Странник - Резанова Наталья Владимировна - Страница 57

Когда отпирали дверь, Раймунд заметил краем глаза, как промелькнуло по коридору женское платье, вздрогнул, но тут же сообразил, что это пробежала одна из замковых служанок, вероятно пробиравшаяся по переходам к любовнику и вспугнутая его шагами.

Стражник приоткрыл тяжелую дверь. Раймунд ожидал, что внутри будет темно, словно в могиле, но там горела плошка – глиняный черепок на полу, а рядом, на охапке соломы, обхватив колени рукам, сидела Адриана. Ее, как водится, приковали за ногу цепью, конец которой был прикреплен к большему чугунному кольцу, вмурованному в стену. При появлении Раймунда узница не шелохнулась. Он осмотрелся – кто знает, как еще повернется судьба? Этот сырой подвал – пока не самое худшее, что он видел. Бывают такие колодцы…

Он осторожно спустился по склизким ступеням. Было очевидно, что она не желает первой начинать разговор.

На всякий случай он сказал:

– Это я, Раймунд.

– Вижу.

– Завтра они начнут судить тебя.

Молчание.

– Я взялся тебя защищать.

– Спасибо, – сказала она с полным безразличием.

– Сейчас тебе, вероятно, все равно, но я должен… я опять тебя спрошу – зачем ты убила Даниеля?

Она несколько оживилась.

– Но ведь он был предатель. А предателей нужно убивать. И, кроме того, я была связана обещанием, – тут она даже засмеялась, и смех ее был неприятен.

– Я тебе верю. Но они – не поверят. И могут прибегнуть к пытке.

– Пусть попробуют. – То же безразличное выражение. Нет, так разговор не пойдет.

– Скажи, что я могу для тебя сделать? Может быть, у тебя есть друзья, родные, близкие?

– Все мои друзья и родные – здесь, на этой цепи. – Она приподняла цепь и со звоном бросила на пол.

– А Вельф?

– Он был другом Странника, а это совсем другое дело. И даже если предположить… но я-то ему не друг!

Он улыбнулся.

– Несмотря ни на что, Странник не утратил своего пристрастия к софизмам.

– Странник умер, – отрезала она.

Только не дать ей снова замкнуться в себе!

– А они хотят устроить тебе с ним очную ставку. С Вельфом, конечно, не со Странником.

– Ничего у них не выйдет!

– Почему?

– Потому что я этого не хочу!

– А почему ты этого не хочешь? Он же может доказать твою невиновность!

– Потому что… потому что… – пробормотала она, – я не могу показаться ему на глаза… ведь он же мне верил… а я его обманывала… столько лет… нет, не могу…

Раймунд не нашел, что ответить. Сейчас эта нераскаянная преступница, откровенно презирающая своих судей и не ведающая страха, напоминала ему тех маленьких детей, которые готовы умереть, чтобы не признаться родным в совершенном проступке.

После непродолжительного молчания она неуверенно спросила:

– А он… Вельф… жалел, когда это случилось?

– Когда мы узнали о твоей гибели? Жалел? На него смотреть было нельзя. Видно, он тебя очень любит.

– Любил! Странника! – она почти выкрикнула эти слова.

Раймунд уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.

– Знаешь, совсем из головы вылетело, – возле Вильмана тебя по всему лагерю разыскивал какой-то старик с тремя сыновьями. Дом гернатовцы у него сожгли или что-то еще… Он все кричал, что пришел искать защиты у Странника.

Она откинула голову назад.

– Значит, и Нигрин уже не благоденствует… А дочери с ним не было?

– Нет, дочери я не заметил.

Он еще помедлил.

– А они… сильно тебя избили?

– Порядочно. – Она снова говорила, как в начале. – Но на мне все быстро заживает. И шел бы ты спать. Поздно уже. А мне случалось проводить ночи и похуже этой.

Загремел засов. Адриана улеглась, заложив руки за голову. Славный человек Раймунд. Жаль только, что она не оправдала его надежд. И почему он не поехал в Испанию?

На мгновение ее мысли вернулись к Даниелю. Все-таки это был первый враг Адрианы, убитый Адрианой. Безвестный мародер в лесу нападал на первого встречного. Визе был врагом Странника, Адрианы он не знал. И только Даниель… Почему же он ее выдал, а не сделал этого сам? Очевидно, он хотел уже не ее, а лишь позора и казни, и злоба убила желание. Или он понял, что ему самому с ней не справиться, даже со своими пятьюстами всадниками? Голова Странника стоит иной армии, болван!

Она была спокойна. Вельфа не было, а без него она выдержит что угодно.

Раймунд в это время тоже подумал о Вельфе. Вельф, разумеется, ничего не знал, это в его характере – не знать. И ему нужен был Странник, а не Адриана. Как и всем. Веселый, умный, обаятельный Странник, а не эта неприятная и злая женщина. И все-таки он, Раймунд, сделает все, чтобы ее спасти. Ради нее? Ради Странника? Или ради себя самого?

Этого он не знал.

Зал суда был еще мрачнее, чем зал совета, и еще мрачнее, чем вчера, выглядела обвиняемая, когда ее туда привели, – босая, платье разорвано. Цепь временно сняли, но руки при выходе из темницы сразу скрутили и не развязали, памятуя вчерашнее. Насчет побоев она сказала правду – ссадины поджили и синяки были уже не так заметны, и все же монах-протоколист, сегодня занявший свое место, косился на нее с ужасом.

Епископ Гельфрид вздохнул с удовлетворением и начал:

– Адриана из Книза! Ты обвиняешься в ведовстве, сношении с силами зла, убийстве и ереси, заключенной в ношении мужской одежды, что противно законам нашей веры. Что ты можешь ответить суду? Признаешь ли свою вину?

– Сознаюсь в убийстве, ибо отрицать очевидное бессмысленно. Mea culpa. Сознаюсь в ношении мужской одежды. Это грех, но в данном случае не ересь, так как меня принуждали обстоятельства. К тому же я исповедалась в этом и внесла вклад в разные церкви. Остальное я отрицаю и буду отрицать.

– Что ж! Если преступница упорствует в сознании вины, мы приступим к разбирательству.

– Хочу спросить.

– Спрашивай.

– Суд должен быть духовным или светским. Какому суду подлежу я?

– Ты преступила как против Бога, так и против людей. Поэтому тебя будет судить смешанный трибунал, – торжественно провозгласил епископ.

Унрик радостно прикусил редкий ус. На это было трудно что-либо возразить.

Однако она не смутилась:

– А какая разница? Пусть судят хоть дважды – умирать все равно один раз…