Любовь не умирает - Биварли (Беверли) Элизабет - Страница 29

• Предыдущая
• 29/30
• Следующая

Она обхватила его за голову, притянула к себе, жаждая, чтобы он взял в рот затвердевший сосок, и, почувствовав наконец его губы, откинула голову назад и обмякла… Он целовал ее тело, не в силах оторваться, пока она не вскрикнула, и лишь тогда снял с нее свитер. На мгновение отпрянув, чтобы он смог раздеть ее, она снова к нему прильнула.

— Люблю… люблю тебя… — шептал Джек.

— И я люблю… люблю тебя!.. И буду любить! До конца!..

Он целовал и целовал ее, одной рукой расстегивая молнию на джинсах; и дальше она уже не помнила, как и когда он раздел ее. Осознала себя уже обнаженной, под ним… колючий подбородок трется о ее шею… Поддаваясь неосознанному порыву, она нащупала и обхватила рукой его тугую, жаркую плоть, и он закрыл глаза. Согнув колени, она подалась вперед, направляя его в себя, и он рванулся в самые сокровенные ее глубины…

Она ахнула, ощутив его всем телом; начала было привыкать к тому, как он наполняет ее, но он вдруг покинул ее и, прежде чем она успела огорчиться, наполнил вновь. Она громко вскрикнула, а он начал двигаться — сначала медленно, затем все убыстряя ритм. И она… она тоже стала двигаться вместе с ним — тела их безотчетно стремились к утолению разлившейся в них безумной страсти.

Чувствуя, как внутри ее зреет сладостное удовлетворение, она вся, полностью отдалась этому ощущению, отключилась от всего мира… В этот миг он опрокинулся на спину и усадил ее на себя верхом, проникая еще дальше, еще глубже… И снова начал размеренное движение, и снова ее захлестнула горячая волна. Она нашла его губы, и мгновенного прикосновения к ним хватило, чтобы снова найти себя. Пружина страсти закрутилась еще быстрее… Движения его стали чаще, чаще… и наконец два тела слились воедино. Он и она вскрикнули разом, выплескивая переполнившие их чувства. Время остановилось, казалось ей, и им суждено остаться навеки в полном единении.

Обессиленный, он перекатился на спину, увлекая ее за собой. И в этот миг она расслабленно подумала, что времени у них много вся жизнь, чтобы давать друг другу радость, чтобы любить и ощущать свое бытие. Она с удовольствием вытянулась, прижимаясь к Джеку, наслаждаясь теплом их сплетенных воедино тел. Положила ладонь ему на сердце, слушая, как замедляется его биение. Лишь теперь она до конца прониклась тем, что знала всегда: Джек навеки принадлежит ей, а она — ему.

— Я люблю тебя. — Джек произнес эти слова тихо, торжественно, с глубоким чувством.

— Я люблю тебя, — повторила она, вкладывая в эти слова все то, что наполняло ее долгих двадцать лет.

Джек лежал улыбаясь, с закрытыми глазами; грудь его поднималась и опускалась в глубоком, размеренном дыхании.

— Я хочу идти только вперед. С тобой, Джо. Погрузив пальцы в его густые волосы, Джорджия приподнялась на локте.

— Путь наш будет нелегким, — прошептала она. — Есть ведь еще Ивен. Характер у него… непростой.

— Он сейчас в переходном возрасте. Обычное явление.

— И мой отец… — пробормотала она.

— Пройдет немного времени, — он открыл глаза, — и с Ивеном, я думаю, все образуется. Что же касается твоего отца… он больше не сможет сделать нам ничего плохого, Джо.

Она кивнула, но грудь сдавило грустью.

— Все будет хорошо, — сказал Джек. — Обещаю. У нас есть все, что нам нужно. Здесь и сейчас.

Джорджия заулыбалась, отодвигая мысли об отце в самый дальний угол сознания — все равно они останутся с нею навсегда.

— Тогда… нам пора заняться приготовлениями к свадьбе.

— Я начну с того, Джо, что свяжусь с братом и сестрой. Сегодня же позвоню тому частному детективу в Вашингтон. — Он поколебался и добавил:

— Ты поедешь со мной?

Она обхватила ладонью его подбородок, всмотрелась в глаза.

— Если ты хочешь, Джек.

— Хочу, Джо. Очень хочу.

— Тогда я с нетерпением, как ты, буду ждать этой встречи.

Джек скользнул поцелуем по ее губам.

