Зимнее пламя - Беверли Джо - Страница 59
- Предыдущая
- 59/65
- Следующая
— Ты поступила правильно. Он был подлым пиратом и, бесспорно, убил много людей, а еще больше захватил в рабство. Он бы изнасиловал тебя, а затем продал в гарем. Тебе есть чем гордиться, Дженни, — ты можешь действовать не хуже, чем мужчина, когда возникает необходимость.
Бремя, так долго давившее на нее, становилось все легче и вскоре совсем исчезло.
— Я люблю тебя, Эш!
— И я люблю тебя, родная. По крайней мере я так думаю. Она осуждающе посмотрела на него:
— Всего лишь думаешь?
— Это новое для меня чувство, — поддразнил он, а затем серьезно добавил: — Я хочу чтобы мы всегда были честными друг с другом, Дженни. Абсолютно честными.
— Да. Честными. — Не в состоянии поверить, что ее дела становятся все лучше, Дженни села и посмотрела ему в лицо. — Если говорить о любви, то я тоже никогда еще не была влюблена. О, что-то я, конечно, чувствовала и даже была помолвлена. Но только это совсем не то, что сейчас у нас с тобой. Мой мир существует лишь потому, что бьется твое сердце.
— И мой — пока бьется твое. — Эш с нежностью провел рукой по ее бедру. — Я постараюсь смягчить удары.
— Удары?
— Да, хотя это будет нелегко.
Дженива, разумеется, и сама знала, что быть честным не так просто, а значит, то, что он делал, приобретало еще большую ценность. Он говорил о трудностях, возникших перед ними.
Леди Каллиопа будет возражать против этого брака, и не только она вдовствующая маркиза, безусловно, воспротивится, узнав, что Эш не собирается жениться на деньгах мисс Миддлтон. Большинство людей его круга сочтут маркиза дураком за то, что он женится по любви. Возможно, и король этого не одобрит. Однако им непременно удастся все преодолеть, потому что они вместе.
— Тебя снова примут ко двору? — спросила она.
— Надеюсь, Родгар использует свои чары…
— Но тебе это не нравится. — Дженива вздохнула. — Конечно, это нелегко. Целое поколение враждовало — этого не забудешь за одну ночь.
— Было бы и вправду приятнее заставить его помочь. — Эшарт сделал смешную гримасу. — Но я изменюсь, любимая, обещаю.
— Я люблю тебя таким, каков ты есть, — ответила Дженива и одобрительно посмотрела на него. — А почему те бумаги, которые хранятся у тебя, так опасны? Должно быть, это связано с упоминавшимся тобой д'Эоном.
— Ты даже сообразительнее, чем требуется, дорогая Дженни. Забудь об этом.
Она погладила его щеку — со спутанными волосами и пробивающейся темной бородой он был просто неотразим. Оба они были неотразимы — голый мужчина и голая женщина вместе в постели. Движущая сила истории, костяк жизни.
— Я надеюсь, ты будешь все рассказывать мне, Эш. Мне можно доверять, и в любом случае супружеская кровать священна. Жены не могут свидетельствовать против своих мужей.
— Жены? Дженни…
По его изумленному лицу она поняла все без слов, и боль, комком вставшая в горле, чуть не задушила ее.
— О Боже, кажется, я слишком увлеклась этой глупой игрой в помолвку! Нам пора, уже поздно… — Дженива быстро соскочила с постели, но Эшарт схватил ее за плечо.
— Дженни, любимая! Если бы я мог, я бы женился, клянусь! Но я должен жениться на проклятых деньгах, понимаешь, должен!
И тут вся ее горькая обида вырвалась на свободу.
— Ради чего? Ради еще нескольких бриллиантовых пуговиц? Ради продажных шлюх и ублюдков? Я ошибалась, думая, что ты имел в виду наш брак, когда говорил, что мы будем вместе. Прости. Теперь я все поняла. — Она выдернула руку. — Отпусти меня!
Некоторое время Дженива боролась с ним, но Эшарт был сильнее и в конце концов придавил ее к постели.
— Да послушай же ты! Драгоценности и золото необходимы для королевского двора, а двор необходим, чтобы выжить. Мы на пороге гибели, особенно из-за Молли Керью.
— Тем лучше для нее! — со злостью крикнула Дженива. — Ей ты, наверное, тоже обещал весь мир.
