Город призраков - Сазанович Елена Ивановна - Страница 100

• Предыдущая
• 100/115
• Следующая

– Этот чудак вбил себе в голову, что непременно болен. Даже потребовал провести срочное обследование.

– А вы что думаете по этому поводу? – поинтересовался я у доктора.

– А я уверен, что он здоров, как бык. Впрочем, как и всегда.

Я ободряюще похлопал Сенечку по плечу. Но Сенечку не успокоил мой жест. И он тихо сказал.

– Знаешь, Ник, если это кара за грешки, то я пропал…

Я в свою очередь уверил его, что пьянство – это не столько грех, сколько беда. И за него не наказывают. От него спасают.

Пока мы шептали, я краем глаза наблюдал за Ступаковым, который что-то горячо говорил Ки-Ки. А тот в свою очередь молча кивал своей бычьей головой.

– Но вы, Ки-ки, надеюсь, не поддались всеобщей панике, – обратился я к нему. – И не пришли к Ступакову проверяться на рак.

Ки-Ки молча посмотрел на меня. На помощь ему сразу же пришел Ступаков.

– Да, нет, у него другие проблемы. Сильный удар. Вот я ему и дал соответствующую мазь, которая быстро заживляет раны.

– Болит? – я с сочувствием взглянул на Ки-Ки.

Он отвел взгляд и поспешил к выходу. Но я его остановил. Попросив ненадолго задержаться.

– У меня есть к вам просьба. Ко всем вам, – уточнил я. – Но в частности, к доктору Ступакову, поскольку он более сведущ в медицине. И должным образом сможет уговорить всех, в отличие от меня.

Ступаков нахмурился. И его глаза из-под толстенных линз недовольно блеснули.

– Если это не касается врачебной тайны, то есть врачебной клятвы…

– Вы чрезвычайно проницательны, доктор. Смею заверить, я знаком с основными положениями этой клятвы. И просьба моя никоим образом не повредит жителям Жемчужного. К тому же она касается только лиц, которые непосредственным образом могут быть связаны с преступлением. И поэтому… Поэтому я прошу, чтобы вы назвали мне людей, больных раком. Также я убедительно прошу вас, чтобы те, кто не обследовался на онкологическое заболевание, немедленно это сделал. И одна, и другая просьбы касаются в первую очередь тех граждан, которые присутствовали на ужине в гостинице в ночь убийства адвоката.

– Я вас не понимаю, – Ступаков почти взвизгнул. Он вообще после смерти библиотекарши плохо владел собой. – Я абсолютно вас не понимаю! Это касается только жемчужан! С какой стати вы даете такие указания! И, позвольте полюбопытствовать, чем они вызваны!

– К тому же, – решительно встрял Ки-Ки, – я ни за что не буду делать рентген! И сдавать кровь! И никогда! И если я болен, я узнаю об этом в последнюю очередь! Я не собираюсь каждый день дрожать от страха! Умру, так умру – и это никого не касается!

– Увы, – я развел руками, – боюсь что это касается всех. И в первую очередь вас, доктор. Вы как ни кто должны быть заинтересованы в здоровье ваших земляков. Вы за них отвечаете. И в ваших интересах, чтобы они были живы-здоровы.

– Я не понимаю, каким образом это связано с обязательной сдачей анализов. Это личное дело каждого…

– Было личным делом каждого! – торжественно произнес я. И в комнате стало удивительно тихо. Словно все, в том числе и стены дома, замерли в ожидании сенсационной новости. И она была сказана. – Дело в том, что профессор Заманский закончил свои опыты. И весьма благополучно. Лекарство от рака найдено! И жемчужанам теперь нечего опасаться за свою жизнь.

И Ступаков, и Сенечка, и Ки-Ки замерли на месте. Их словно парализовало. Они во все глаза смотрели на меня. Еще не понимая до конца значение того, что я сказал. Наконец первым опомнился Ступаков. Поскольку новость касалась непосредственно медицины.

– Вы сказали… – пробормотал он. И выпалил на одном дыхании. – Я не ослышался? Но… Но этого не может быть!

– Почему же, доктор? – с любопытством на него посмотрел я. – Почему вы уверены, что этого не может быть?

Ступаков попытался взять себя в руки. И уже более спокойно ответил.

– Ну, хотя бы потому, что Заманский пропал.

– Во-первых, он же не умер. Во-вторых, он не пропал. Заманский живет и здравствует. Более того, все это время он работал не покладая рук. И наконец пришел к прекрасным результатам. Эти результаты ошеломляющие. Они действительно потрясут мир и перевернут всю науку. К тому же, совсем скоро он предстанет перед вами. Как только Гога отменит санкцию на его арест и публично признает его невиновность.

Сенечка неожиданно подскочил ко мне и затряс мою руку. А потом обнял. Похоже, до него только теперь дошло значение этой новости.

– Ник! О, Боже! Фу, ты! Как здорово! Ну все, к черту теперь страхи! Нужно работать! Я сегодня же напишу огромную статью. Пока еще эта ошеломляющая новость не долетела до столичных журналистов! Жемчужный прославиться не только тем, что здесь было изобретено лекарство. Но и тем, что жемчужане узнали об этом первыми!

– Конечно, я тоже безмерно рад этой новости, – доктор старался изобразить на лице некое подобие радости. Но казалось, он этому не так уж и рад. – И все же почему вы требуете результатов анализов в первую очередь у определенных лиц?

– А потому что на данный момент у них, больше чем у кого-либо, велик фактор риска этого заболевания. Возможно, каждый из них что-то знает про смерть адвоката. И каждый из них в таком случае подвергается опасности. Потому что преступник попытается избавиться от них так называемым естественным путем.

Поскольку Ступаков еще ничего не понимал, я вкратце рассказал ему о документах, присланных этим утром. И изученных Заманским. В которых прямо указана возможность стимулирования болезни с помощью специального препарата, чей рецепт находится в руках убийцы.

– Поэтому, доктор, я возлагаю на вас самые большие надежды. Вы должны убедить людей в необходимости обследования. И не забудьте при этом их успокоить тем, что эта болезнь уже не представляет опасности. Главное – не доводить ее до финальной точки.

Напоследок я попросил Ступакова назвать больных раком среди подозреваемых. Он вздохнул и по привычке протер платком стекла очков, хотя они были безукоризненно чистые.

– Ну, коль дело приняло такой оборот… То безусловно скрывать это заболевание не имеет смысла. И тем не менее, мне хотелось бы поговорить вначале с профессором Заманским.

• Предыдущая
• 100/115
• Следующая