День Дракона - Панов Вадим Юрьевич - Страница 53
- Предыдущая
- 53/83
- Следующая
– Немного, – пробубнил барыга, который в любом состоянии оставался истинным сыном своего народа.
– Больше дать не могу, – развел руками Итар. – Я специально выиграл чуть больше, чем было нужно. Знал, что будешь руки выворачивать.
– А чего ты вообще боишься? – осведомился Урбек. – Какая разница, где деньги взял? Ведь не попался.
– Меня еще не приняли в Гильдию, – объяснил Итар. – А если узнают, что я химичил в человском казино, то могут и не принять.
– Логично. – Урбек поразмыслил и кивнул. – Пиши расписку.
Само собой, прожженный делец не поверил ни одному слову молодого соплеменника. И вел тот себя не слишком правдоподобно: даже к случайно полученным деньгам порядочный шас относится так, словно заработал их непосильным трудом, и расстается с ними с большим трудом. И сама история показалась Урбеку несколько надуманной. Ну какой, скажите на милость, шас, будучи в здравом уме и твердой памяти, побежит играть на последние деньги? Даже не сомневаясь в выигрыше? Скорее уж он придумает, как обокрасть это самое казино… Обокрасть казино… Обокрасть…
Урбек как раз наливал себе коньяк, и рука его замерла в воздухе.
Слово найдено.
Обокрасть.
Итар ведет себя скрытно, явно опасается лишних вопросов. И деньги не считает… Вполне вероятно, что заработал он значительно больше, чем нужно для выплаты долга. А значит, его прегрешения наверняка не ограничиваются банальной игрой в казино. Какое, скажите, наказание могут придумать Великие Дома за магическое шулерство? Да никакого! Не попался? В человских газетах ненужных статеек не появилось? Молодец. Служба утилизации даже не посмотрит в твою сторону. Проблемы с семьей Шась? Теоретически они возможны – директора без восторга относились к подобным способам пополнения фондов и действительно могли отложить прием Итара в Гильдию. При этом видно, что для Итара это болезненный вопрос. НО! Все директора были молоды, честолюбивы и бедны. Все они понимают, в какое положение поставили юного мастера артефактов, и вряд ли станут судить его строго. Понимает ли это Итар? Понимает, он не выглядит конченым дураком. А значит, совершил юнец нечто более серьезное, чем приключение в казино, и его появление продиктовано желанием легализовать «мягкую» версию событий. Ведь теперь любое расследование приведет к нему, к Урбеку, а он подтвердит, что Итар раздобыл деньги в казино.
Но что на самом деле совершил юнец?
Урбек посмотрел на расписку. Налил себе коньяка и сделал маленький глоток.
Сегодня ночью у Итара появились деньги.
Сегодня ночью сорвался тщательно разработанный поход в хранилище Центрального Банка.
Сегодня ночью.
Совпадение?
Урбеку не верилось, что у молодого шаса хватило ума и храбрости на совершение столь сложного и рискованного преступления. Но – Спящий свидетель! – в этом мире возможно все. Полагаться только на то, что Итар безусый юнец, – глупо. Подозрения есть, и их необходимо либо подтвердить, либо опровергнуть. Вопрос только в том, кто займется проверкой. Кого натравить на Итара? Причем желательно так, чтобы тот не понял, откуда пришли проблемы.
Человские бандиты? С точки зрения сокрытия от Итара, это самый правильный ход. Широкие связи Урбека позволяли подключить к работе заурядных уголовников, но после некоторых размышлений шас решил не рисковать. Втравливать обычных челов во внутренние разборки Тайного Города считалось дурным тоном. К тому же не следует забывать о соблюдении режима секретности: уголовники могут перестараться и вышибить из Итара больше сведений, чем нужно, разбирайся потом с ними. Нет, увы, но эта идея отпадает.
Урбек повертел в руке бокал.
Челы-наемники? Помимо них было еще несколько магов, кое-чем обязанных ушлому Урбеку и охотно выполнивших бы для него любую не очень рискованную работу. И опять пришлось отказаться. Если Итар действительно причастен к ограблению хранилища, то наемникам и магам не составит труда понять, что и сам Урбек замазан, а Кумар не любил давать другим компромат на себя. Тем более – своими руками.
