Звезда любви возвращается - Биварли (Беверли) Элизабет - Страница 12

• Предыдущая
• 12/29
• Следующая

Фотографии школьной пьесы мгновенно перенесли его на тринадцать лет назад. Постановка называлась «Самый тихий океан». Розмари играла дочь Кровавой Мэри и весь спектакль была облачена в телесного цвета трико, имитирующее наготу островитянки.

Каждый, кто сидел в зрительном зале, недоумевал, почему Розмари окутана облаком нежного света вне зависимости от происходящего на сцене. Все, кроме гнома Рендома, разумеется. Уиллис занимался освещением.

Он с улыбкой пролистал еще несколько страниц и остановился, увидев портреты выпускников. Сначала Уиллис нашел собственное изображение и покачал головой от удивления. Вот каким он был — неловким, застенчивым мальчиком, любимым единственным человеком — мамой. После его имени шел список заслуг — длинный и внушительный. Он мог бы быть еще больше, но, видимо, школьные активисты сочли, что титулы типа член химического клуба, клуба физиков, шахматного клуба, латинскоiо клуба, бета-клуба, Национального общества чести и тому подобное недостойны перечисления.

Со следующей страницы на него пристально смотрела Розмари. Уиллис затаил дыхание. Ее вьющиеся волосы, гораздо длиннее, чем сейчас, струились по обнаженным плечам. Темные глаза искрились от смеха, губы изогнулись в доверчивой улыбке. Воплощенное счастье. С безупречным цветом лица, вздохнув, отметил Уиллис.

Под фотографией перечислялись заслуги Розмари, и на них всех лежала печать школьной популярности: самый активный болельщик, староста школьного хора, Испанский клуб, школьный драматический театр и другие шикарные общества…

Да, ничего удивительного, что с первой же встречи они вспыхнули, как вещество и антивещество.

Уиллис перевернул еще несколько страниц и обнаружил коллекцию автографов одноклассников. Каждый ученик выпускного класса поставил здесь свою подпись. Кроме Уиллиса, разумеется. Все наперебой желали Розмари счастья, любви и много хорошего. «Я всегда буду помнить твой смех», «Оставайся такой же лапочкой» и «Нам с тобой было здорово, правда?».

Уиллис нашарил в кармане черный фломастер, сдернул зубами колпачок и отыскал на самой последней странице крошечный клочок пустого места. И быстро, чтобы не передумать, набросал мелким почерком: «Розмари, чья красота согревает в зимний день, чья улыбка разгоняет мрак и чей ум всегда будет оставаться для меня чудом. Уиллис Рендом».

Уиллис захлопнул альбом и бросил его обратно в коробку Только теперь он обнаружил, как бешено колотится его сердце и насколько жарче стало на чердаке всего за одно мгновенье.

Когда-нибудь, годы спустя, Розмари заберется на чердак, начнет перебиратъ старые вещи и пролистает школьный альбом. Может быть, ее взгляд наткнется на подпись Рендома, и Розмари удивится и задумается, откуда там взялись эти слова.

И вдруг, нечаянно, случайно, Розмари обнаружит, что сочувствует Уиллису, что не знает, как к нему относиться. И запутается в себе так же, как он.

И тогда она поймет причину его слов и поступков.

Ладно.

Розмари сделала так, как советовали подруги. Она попыталась быть вежливой и милой. Временное помешательство и приближение Боба — вот что заставило ее изображать участие и искреннюю заботу. Розмари стоило больших усилий вести себя ровно и вежливо. Она пробовала загладить оскорбления, нанесенные Уиллису тринадиать лет назад. Выбросила белый флаг в надежде, что Уиллис поступит так же. Но вместо этого он втоптал ее в грязь большим грязным пехотным ботинком.

Прекрасно.

Розмари упала на диван с порцией орехово-шоколадного мороженого и пошарила вокруг подушки в поисках пульта к телевизору. Четыре дня прошло с тех пор, как она попробовала попмириться с Уиллисом, но до сих пор испытывала жгучую боль от презрения, которым окатил ее мистер Всезнайка.

«Ты все равно не поймешь».

Розмари постоянно слышала эту фразу… Да, она действительно никогда не могла уследить за ходом мыслей Уиллиса. Она не представляла, как можно с такой легкостью переваривать огромное количество информации. И, честно гаворя, не испытывала ни малейшего желания учиться. Ее вообще не интересовала наука. Но это вовсе не значило, что Розмари безразличен окружающий мир. Это значило лишь, что ей не о чем разговаривать с Уиллисом Рендомом.

