Царь горы - Панов Вадим Юрьевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/85
- Следующая
Разумеется, скупщика краденого не волновало, где именно дикарям удалось стащить два вагона разнокалиберных сейфов. Куда пристроить железный хлам, Урбек, в общих чертах, представлял, оставалось убедить Кувалду не жадничать и согласиться на предложенную шасом цену. Обычно это удавалось, но сегодня одноглазый уперся: вырученная сумма должна была закрыть взятый у Торговой Гильдии кредит на выборы, и отступать фюрер не собирался.
– Берешь?
– А если не возьму?
– Я их еще кому-нибудь профам. Этому… Субару Хамзи, – выдал одноглазый давно заготовленный ответ.
– Субар цены не даст, – заметил Кумар.
– Фаст, – улыбнулся Кувалда. – Он вефь тебе этот… конкрет!
– Конкурент.
– Не важно. Главное, что он цену фаст.
– А если не даст?
Фюрер задумался, ответ на этот вопрос он не репетировал. Урбек же выдержал недлинную паузу и снисходительно заключил:
– Соглашайся, Кувалда, соглашайся.
– А если и Субар цены не фаст, – менее уверенно произнес одноглазый, – то я королеве пожалуюсь. Скажу, что у вас, типа, монополия. И сговор. Гфе это вифано, чтобы барыгам сговариваться и цены не фавать?
– Я не барыга, – высокомерно бросил Кумар. – Я эксперт по трофеям.
– Не хотел тебя обижать, – торопливо поправился фюрер. – Я, типа, Субара имел в вифу. Только его. Вот он – барыга.
– Почему я должен терпеть твое хамство?!
– Но я же извинился!
– Никакого уважения не стало…
Урбек собирался сыграть в оскорбленные чувства. Сначала закатить образцово-показательную истерику, заставить одноглазого попотеть как следует, после чего надавить и вышибить приемлемую цену на несчастные сейфы, но…
– Мля, Кувалда, какого хрена меня не пускают?!
В распахнутую мощным пинком дверь влетел Копыто. В правой руке уйбуй держал обнаженный ятаган, как ни странно, не окровавленный, а в левой – какую-то бумагу.
– Нюх потеряли, в натуре, я говорю: у меня дело. А они…
Урбек поджал губы. Опытный актер понимал, что продолжать спектакль в изменившихся обстоятельствах не имело смысла.
– Почему без фоклафа?! – рявкнул осатаневший Кувалда.
Копыто побледнел.
– Твое высокопревосходительство великий фюрер… ты же сам всегда разрешал…
– Что разрешал? Фвери сносить разрешал?! Орать разрешал?!!
– Орать не разрешал… – Уйбуй судорожно сглотнул и спешно убрал ятаган в ножны. – И ничего не разрешал. Только приходить разрешал…
– Совсем распустились, олухи! Я что, мало вас вешаю?
– Нормально ты нас вешаешь, – пролепетал Копыто. – Совсем не мало.
– Ты как смеешь…
– Заканчивай цирк, – буркнул шас, обращаясь к Кувалде. – Пришел боец…
– Уйбуй, – робко, но с достоинством, заметил Копыто.
Урбек засопел.
– Раз пришел, значит, надо. Спроси, что придурок хочет, и пусть убирается. – Кумар демонстративно посмотрел на часы. – Я тороплюсь.
– Чего тебе нафо? – поинтересовался Кувалда.
– Вот.
– Что вот?
– Петиция, твое высокопревосходительство…
– Фай сюфа!
Великий фюрер выдернул бумажку из ослабевших уйбуйских рук и пару минут водил пальцем по строчкам.
– Что за хрень?
– Это по поводу Западных лесов… – подобострастно объяснил Копыто. – Типа, мы там жили, а чуды нас, в натуре, выгнали. Очень плохо поступили, мля.
– И что Запафные леса?
– Хотите их обратно? – полюбопытствовал Кумар.
– А можно? – удивился уйбуй.
Кувалда с неожиданным интересом посмотрел на шаса, а тот, сполна насладившись физиономиями обнадеженных дикарей, расхохотался.
– Никто нам их не отфаст, – сделал вывод погрустневший Кувалда.
– А обратно и не надо, – замотал головой Копыто. – Ну их в пень, чо мы с ними, в натуре, делать станем? Челы небось все деревья уже поспиливали, лазать негде… Не, обратно не надо. Мы тебе, твое высокопревосходительство, про чудов петицию накатали. Пущай они перед нами извиняются!
– За что?
– За геноцид, мля.
– За какой геноциф?
– Так ведь они нас выгнали.
– Откуфа?
