Все оттенки черного - Панов Вадим Юрьевич - Страница 1

• 1/19
• Следующая

– Пожалуйста, вот сюда, отец Алексей.

Тоненький юноша в темной рясе с накинутым на голову капюшоном молча шагнул в услужливо распахнутую дверь полицейского морга.

– Кто-нибудь еще знает о нашем деле?

– Нет, только вы и я. – Патологоанатом тщательно закрыл дверь. – Сейчас я привезу тело.

Даже если пожилому врачу и было неловко обращаться к молоденькому монаху «отец», он никак не показывал этого. Именно этого юношу старец Никодим оставил своим преемником в Забытой пустыни, в месте, где, по твердому убеждению знающих людей, пылает огонь истинной веры. А патологоанатом был знающим. Он не забыл, как десять лет назад отвез своего сына, внутренности которого были изъедены метастазами, в Забытую пустынь, к старцу Никодиму. В Онкологическом центре ребенку подписали смертный приговор. Чтобы отменить его, старцу потребовался месяц. Он вернул ребенка отцу, вернул душу. Вернул веру.

Старец считался святым, народ к нему ходил и с хворью, и за советом, и никому Никодим не отказывал до самой смерти. А значит, ошибиться в выборе продолжателя своего дела не мог. И не ошибся. Несмотря на молодость, Алексей ни в чем не уступал своему учителю: ни в умении врачевания, ни в предсказании будущего. И вера молодого человека была столь же крепкой: силу свою он нес людям искренне, с радостью, полагая, что именно для этого она дарована ему богом.

– Вот. – Патологоанатом подкатил к Алексею лежащее на блестящей металлической каталке тело молодого рослого мужчины. – Из озера выловили.

Монах внимательно осмотрел покойного.

– Где следы?

– На шее, у вены.

Две маленькие ранки, напоминающие укус змеи.

– Я сразу заметил, что дело нечисто, – шепотом сказал врач. – Раны эти заприметил. А потом вскрываю – бог ты мой, крови в нем нет!

– Ни капли?

– Ни капли, – подтвердил патологоанатом. – Досуха ее упырь выпил.

Монах положил руку на голову покойника и прикрыл глаза.

– Он был с женщиной. – Последовала пауза, врач не дышал. – Женщина его и убила.

– Женщина-упырь, – прошептал патологоанатом и перекрестился. – Господи всемогущий, спаси и сохрани.

– Кому-нибудь говорил? – снова поинтересовался отец Алексей.

– Только вам.

– Что полиции сказал?

– Пока ничего, – признался врач, – время тяну. Не знаю, что делать.

– Скажешь им, – после минутного раздумья решил монах, – что утоп раб божий. Захлебнулся в озере.

– Понятно, – кивнул патологоанатом, – а как с упырем быть? Ведь страшно же!

– А об упыре забудь, – сурово произнес отец Алексей. – Он в одном месте дважды не появляется, так что спи спокойно.

– А остальные люди? – Врач набросил на тело простыню. – Он ведь дальше убивать будет.

– Я же сказал: забудь, – недовольно повторил монах. – Отыщем мы упыря.

Выйдя на улицу, Алексей отошел к могучему дубу, стоящему неподалеку от здания, прислонился к стволу и несколько минут просто стоял, рассеянно теребя рукой простенькую веревочку, которой был подпоясан. Теплая летняя ночь жадно пожирала остатки света, торопливо набрасывая на землю свой сумрачный покров, черная ряса монаха сливалась с деревом, и праздные прохожие, медленно прогуливающиеся по улице, при всем желании не могли заметить молодого человека.

«Упырь». Монах задумчиво посмотрел на проходящих мимо людей. Для большинства из них вампиры не более чем сказка, остроумная выдумка, позволяющая хорошо зарабатывать продюсерам фильмов ужасов. Фольклорные персонажи. Скажи кому-нибудь из них, что вот за этой стеной, в полицейском морге, лежит жертва упыря, а патологоанатом грызет авторучку, пытаясь состряпать правдоподобный отчет для начальства, – засмеют! Подведи их к трупу и покажи полное отсутствие крови – не поверят. Да и как в это можно поверить? Как можно поверить в то, что в Москве, в огромном городе, всего в десятках километров отсюда, помимо обычных людей, живут последние представители давно забытых цивилизаций? Существа, обитавшие на Земле задолго до появления человека и не имеющие с этим самым человеком ни одного общего гена?