С тех пор Розмари не утруждала себя вылазками на чердак, а Уиллис — совместными обедами и ужинами.

У Уиллиса был шанс, но он его не использовал. Розмари решила, что теперь война в полном разгаре. Они не любили друг друга в школе. Они не любят друг друга сейчас. Какая разница, что они повзрослели? Широкие плечи и синие глаза — еще не причина для любви. Для вожделения и секса — возможно. Но не для любви. Даже воля всех комет вселенной не заставит Розмари совершать глупости. Она знала, что способна на многое, но только не на лицемерие.

Она просто будет избегать Уиллиса, пока не закончится визит Боба. До сих пор проблем не возникало. Уиллис работал почти всю ночь, а почти весь день спал. Когда Розмари уходила на работу, он укладывался, когда возвращалась — сидел на чердаке. Раз или два он спускался, чтобы совершить набег на холодильник или позвонить. Но в целом они блаженствовали каждый в своем углу.

Скай запрыгнула на кушетку, чтобы присоединиться к хозяйке. Розмари подозрительно взглянула на кошку.

— Где ты пропадаешь последнее время, дорогая? Не просветишь меня, где провела прошлую ночь? Я отлично знаю, в моей постели ты не спала.

Скай потянулась, села и посмотрела на хозяйку с выражением «не суй свой нос куда не просят», которое отлично знакомо всем владельцам кошек.

— Хм, — фыркнула Розмари, — только не говори мне, что мурлыкала с равнобедренным котом. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем огромный выродок, сидящий на научной диете. Мистер Кошачий Всезнайка разобьет твое сердце.

Скай подняла лапу и принялась беззаботно умываться.

Розмари еще раз предупредила кошку о вреде увлечения синими глазами и вернулась к телевизору. Она долго переключала с канала на канал, пока не наткнулась на титры «Могилы Лигейи». Отлично. Режисеер Роджер Корман. Что ж, скучать не придется. Розмари когда-то уже смотрсела этот фильм, но с удовольствием посмотрит еще раз. Она выключила лампу, гостиная погрузилась в полную темноту, которуго едва разгоняла синева экрана.

На середине фильма, когда Винсент Прис встретил очередное жуткое привидение, Уиллис без стука вошел в комнату, склонился над Розмари и тихо окликнул ее.

Она с воплем вскочила с дивана. Скай с мяуканьем метнулась к двери. Уиллис отшатнулся, широко распахнув глаза, словно его преследовал крылатый баньши [2].

— Что?.. — крикнул он. — Что, черт возьми, случилось?

Розмари прижимала руку к горлу и судорожно хватала ртом воздух. Ее сердце бешено колотилось под желтой ночной рубашкой с надписью «Туристические агенты всего мира делают это». Розмари боялась, что оно разорвет грудь и выпрыгнет наружу.

— Псих, — задыхаясь, произнесла она. — Ты что, решил напугать меня до смерти?

— Н-нет, — пробормотал Уиллис, который тоже еще не успел успокоиться. — Я только хотел спросить, нет ли у тебя запасных батареек.

— Б-батареек?

— Да. Надо вставить в калькулятор. Я забыл прихватить из дома кое-какую мелочь.

Розмари вздохнула еще раз и кивнула в сторону кухни.

— Если они у меня и есть, в чем я сильно сомневаюсь, то лежат в ящике под холодильником.

— В каком? Верхнем или нижнем?

Розмари попробовала вспомнить и поняла, что не может. В одном из ящиков хранилось барахло, которое — она точно знала — ей не нужно, но теоретически могло пригодиться, поэтому у нее не поднималась рука его выбросить. В другом лежали вещи вроде батареек, которыми Розмари пользовалась, но очень редко. Время от времени мелкие предметы кочевали из одного ящика в другой, так что батарейки могли быть где угодно.

— Я поищу сама, — вздохнула Розмари.

Она прошла босиком через столовую к кухне, где судорожно потрескивала лампа дневного света над мойкой, вспыхивая синими бликами — такими же, как в фильме про вампиров. По спине пробежал жутковатый холодок, и Розмари замерла на пороге. Уиллис, шедший за ней по пятам, толкнул ее в спину.

• Предыдущая
• 12/29
• Следующая