Dr.Сокол - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/90
- Следующая
– Ничего подозрительного? – поинтересовался Поль. – Я сначала, честно говоря, думал, что все дело в какой-нибудь статье, и эта… акция – просто изъятие тиража.
– У нас свобода прессы, – Лесаж покачал головой. – Я все-таки склоняюсь к версии заговора. Такова уж специфика моей работы. Мадемуазель Жоли, для меня найдется столик? Все равно дожидаться полиции, так почему бы не совместить ожидание с ужином?
– Да, конечно, мсье инспектор. Прошу сюда…
…Полиция появилась как раз вовремя. Лесаж закончил ужин и перешел к кофе. Когда к столику приблизился усталый и бледноватый брюнет со значком полицейского инспектора на поясе, Жан как раз вынимал из кармана газету, чтобы за кофе пробежать взглядом вчерашние новости.
«Насколько горькой бывает ирония оксюморона, – Жан хмыкнул. – Вчерашние новости. Из одного ряда с адским холодом, красноречивым молчанием или этим любимым выражением полицейских – «свежий труп». Абсурдное и грустное…»
– Мсье Лесаж? Добрый вечер, я инспектор Клеро. – Полицейский кивком указал на газету. – Это все, что осталось?
– Нет, одна из трех оставшихся, мсье Клеро, но эта была в автомате-маньяке.
– Где? – Полицейский удивленно поднял брови.
– В том, где разбито стекло.
– Где вы разбили стекло, – уточнил инспектор.
– Да, это так.
– Позвольте?
– Пожалуйста, – Лесаж протянул ему газету.
Полицейский повертел ее, не разворачивая, и бросил на столик.
– Та же история…
– Вы о чем?
– Сами посмотрите, – полицейский потер виски и поднял покрасневшие глаза на застывшую неподалеку официантку. – Коньяк, мадемуазель. Вы разрешите, мсье Лесаж?
– Присаживайтесь, инспектор.
Жан развернул газету на середине и пробежал глазами заголовки. Вроде бы ничего странного. Заглянул на последнюю страницу, вернулся к первому развороту, пролистал до конца, снова вернулся и, наконец, сложив, подвинул по столу полицейскому.
– Сдаюсь, инспектор. Что вы имели в виду?
Полицейский усмехнулся и подвинул газету обратно.
– Вот это, – он постучал согнутым указательным пальцем по тому месту, где должно было располагаться название газеты.
Именно должно было располагаться. «Ле Монд» крупно и в голографическом псевдообъеме. Оно там и было, Жан это помнил точно. Было! Во всяком случае, в тот момент, когда он доставал газету из автомата. Теперь же на месте переливчатого названия белело чистое газетное поле, а печатный текст начинался с даты. Лесаж поднял удивленный взгляд на полицейского. Тот, также молча, вынул из внутреннего кармана пиджака еще две сложенные газеты и бросил их поверх «обезличенной» «Ле Монд», так, чтобы Жан мог видеть пустующие места для заголовков.
– Что это значит, мсье инспектор? – выдавил Лесаж.
– Вы из сюртэ, вам виднее, – Клеро развел руками. – Может быть, это идиотская шутка полиграфистов, а может, в этом есть какой-то иной смысл… или умысел. Мое дело искать взломщиков, а разбираться с этим, – он снова постучал пальцем по белому полю, – не в моей компетенции.
– Я тоже, мсье Клеро, служу не в команде охотников за призраками.
– В любом случае, мсье Лесаж, будь это политическая провокация газетного лобби или попытка массового отравления читателей испарившейся краской, расхлебывать кашу вам. – Полицейский залпом выпил коньяк и поднялся. – Всего хорошего, старший инспектор. Мой номер есть в базе данных…
– Мой там же, – Лесаж вяло кивнул.