Алексей хорошо помнил удивление, испытанное им, когда старец Никодим впервые поведал юному послушнику о существовании нелюдей и о том, что высокие московские дома причудливо сочетаются с постройками Тайного Города, самого древнего поселения на Земле. Он помнил рассказы о грозных Великих Домах, некогда правивших миром, о магах, умеющих все или даже чуть больше, и о многочисленных семьях, некоторые представители которых послужили в свое время прообразом фольклорных персонажей. Как, например, вампиры.

Молодой монах вздохнул. Ужасный след, оставленный убийцей, вновь разбудил сомнения, изредка терзавшие его молодую душу. Сомнения небеспочвенные, и от того еще более неприятные. С одной стороны, его учителя, старца Никодима, почитали святым. И его самого будут почитать, в этом Алексей не сомневался. Но, с другой стороны, существуют люди, обладающие такими же способностями и даже превосходящие его, Алексея, и в умении врачевания, и в таланте видеть будущее, и во многих других умениях, о которых он даже не догадывался. Люди, для которых волшебство являлось такой же обыденностью, как, например, электричество. Эти люди жили в Тайном Городе и читали сказки, как чьи-то мемуары. Существование этих людей заставляло Алексея задуматься о том, прав ли он, скрывая свою истинную сущность под сутаной? Прав ли он, что прикрывается именем бога? Прав ли он, вводя в заблуждение свою паству? Ведь не святой он, совсем не святой…

Монах снова вздохнул, рассеянно вытер ладонью высокий лоб и покачал головой, словно отбрасывая прочь ненужные мысли.

У него есть призвание, у него есть долг – и в этом его сила. Он обязан делиться своим даром с людьми, и то, что он делает это, облачившись в рясу, ничего не меняет. Главное сейчас – вампир. Никто не имеет права убивать безнаказанно.

Даже в Тайном Городе.

Константин Куприянов покинул VIP-ложу стадиона «Динамо» в самом скверном расположении духа. Это был довольно высокий, сухощавый мужчина, тридцати восьми лет, с несколько длинноватым носом, большими карими глазами, тонким ртом и темными, с проседью волосами, уложенными в аккуратную прическу. В целом его лицо можно было назвать приятным, внушающим доверие, но, увы, не сейчас, и на это была весомая причина. «Спартак», любимый «Спартак», безвольно, а самое главное – по делу, уступил своему основному преследователю в чемпионской гонке – «Локомотиву». Уступил, выигрывая 0:2 к концу первого тайма, пропустив во втором, на глазах у тысяч болельщиков, специально собравшихся посмотреть на порку честолюбивых выскочек, три образцово-показательных мяча от настырных «паровозов». Давно, очень давно, со времен игр с «Кошице», Куприянов не чувствовал себя таким раздосадованным. Он криво усмехнулся шумной радости красно-зеленых «викингов», скомкал программку и молча, иногда кивая знакомым болельщикам, добрался до своего «Мерседеса». Володя, водитель-телохранитель, уже знал о случившейся неприятности и потому старался быть как можно более незаметным. В принципе Куприянов был хорошим шефом: достаточно внимательным, не капризным, без комплекса Наполеона, но в редкие минуты дурного настроения под руку ему лучше было не попадаться и персоной своей не надоедать.

За всю дорогу Константин произнес только одно короткое предложение. Сквозь зубы. Когда на «Спорт FM» комментировали результаты состоявшегося тура. После этого он выключил приемник и ехал дальше в полной тишине.

Куприянов вошел в дом в одиннадцатом часу. Молча, не попрощавшись, вопреки обыкновению, с водителем (из чего Володя понял, что шеф по-прежнему недоволен), Константин вошел в особняк, швырнул пиджак на стоящий в холле диван и направился в гостиную.

• 1/19
• Следующая