Караоке для дамы с собачкой - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/15
- Следующая
– И предложил бы, – начал вредничать Артем, – несмотря на кое-какие недостатки характера. Я сказал, кое-какие… незначительные, – поспешно добавил он. – Но я уже женат. Мне вот интересно: неужто нет в нашем городе мужика, за которого стоило бы выйти замуж?
– Есть. Целых два. Но оба женаты.
– Второй Лялин, что ли? – хмыкнул Артем и тут же заныл: – Хватает же совести так нахально врать. Не пошла бы ты ни за меня, ни за Лялина. Только бы языком молоть, а я, между прочим, говорю серьезно. Девушке положено выходить замуж, и я как друг обеспокоен твоей неустроенностью. Ну, не хочешь замуж, хоть работать начни. Иди к нам, у нас работы невпроворот, а у Деда ты только…
– Работают за деньги, – невежливо перебила я. – А зачем мне деньги? У меня нет фантазии.
– Вот-вот. И в этом я вижу величайшую несправедливость. К примеру, я бы…
– У тебя тоже фантазии нет, – опять перебила я.
Вешняков моргнул и обиженно спросил:
– Почему это? Есть.
– Допустим, ты сегодня получишь полмиллиона баксов. И что?
– Нашелся бы дурак дать мне эти бабки… – разулыбался Артем. – Я бы тачку купил. Надежную. Чтоб не ломалась.
– Все тачки ломаются. А потом?
– Ну… квартиру поменял, хрущоба, она и есть хрущоба.
– Давай, давай, у тебя еще триста тысяч.
– Ну… я бы их жене отдал, вот уж моя-то быстренько их по ветру пустила…
– Ну и где твоя фантазия? – съязвила я.
– Верно умные люди говорят: деньги не главное, – дурашливо пропел Артем и перекинул мне папку. – Вернемся к насущному, раз подполковника пока еще не дали. Значит, так. Луганская Светлана Геннадьевна, в девичестве Мокеева, родилась в Воронеже, десять лет назад приехала к нам, поступила в экономический колледж, где проучилась один семестр. Работала официанткой в ресторане «Пингвин», была такая забегаловка, если помнишь, вся шпана западного района там собиралась. Дважды Луганскую задерживала милиция: первый раз по подозрению в сбыте наркотиков, второй по подозрению в занятии проституцией. Оба раза отпустили за невозможностью сие доказать. Новиков с мужиками поговорил, с теми, кто раньше в том районе работал, они ее не помнят. «Пингвин» сгорел семь лет назад, и где теперь тамошний народец – остается лишь гадать. Напоминаю, что сгорел кабак не просто так, а в результате бандитских разборок. Луганская лишилась работы и уехала в Москву. Чем она там занималась – неведомо, но пять лет назад вышла замуж. Всем бы девкам так везло. Пожилой человек с деньгами и положением, депутат и бизнесмен. И главное, пожил совсем чуть-чуть, через три года она уже вдова.
– Может, она мужа любила?
– Может. Я что, спорю. Похоронив мужа, жила уединенно. Восемь месяцев назад вдруг переехала в наш город.
– Муж сам помер или помог кто?
– Рак легких.
– Вторую квартиру Луганской нашли? – спросила я.
– Пока нет. Может, не ее квартира, может, любовник ей ключи оставил.
– Про любовника тоже ничего не узнали? – нахмурилась я.
Вешняков развел руками:
– Девица жила на редкость уединенно, нигде не работала.
– Что она вообще делала в нашем городе?
– В этом вся штука. Приезжает из Москвы дамочка, богатая наследница, живет, как мышь, тихо и незаметно, затем является на прием и рассказывает тебе о любовнике, который собирается ее замочить, предварительно совершив преступление. И вскоре ее действительно убивают. На что это похоже?
– На американский триллер.
– Я думаю, надо в Москве пошукать. Оттуда ноги растут.
– Хочешь сказать, она сюда от неприятностей сбежала, но они ее и здесь нашли?
– Очень может быть, что преступление, о котором она говорила, уже произошло, только не у нас, а в столице.
– А чего там в столице? – забеспокоилась я.
– Мне-то откуда знать? Должно быть, хлопнули кого-то.
– Позвони в налоговую, я уверена, у нее была еще одна квартира.
– Поучи, – возмутился Вешняков. – Если была, так найдем. Пива хочешь?
– А у тебя есть?
– Нет, но за углом есть бар. Предлагаю продолжить гадание на кофейной гуще в соответствующей обстановке.
Я согласно кивнула, потому что не могла придумать, чем себя занять.
