пошел дальше.

Натан постоял, глядя, как каблуки эльфийских сапог выбивают пыль из дороги. Потом вдруг сказал:

– Если я спасу вас хоть сто раз… и если вы спасете хоть двести раз меня, друзьями это нас не сделает.

Эльф остановился. Обернулся.

– А ты-то знаешь, что делает друзьями, да? – без улыбки проговорил он. Натан, уже пожалевший о своих словах, пошел вперед, стараясь скрыть замешательство. Эльф стоял на месте, глядя, как он приближается. Поднявшийся легкий ветерок трепал его волосы, на миг отбросил прядь с повязки, скрывающей изуродованное ухо.

– Я прочитал неправильно, – сказал эльф, когда Натан поравнялся с ним.

Боги, о чем он на этот раз?..

– Что?

– Я неправильно прочитал, – повторил эльф и заулыбался – чисто, радостно и лукаво, будто говоря: «Как я тебя разыграл, а?» – На том камне. Там было сказано: прямо пойдешь – коня потеряешь. Жизнь – если направо, друга – налево, а прямо – кони… кони, Натан, понимаешь?

И он захохотал – заливисто и весело, будто считал сказанное удачной шуткой. Натан ощутил легкий озноб. Эльф не нравился ему таким. Он вообще ему не нравился… но таким особенно.