— Нет, черт побери! Я никогда не обещал женщине больше того, что мог дать ей. Ты не исключение. Дженни, милая, — его голос зазвучал мягче, — я надеялся, что ты станешь моей любовницей — постоянной любовницей, с домом, каретой и всем, чего только пожелаешь.
Все в ней взбунтовалось.
— Я желаю, милорд, иметь мужа — верного мужа, надежный дом, спокойный и безопасный мир, чтобы рожать законных детей.
— Я подумал, мы родственные души…
— Ты заблуждался! Пусти меня!
Эш неохотно поднялся, освобождая ее, и Дженива бросилась собирать свою одежду. Натягивая сорочку, она услышала, как звякнули кольца раздвигаемого полога.
— Берберские пираты, — заговорил Эшарт, надевая панталоны. — Чувственные поцелуи. Знание, как выглядит мужская грудь. Смелость в выражениях. Не притворяйся оскорбленной святой!
Боже, да он, кажется, видит в ней еще одну Молли Керью!
Джениве с трудом удалось застегнуть корсет, что оказалось нелегко из-за нераспущенной шнуровки.
— Я уверена, что ты просто заблуждался. Это моя вина, только моя. Помоги мне одеться, чтобы я могла уйти. И можешь не бояться, я не Молли Керью и скорее умру, чем стану удерживать мужчину, которому не нужна.
Эшарт протянул ей нижнюю юбку; она влезла в нее и, сдерживая слезы, завязала тесемки на талии. Одна слезинка все же скатилась по щеке, и Дженива резко смахнула ее.
Расправив платье, она надела его и застегнула пряжку на поясе. Чулки она так и не сняла и поэтому, подобрав туфли, просто сунула в них ноги.
Повернувшись к зеркалу, Дженива увидела растрепанную копну густых спутанных волос и, схватив гребень, стала безжалостно раздирать их.
Медленно подойдя к ней, Эшарт отобрал у нее гребень и взял ее за плечи.
— Я всей душой сожалею, что ввел тебя в заблуждение. Поверь мне, я люблю тебя, люблю даже сильнее, чем следовало бы. Я совершил серьезную ошибку, но я сделаю все, чтобы спасти тебя от беды. А теперь сядь.
Дженива послушно села, у нее и так подгибались ноги. Наклонившись к ней, Эш начал с нежностью распутывать ее волосы, и эта нежность оказалась самым жестоким ударом, он действительно любил ее. Вот только в его хладнокровных расчетах любви места не нашлось.
Впрочем, какое теперь это имеет значение. Она сама пришла сюда — пришла, зная это, и, зажмурив глаза, бросилась навстречу гибели.
Дженива не отводила глаз от своих рук и вертела в пальцах злосчастный бриллиант. Ей хотелось снять его, но, даже испытывая такое потрясение, она понимала, что именно этого не следует делать. Их разрыв должен произойти публично, а не здесь, где они одни.
Она проглотила слезы, смиряясь с мыслью, что сама виновата. Ее свободные манеры производили на людей впечатление излишней смелости. И кто ее дернул за язык говорить об обнаженной мужской груди? Что должен был подумать о ней мужчина? К тому же она с самого начала отвечала на поцелуи Эша, как распущенная женщина, без тени девичьей стыдливости. Он не затащил ее силой в свою постель и не соблазнил обещаниями. Она ушла из бального зала, полная желания отдаться ему, и он это знал.
Эш собрал ее волосы на затылке и закрепил шпильками так умело, как могла бы сделать лучшая из камеристок. Он даже нашел и добавил к прическе брошенную веточку шелковых роз, после чего Дженива встала. Напрягая все силы, чтобы казаться спокойной, она взяла веер и надела его ленточку на запястье, затем огляделась, чтобы убедиться, что не оставила следов своего пребывания. Следы! Смятая постель и сладкий таинственный запах скажут слугам, кто был в этой комнате. Любовница. И этой любовницей могла быть только она!
При этой мысли Дженива чуть не задохнулась. Определенно ей надо поскорее вернуться к гостям и надеяться, что никто не заметил их отсутствия.
— Дженива!
Она была уже у двери.
— Мне очень жаль…
Она знала, что он хочет сказать, но намеренно неправильно истолковала его слова:
— Не беспокойся, пожалуйста, я не допущу, чтобы ты попал в эту ловушку!
Выйдя из комнаты, Дженива торопилась, чтобы поскорее уйти от нее подальше, однако никакая сила воли не могла помочь ей остановить слезы. В конце концов она повернулась и бросилась в свою комнату.
- Предыдущая
- 59/65
- Следующая
