Город призраков - Сазанович Елена Ивановна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/115
• Следующая

Это напоминало спектакль, в котором я играл главную роль. И, имея за своей спиной долгие годы работы в этой области искусства, мне данная обстановка была привычной. Создавая благоприятную почву для работы. Полумрак. Дрожание огня в бронзовых подсвечниках. Завывание ветра за окном. Устремленные на меня лица зрителей.

– Это случилось давно, – таинственно начал я, как добрая няня, рассказывающая малышам сказку. И «малыши» с первых же слов жадно стали прислушиваться к моему монологу.

– Это случилось давно, когда еще совсем юные Угрюмый и адвокат учились в одном классе у Модеста Демьяновча и были влюблены в одну очень красивую девушку Веру.

Лариса Андреевна попыталась сделать какой-то протестующий жест. Но я тут же пресек его. И уже тоном полководца, а не доброй няни, произнес.

– Я хочу сразу предупредить всех присутствующих. Если вы хотите выслушать историю до конца, оставьте все свои прошлые обиды и амбиции. И будьте предельно терпеливы. Даже если что-то вам придется не по вкусу. А я постараюсь быть кратким, чтобы не испытывать вашего терпения.

Так вот, они были влюблены в одну прекрасную девушку, взбалмошную и веселую. Но по своему весьма неординарному характеру она предпочитала Угрюмого, не отличающегося красотой, но обладающего всеми качествами настоящего мужчины. Адвокат казался для нее слишком мягким, нерешительным и амбициозным. Девушка всеми силами мечтала вырваться из этой гнетущей среды, где люди частенько напоминали марионеток. Где каждый вынужден был лгать, скрывая свои пороки и недостатки. Вера была прямолинейна и мечтала о жизни, где не надо ходить по струнке, с оглядкой. Где можно жить полноценной жизнью, не боясь ошибаться.

Недовольный ропот прошел по гостиной. Но я не стал обращать на него внимания, разве что слегка повысил голос.

– Я не смею судить были ли она права, мечтая о столице. Где зачастую так называемая правда оборачивается грязными сплетнями. Где открытый образ жизни зачастую перерастает в бессмысленный разгул. Где талант и искренность порождают зависть и злобу. Там, как ни в каком другом месте, годы летят молниеносно и почти всегда бессмысленно, проваливаясь в пустоту. Оставляя позади себя шлейф из неприятных воспоминаний.

На это поэтическом месте я словил на себе веселый взгляд Вано, который говорил мне, что, пожалуй, пора мне занимать место Модеста Демьяновича или читать лекции за адвоката. Но я проигнорировал его взгляд. Мне не так часто приходилось выступать в роли оратора. И из этого положения я пытался выжать все.

– Девушка увлекла за собой в столицу своего любимого парня – Угрюмого. Он был смышленый малый, увлекался биологией и без проблем поступил в медицинский.

– Неужели? – воскликнул удивленный Ступаков. – Надо же, никто и не подозревал, что Угрюмый мой несостоявшийся коллега.

Я наблюдал за профессором, который так и не поднял свой взгляд от тарелки.

– Вера никуда не поступила. Ей не хватило ни терпения, ни умения. Но она вместе с Угрюмым поселилась в общежитии. И вскоре пригодилась этому институту. У нее был прекрасный голос, она в Жемчужном закончила музыкальную школу. И стала петь в студенческой группе института. Одновременно подрабатывая репетитором по музыке. Впрочем, это не столь важно. Это детали, которые могут пригодится, а могут и нет.

В этом же институте на одном курсе с Угрюмым учился парень, подающий блестящие надежды. И по внешности выгодно отличающийся от Угрюмого. Высокий красавец и немножко ловелас, родившийся, как говорят англичане, с серебряной ложкой во рту. Ему все давалось легко в этой жизни. Учитывая ко всему прочему, что родился он в известной профессорской семье. Ради справедливости замечу, что от природы этот парень был необычайно талантлив. Впрочем, как и Угрюмый. Возможно, поэтому они и подружились. И, возможно, поэтому они естественно не могли не влюбиться в одну и ту же девушку. С обнадеживающим именем – Вера… Но, пожалуй, больше всего на тот период их объединяла работа.

– Ну, про Угрюмого мы уже поняли, – перебил меня мэр города. – А этот второй, его благополучный дружок, какое отношение имеет к вашему рассказу?

– Самое непосредственное. Потому что это ни кто иной, как профессор Заманский.

– Заманский?!

– Не может быть!

– Угрюмый дружил с самим профессором?!

Мои «малыши» наперебой загалдели. И дружно уставились на профессора. Он по-прежнему не поднимал взгляд. И на его лбу отчетливо выступили три глубокие морщины. Словно он о чем-то сосредоточенно думал, не обращая внимания на удивленные вопли.

– Все было именно так, – невозмутимо продолжал я. – Их связывало общее увлечение. Очень сильное, почти фантастическое как тогда казалось. Отец Заманского был серьезно болен – раком. И они в те студенческие годы поклялись во что бы то ни стало избавить человечество от этой страшной болезни. В институтском архиве сохранились даже бумаги с заседаний студенческого общества, где есть и их клятва, в которой, правда, всего две подписи. И уже потом, в интервью, в статьях, посвященных этой проблеме, упоминалось только одно имя – Заманский. Имя же его друга исчезло, словно он и не имел никакого отношения к этому. Хотя по рассказам их сокурсников наиболее удачные идеи принадлежали именно Угрюмому. Впрочем, то что Угрюмого не связывали с этими разработками, закономерно вытекало из всех последующих событий. Он угодил в тюрьму и, естественно, автоматически был исключен из института.

– И с какой стати этого юного гения упекли за решетку, – с профессиональным любопытством спросил Гога Савнидзе.

– За драку, последствия которой были весьма печальны. Он избил одного аспиранта, который присвоил себе научные труды, принадлежавшие уже умершему к тому времени отцу Заманского. Этот парень, которому бесконечно доверял Заманский-старший, уничтожил черновики, предварительно переписав их своей рукой. И единственным способом наказать подлеца по мнению Угрюмого, всегда довольно прямолинейного по своему характеру, – было применение силы. По-видимому, свою силу он и не рассчитал. В результате этот прохвост стал инвалидом. Единственный положительный момент в этой истории тот, что у него начисто отпала охота работать с материалами Заманского-старшего.

• Предыдущая
• 52/115
• Следующая