«Даже к утру домой не попасть, – мелькнула мысль. – Не надо было останавливаться. Проклятый клошар! Проклятый дождь. Чертова «газетная» мода…»
Инспектор полиции Рене Клеро вымотался за день, как собака. Странная история с «обезглавленными» газетами и рекламными листовками взбудоражила всю полицию. С одной стороны, вроде бы ничего страшного не произошло. Ну, завалили город мусором, но не гнилыми же томатами. Да и газеты были не какие-нибудь, бульварные, а вполне пристойные. И рекламные листовки не содержали ничего провокационного. «Пейте такой-то йогурт», «покупайте такую-то технику», «пользуйтесь услугами такой-то фирмы»… Хорошая бумага, цветные картинки, на некоторых голограммы. Клеро покосился на ворох улик, лежащий на правом сиденье служебного «Ситроена». Обычная макулатура, а столько шума. Если не считать взлома автоматов, ничего противоправного. Однако окружной комиссар буйствовал, как зимний шторм в Ницце, каждые пять минут обзванивая участки и требуя результатов, а лейтенант участка, где служил Клеро, орал на подчиненных так громко и долго, что под вечер охрип. Работать в такой атмосфере было практически невозможно, но мнения инспектора никто не спрашивал. Едва он заканчивал протоколировать одно происшествие, как служебный «Алкатель» заходился уставной мелодией – что-то отдаленно похожее на Грига, только в стиле диковатых современных дансингов, – и Рене мчался на следующий вызов. Некогда было даже перекусить. Глотать на ходу хот-доги, как какой-нибудь американец, Клеро не умел, а потому весь день обходился случайными чашечками кофе с парой круассанов да содержимым карманной фляжки – выдержанным коньяком. Но жаловаться инспектор не привык. Да и некому было пожаловаться. Остальные ребята трудились в точно таком же режиме. И не только на участке Клеро. Казалось, все парижские нищие сошли с ума и затеяли какую-то бессмысленную «вшивую революцию».
Для начала они решили забросать город газетами и рекламным мусором, наверное, чтобы вывести граждан из равновесия. Вторым этапом вполне может стать какой-нибудь марш протеста. Так считало начальство. Инспектор же, опираясь на собственный опыт, считал иначе. Психология пьянчужек примитивна, управлять ими невозможно, а без управления никакого организованного движения не получится. Уже сегодня к вечеру все, кто не загремит в участки, пропьют заработанные на распространении печатной продукции евро и завалятся спать под мусорными баками. Нет, если история продолжится, то ее участниками станут граждане из другого социального слоя. Угадать бы – из какого? Чтобы не мотаться еще и всю ночь, вылавливая, к примеру, студентов, сбитых с пути праведного речистыми провокаторами.
Клеро почему-то вспомнил другую историю, весьма давнюю, но положившую начало одному из глупейших массовых развлечений нынешнего века. В 2003-м или около того в некоторых странах начали появляться небольшие группы людей, которые собирались в общественных местах и поклонялись разным идолам. Именно поклонялись, падая ниц перед самыми идиотскими и не имеющими никакого религиозного значения штуковинами. То перед муляжом динозавра в витрине магазина игрушек, то перед фонарным столбом или афишной тумбой. Продолжалось такое шоу минут пять-семь, а затем все его участники разбегались, как тараканы, до следующего сбора. Он назначался при помощи рассылки на мобильники short massages, в которых и сообщалось время и место очередной акции. Сообщения обычно отправлялись не больше чем за час до вылазки, а места никогда не повторялись. Кем отправлялись сообщения, толком не знали даже участники сборища. Этот конспиративный прием и гарантировал участникам акций полную безопасность. Ни полиция, ни кто-то другой даже примерно не представляли, где и когда ждать очередного сбора, а за пять минут, пока «сектанты» кланялись очередному светофору или рекламному щиту, организовать полноценную облаву было невозможно. Если честно, это непросто сделать даже сейчас, во времена глобального спутникового слежения, что же говорить о тех неспокойных и суматошных временах? Но самое смешное заключалось в том, что ни де факто, ни де юре участники этих акций не делали ничего противоправного, они даже не нарушали общественный порядок. Можно было, конечно, притянуть за уши такое определение, как хулиганство, но любой, даже наихудший адвокат выиграл бы дело за пять минут. Выплеснув таким своеобразным способом эмоции, люди расходились, ничего не сломав и особо никого не потревожив. Для Клеро, в то время сопливого школьника, так и осталось загадкой – зачем все это было нужно? Не понял он смысла тех странных забав и позже, когда вырос и стал полицейским. Вернее, он понял, но по-своему.
- Предыдущая
- 12/90
- Следующая