Двигая к бару, я вспомнила про Лялина, если пить, то на троих, как положено. Вешняков идею поддержал, правда, усомнился, что в такое время Лялина удастся выманить из офиса. И оказался не прав. Лялин к идее отнесся настороженно, подозревая, что мы в очередной раз собираемся втравить его в историю, но обещал появиться через полчаса.
Не успели мы устроиться с Артемом за столом и сделать заказ (народу было много, и пришлось ждать), как появился наш старший товарищ. Лялин шел по проходу, лучезарно улыбаясь, куртка нараспашку, под мышкой пакет, в котором оказалась вобла. Нашему счастью не было границ. Мы выпили пива, съели рыбку, сказали доброе о российском футболе (мне-то сказать было нечего, и я по большей части мычала), плавно перешли на здоровье Деда и предстоящую предвыборную кампанию, после чего начали поглядывать на часы. Пора было расходиться. И тут Лялин не выдержал.
– Ну и что? – спросил он с недовольством. – Так и будете резину тянуть. Зачем звали?
На наших лицах наметилось страдание.
– Ты слышала? – скорбно спросил Вешняков.
– Слышала, – вздохнула я. – Во что превратился человек в своей охранной фирме. Люди к нему по-дружески…
– Вы такие друзья, от которых только и жди пакостей. Если опять вместе шляетесь, значит, имеется труп. Угадал?
– Ну… – дружно вздохнули мы.
– А если так, – продолжил Лялин, – значит, что-то вам от меня надо.
Мы отчаянно замотали головами, после чего я спросила:
– У тебя есть связи в Москве?
– Ты же знаешь, что есть. И что?
– Надо бы справки навести об одной дамочке.
– Дамочка в морге?
– Ага.
– Понятно, – хмыкнул Лялин. – Излагайте. – Первым делом я рассказала ему о своей встрече со Светланой. Лялин только покачал головой. – Вечно тебе больше всех надо… А ты чего лезешь? – повернулся он к Артему. – Это дело Новикова, пусть ищет убийцу. Горбатого могила исправит, – закончил он, имея в виду наше неумное стремление докопаться до истины.
– Официальный запрос в Москву мы послали, – кашлянув, подал голос Вешняков. – Но сам понимаешь…
– А что там с надписью на паркете? – спросил Олег. Хоть он и любил призывать нас к тому, чтоб не совали нос, куда не просят, но сам по части докопаться до сути был ничуть не лучше.
– Похоже, кто-то с нами игру затеял. Девушка ничего написать не могла, но убийце понадобилось оставить автограф ее рукой. – Артем выложил на стол фотографию с запечатленными на ней кровавыми каракулями.
– Мы думаем, это инициалы, – влезла я. – Вроде первая буква «н», но, если честно, это ни на что не похоже.
– Может, какой-то символ? – выдвинул идею Артем. – Или иероглиф.
Лялин разглядывал фотографию и морщил лоб.
– А ничего попроще вам в голову не приходило? – Мы переглянулись и уставились на него. – Вот это, – ткнул он пальцем в первый значок, – может быть цифрой два. Может?
– Ну…
– А это шестерка. Обе цифры написаны небрежно и без отрыва, к тому же окровавленным пальцем на паркете.
– Двадцать шесть, – уставившись на фотографию, сказал Артем. – А вовсе не «п» и не «и», как мы думали, а это одиннадцать. Точно? Что у нас получилось? 2611. Код?
– Или дата, – вздохнула я. – Двадцать шестое число одиннадцатого месяца, то есть двадцать шестое ноября.
– Дата предполагаемого преступления? А сегодня какое? Времени совсем ничего…
– Стоп, – перебил Лялин. – Вы говорите, что девушка не могла оставить эту надпись, ее оставил убийца. Спрашивается, зачем?
– Убийца предупреждает о готовящемся преступлении? – вздохнула я. – Бред.
– Правильно. Но он это сделал, значит, что-то имел в виду. Убийца рассчитывал на ваши ответные действия. Какие?
Разумеется, ни до чего путного мы в тот раз так и не додумались. Ясно, что надпись оставили неспроста, если, конечно, убийца не был психом, которому в радость пудрить людям мозги. Конечно, это могла быть не дата, а в самом деле код, номер счета, да бог еще знает что это могло быть. Неизменным оставалось следующее: убийца давал нам подсказку, то есть предлагал поиграть. Точно, псих. На психов у меня давняя аллергия, оттого я и не пришла в восторг от открывающихся перспектив.
- Предыдущая
- 9/15
- Следующая