Оставался только один вариант. Не самый лучший, полный сюрпризов, но при этом все равно надежный. Нужно использовать тех, кто уже в деле.
Проклиная тот час, когда он связался с дикарями, Урбек допил коньяк, открыл окно и, высунувшись на улицу, отыскал взглядом слоняющихся возле фургона Красных Шапок.
– Булыжник! Ну-ка поди сюда!
При всей простоте вчерашней операции Витольд тем не менее ощущал некий моральный дискомфорт. Не потому, что пришлось применять силу. Нет. Он знал, что действовал аккуратно и не нанес никому непоправимого ущерба. Синяки, ссадины, возможно, у кого-то легкое сотрясение мозга, не более. Беспокоило чуда другое: сам факт участия в краже. И не просто участия! Он ведь разрабатывал план и был главным действующим лицом – вот что заставляло Ундера хмуриться.
Он даже немного удивился ситуации. Удивился тому, что в нем проснулась… Совесть? Как ни странно – да, она. И уверения Итара, что деньги будут возвращены челам, мало что меняли: Витольд чувствовал себя… грязным. Именно грязным. И пусть подобные ощущения овладели воином, которому уже доводилось убивать, – возможно, именно поэтому чувства стали еще острее. Ундеру было неприятно, стыдно перед самим собой. Он вдруг поймал себя на мысли, что воевать проще. Во всяком случае – честнее. Там, на поле боя или во время дуэли, ты выходишь против врага. Не прячешься. Не скрываешься. А если и применяешь хитрости, то они оправданны, их ждут. Таиться в ночи, красть, обманывать – это оказалось нелегким испытанием для юного воина, который уже знал, что значит слово «честь».
Грязный.
И пусть деньги действительно будут возвращены, Витольд понимал, что никогда не сможет забыть возникшее сейчас ощущение неправильного поступка. Даже если никто, кроме Итара, не узнает о его роли в ограблении, ему будет стыдно. Перед собой.
Но при этом Ундер понимал, что выхода у него не было. Нужны деньги на экспедицию в Сибирь. Нужны деньги, чтобы вытащить из ямы Итара. Нужны деньги… А если они нужны, то приходится идти на сделку. Сначала с собой…
С собой.
Все в этом мире происходит из-за денег. Или ради денег.
Ради мести. Ради власти. Ради…
Но на чем зиждется могущество? На страхе? На силе оружия? И чем закончится подобное правление? Или ничем? Если жить вечно…
Дух, вселившийся в Шуму-Шуму, говорил, что в Железной Крепости есть ключ к бессмертию. Навы живут очень долго, асуры, по слухам, жили еще дольше, что мешает чудам подняться на их уровень? Если нельзя сохранить свое тело, то можно найти способ перепрыгивать в другие носители, стать духом. Еще одна прячущаяся в таинственных подземельях технология. Стань духом, и твоя власть будет сохраняться вечно…
Витольд стряхнул с себя наваждение.
«О чем ты?»
«О власти. О могуществе. О твоем будущем!»
«Прыгать из тела в тело? Вытеснять рожденный в них разум?»
«Ты будешь великим правителем! У тебя будет сила и бессмертие!»
У асуров все это было.
И где теперь асуры?
– Ты веришь, что Шума-Шума может представлять угрозу? – Фата Мария отложила в сторону журнал и покосилась на напарницу.
Та передернула плечиками, всем своим видом давая понять, что не хочет исследовать подоплеку полученного приказа, и продолжала красить ногти на левой руке. Реклама новомодного лака, который ушлые шасы разработали «в тесном сотрудничестве с ведущими волшебницами Зеленого Дома и с соблюдением рекомендаций Московской обители», обещала «чудодейственный результат, равного которому до сих пор не было!». Парфюмеры гарантировали «уникальное покрытие, создающее потрясающую глубину цвета и способное к легкому гипнотическому воздействию», и фата Красава была полна решимости проверить сие утверждение на практике.
- Предыдущая
- 53/83
- Следующая