– Из Западных лесов. – Уйбуй вытер пот. – Там же все написано. Мы даже у челов в словаре посмотрели. Есть такое, геноцид называется. Это когда захватывают и вешать начинают всех подряд. Или еще чего делать начинают, в натуре, а уже потом вешать. Очень плохо, мля, очень нервно. И вообще пускай извиняются. Мы ведь Родину потеряли. – Копыто горестно вздохнул. – Родину, великий фюрер! Чуды ее испоганили и оккупировали.
Но одноглазый не разделил патриотической печали верного уйбуя.
– Бреф.
И приготовился петицию порвать.
– Братец, а насчет контрибуции в бумаге написано? – неожиданно спросил Урбек. – Извинения извинениями, но ведь вы действительно Родину потеряли. Чуды ее у вас оккупировали, а вы потеряли.
Фюрер с таким недоумением посмотрел на шаса, что тот понял: надо развить мысль.
– Вы ведь не просили, чтобы вас выгоняли?
– Не просили.
– Значит, надо требовать контрибуцию. В смысле, эту… компенсацию. В общем – деньги. – Кумар перевел строгий взгляд на Копыто: – Написали?
– Конечно, написали, – живо подтвердил уйбуй. – Тока мы не знали, сколько писать, поэтому место оставили. Вот тута, гляди: и для циферок место, и для прописью место.
Палец скользнул по нужным строчкам исторического документа.
– Контрибуция, это когфа про феньги пишут? – уточнил вождь дикарей.
– Ага.
Кувалда потерял желание рвать петицию. Напротив, теперь засаленная бумажка вызывала определенное уважение. Одноглазый хорошо знал шасов и понял, что Урбек неспроста заинтересовался идеей Копыто.
– Мы прямо так и написали, – добавил осмелевший уйбуй. – Мол, слушайте нас, чуды, давайте извиняйтесь за прошлое и еще денег давайте на прокорм и обустройство на новом месте. Ну там, суточные, командировочные, подъемные… Мы много места оставили, чтобы вписать можно было все, что придумаем. По справедливости, мля.
Кувалда прикрыл единственный глаз и попытался представить великого магистра Ордена. Вот он скучает на троне, вот ему читают петицию, вот он приходит в бешенство… Богатой фантазией Красные Шапки не страдали, поэтому фюрер не мог достоверно предположить, во что именно выльется гнев Франца де Гира. Но понял, что будет очень и очень плохо. Отчетливо понял. После чего открыл глаз и презрительно повертел в руке бумажку.
– «Срефство от перхоти» пора закрывать. Половина бойцов в кабаке живет. Порой фо смешного фохофит – банки грабить некому.
– Это ты к чему? – рассеяно поинтересовался Кумар.
– От большого количества виски мысли непотребные в головах появляются, – объяснил Кувалда. – Вместо того чтобы феньги фобывать и по февкам бегать, прифумывают черт знает чего.
Копыто уныло опустил голову.
– Насчет кабака не знаю, тут тебе виднее… – Урбек вывалился из глубокой задумчивости, но было видно, что шас продолжает размышлять над неожиданно наклюнувшимся проектом. – А вот в предложении здравое зерно есть.
– Ты про контрибуцию? – Кувалда прищурил единственный глаз.
– О ней, родимой, о ней, – кивнул Кумар.
– Чо, большие феньги можно стрясти?
Шас неопределенно пожал плечами.
Фюрер прекрасно понимал, что ни он, ни его верные бойцы столь сложное дело не потянут. Скорее по шапке получат от разъяренных рыцарей. А вот шасы, верные вассалы Темного Двора, авантюр не чурались, понимали, что прикрывает их широкая спина Сантьяги, связываться с которым ни чуды, ни люды лишний раз не станут.
– Ты эта… – Кувалда достал бутылку виски. – Ты сейфы возьмешь?
– Возьму, – махнул рукой Урбек.
– А этой… петицией займешься? Станем чуфов на бабки ставить?
– Подумать надо, – признался Кумар. – Один я такой проект не осилю. Тут, братец, подход требуется.
Вопреки утверждениям официальной науки, человечество было далеко не первой расой, сумевшей утвердиться под светом Солнца. Ожесточенные войны за обладание благодатным миром шли с незапамятных времен. Асуры, навы, люды, чуды – всем им удалось побыть на вершине; они основывали великие империи, процветающие государства, вызывавшие зависть во Внешних мирах, но рано или поздно уступали напору более молодых и агрессивных народов. Упадок, как это принято, сопровождался грандиозными войнами, порой потрясавшими основы мироздания, власть на планете менялась, а оставшиеся в живых побежденные исчезали.
- Предыдущая
- 9/85
- Следующая