— А я… ты понимаешь, Джо.

— Не бойся! — прошептала она, прижимаясь к нему. — Они полюбят тебя. Может быть, почти так же сильно, как люблю тебя я.

— Замечательная получилась у вас свадьба, ребята!

Это говорит Люси — его сестра. С большим животом — она на восьмом месяце беременности, — в просторном, пестром платье, которым играет теплый августовский ветерок… Джек никогда не видел сестру в платье. С момента их первой встречи, зимой прошлого года, Люси всегда в джинсах и рубашке — фланелевой, или хлопчатобумажной, или джинсовой. В платье она смотрится непривычно. Ради его свадьбы она так оделась, и сознавать это ему отрадно.

Бун, ее муж, разговаривает со Спенсером, братом Джека и Люси, а Рокси, жена Спенсера, пытается унять двух своих не в меру резвых малолеток.

«Это моя семья… моя семья!» — думал Джек, улыбаясь, обнимая свою жену Джорджию. Никогда в жизни ему не было так хорошо.

— Спасибо, Люси, это так приятно слышать.

Он уже научился без запинки произносить ее имя, хотя в глубине души всегда будет называть сестру Шарли, как и Спенсер останется для него Стиви.

Они втроем провели вместе много времени, обмениваясь немногими воспоминаниями о детстве, гадая, как сложилась бы их жизнь, если бы родители остались живы и семья не, распалась. Люси поразила Джека: она столько помнит а ведь ее разлучили с родными в полтора года. Спенсер утверждал, что ничего не помнит — картины детских лет являлись ему лишь в снах.

Счастье, что ни Люси, ни Спенсер не помнят правду о том, как на самом деле жила семья Маккормик — в постоянных ссорах, драках. Джек никогда не расскажет им об этом. Он сослался на плохую память — ему было тогда семь лет — и не стал, отказался говорить о том времени: пусть уж лучше в прошлом останутся белые пятна. В конце концов, жизнь его брата и сестры вряд ли сложилась бы лучше, если бы все трое детей остались вместе.

Джек старался не думать о тридцати с лишним годах, прожитых без них. Попытался однажды задуматься — а как сложилась бы их жизнь, будь он достаточно взрослым, чтобы самому заботиться о них, — и запутался в бесчисленных «если бы» и «может быть». Главное — теперь они наконец вместе и больше никогда не разлучатся.

Спенсер и Рокси так любят друг друга, обожают своих детей; поначалу Джеку даже завидно было. Но и его судьба не обидела — он тоже встретил женщину, с которой обрел полное единение. Да и Люси с Буном тоже счастливая пара.

Джек и Джорджия купили дом в Карлайле — на берегу океана, над их бухточкой, — достаточно просторный, чтобы жить им двоим, Ивену (он стал за эти полгода мягче и спокойнее) и семьям двух других Маккормиков, когда им захочется провести здесь выходные. К великой радости Джека и Джорджии, все три семьи постоянно испытывали потребность быть вместе, и дом над бухточкой почти каждый уик-энд был полон.

Поженившись, они с Джорджией сделали все, чтобы по возможности упростить свою жизнь, — лишь бы проводить время друг с другом и с Ивеном. Джорджия взяла помощника заниматься своим магазинчиком; Джек поступил в колледж на отделение, готовящее специалистов для социальной сферы. Они с Ивеном частенько проводили вечера вместе — готовились к занятиям. А в выходные приезжали Люси и Бун, Спенсер и Рокси с детьми, и счастливая семья снова собиралась вместе.

— Джек!

Голос Джорджии нарушил его мечтания, но он рад этому. Она хороша как никогда: чайные розы украшают медные кудри, уложенные в высокую прическу, ветерок ласкает прозрачный шелк пышной юбки; серые глаза горят счастьем… И только тут Джек заметил, что в руках у нее что-то зажато — кроме букетика белых цветов, который был у нее всю церемонию бракосочетания.

— Что это у тебя, Джо?

Она показала ему большой белый пакет из плотной бумаги.

— Отец прислал. Несколько минут назад доставил посыльный.

У Джека пересохло в горле. От отца Джорджии ничего не было слышно с того февральского утра, когда Джек вернул ему «Лавендер индастриз». В Карлайле говорили, что Грегори Лавендер пригласил какого-то молодого специалиста-компьютерщика и компания потихоньку выкарабкивается.

• Предыдущая
• 29/30
• Следующая