Кровь титанов - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 60

• Предыдущая
• 60/134
• Следующая

– Я этим не пользуюсь, – мягко возразила девушка. – Немного туши, капелька помады...

– Я говорю о другом, – инспектор слабо улыбнулся. – Какой у меня диагноз?

– Ничего страшного, – заверила сестра. – Обширное кровоизлияние в мозг и клиническая смерть. Вас привезли в госпиталь достаточно быстро, поэтому реанимация прошла успешно.

– Отрадно слышать, – Зарубин перевел взгляд на монитор. – Давно я здесь лежу?

– Восемь часов, – ответила Габи.

Их диалог прервал объявившийся на пороге Васильев. Он широко улыбнулся и заявил:

– На любого «спрута» всегда найдется подходящий по размеру гарпун, не так ли, господин инспектор?

– Это вы вернули меня с того света, Виктор Афанасьевич? – поинтересовался Зарубин.

– Ну, до того света, положим, вам было еще далеко, – ответил врач, – однако это не умаляет моей, безусловно, положительной роли в процессе вашего воскрешения. Закон парности, знаете ли. Сначала вы пригласили меня для того, чтобы я спас сержанта Джемисона без потери его предсмертных воспоминаний. Теперь с аналогичной просьбой, но уже относительно вас ко мне обратился старший инспектор Мартов. Оказывается, ваша служба гораздо более опасна, чем я представлял себе раньше. Получи вы такой ответный удар где-нибудь на Каллисто, я сейчас покупал бы венок с надписью «Дорогому инспектору от бывшего поднадзорного». Там крайне мало прилично оборудованных клиник. Ваш противник поступил весьма гуманно, когда решил убить вас прямо во Дворце. Если бы он заманил вас куда-нибудь на восьмой уровень отдаленного сектора или в пострадавшие от бомбардировок зоны, исход мог быть весьма плачевным.

– Откуда вы знаете, что это был ответный удар? – заинтересовался инспектор.

– Я определил это по характеру повреждений и той вещице, которую мы нашли зажатой в вашем кулаке, – Васильев вынул из кармана и протянул Федору упомянутый предмет.

Это был миниатюрный цилиндрик лазерографического проектора. Инспектор нажал на его донце, и над кроватью вспыхнуло объемное изображение ярко-красных букв. Складывалось из них всего лишь одно слово: «Самозащита». Подписи под этим посланием не было, но Зарубин отчетливо видел, что буква «о» внизу не замкнута и края незавершенной части овала чуть выгнуты кнаружи.

– Как легко превратить безобидный «омикрон» в зловещую «омегу», – указывая на дефект буквы, произнес Васильев. – Я и раньше слышал о такой организации, но всегда считал это вымыслом скучающих без дела обывателей.

– Как видите, это правда, – выдавил из себя инспектор.

– Если вы знали, с кем имеете дело, отчего же были так неосторожны? – удивился доктор.

– Возможности сотрудников группы «Омега» – тайна за семью печатями, – признался Зарубин. – Даже для нас.

– Да, без серьезного торможения извне прогресс остановить трудно, – задумчиво проронил Васильев. – «Спрут» продвинулся дальше ордена Воинов, «Омега» обогнала «Спрут». Настанет время, и на смену этой группе придет кто-то еще. Возьмите, например, изобретения загадочного противника. Перед ними бессильны не только таланты Воинов, но и все достижения нашей инженерной мысли. Симптом тревожный, не правда ли?

– Почему? – рассеянно спросил инспектор.

– Разве это не говорит о том, что титаны начинают сдавать свои позиции? – доктор развел руками. – Мы успокоились на достигнутом, считая, что прочие люди будут догонять нас в развитии минимум пару столетий, а они вдруг взяли и продемонстрировали свою силу, да еще так эффектно. Почти изолировать Диктатора и вывести из игры весь флот – это не то что устроить восстание на шахте. Это уже совсем другой класс.

– Вы считаете, что враги – это ваши бывшие соратники с Марса? – спросил Зарубин.

– Как утверждает сержант Джемисон, нет дела без мотива, – доктор пожал плечами. – И знаете, я уже готов с ним согласиться. Я не знаю, откуда у бунтовщиков взялся такой мощный флот и оснащение, но ничего другого в голову не приходит. Во всей Галактике ни у кого, кроме марсиан, не было весомой причины нанести Титану удар.

– Но ведь вы являлись членом их Политсовета, – возразил инспектор. – Неужели вы не знали о планах агрессии и секретных научных разработках?

– Я был рядовым членом Политсовета, – подчеркнул Васильев. – Руководителем одной из периферийных ячеек. Учитывая скрытность своих бывших товарищей и их крайнюю озабоченность вопросами конспирации, я могу предположить, что в основной замысел были посвящены лишь пять или шесть председателей центральных округов.

– Возможно, вы правы, – согласился Зарубин, – но ваша версия не дает объяснения некоторым существенным деталям.

– Не дает, – доктор кивнул, – но ведь я не политолог и не военный аналитик. В общегосударственных вопросах я разбираюсь не лучше, чем любой другой далекий от двора титан. Однако на сегодня с вас достаточно, господин инспектор. Чтобы поскорее встать на ноги, вам придется принять мои весьма жесткие условия. Полный покой и крепкий сон.

– Всего один короткий разговор, – попросил Зарубин. – Иначе я не смогу заснуть.

– Дело государственной важности? – осведомился доктор.

– Именно так, – ответил инспектор. – Мне надо обязательно переговорить с Мартовым.

– Он здесь уже был, – отрицательно качая головой, ответил Васильев. – Все ваши воспоминания им считаны и приняты к сведению.

– Я должен передать ему пару свежих соображений, – настойчиво заявил Зарубин. – Это действительно важно.

– Хорошо, – сдался врач, – но пообещайте, что после этого перестанете сопротивляться и позволите Габи сделать вам инъекцию.

– Обещаю, – сказал Федор, набирая код Мартова на голографической панели универсального коммуникатора.

Увидев, кто вышел на связь, главный «спрут» отложил в сторону подозрительно знакомые Зарубину пластиковые листки и молча кивнул. Это означало, что общедоступный канал будет использоваться только для передачи изображения. Беседа должна идти на мысленном уровне.

– Это были сыщики из «Омеги», – без предисловий начал Федор.

– Я знаю, – согласился Мартов. – Как ты их вычислил?

– По косвенным признакам, – признался Зарубин. – Я с самого начала предполагал, что во время нападения на домочадцев Туркина сыщик использовал кибермаску, и поэтому особой надежды на добытый из памяти пострадавших портрет у меня не было. Это и заставляло меня сохранять повышенную бдительность.

• Предыдущая
• 60/134
• Следующая