Лучшая защита - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 98
- Предыдущая
- 98/99
- Следующая
– Мы учтем ваше мнение, господин Ульрих, – пообещал Картер. – Найдем Лефлера, это вопрос времени.
– Ну, тогда… – Ульрих изобразил, что застегивает наручники.
– Да. Вот и все, – задумчиво повторил Влад слова Жданова. – Действительно, все.
Он поднялся из-за стола и оправил костюм, будто это была военная форма.
– Предательство не может быть оправдано, лейтенант Жданов, но в данном случае… Все, что мы можем сделать… не для тебя, а для человека, который сражался с нами в одном строю, – это уйти. Прощай, Володя.
Он бросил короткий взгляд на недоумевающего Ульриха и вышел из кабинета. Следователь выбрался из глубокого кресла и, то и дело оглядываясь, побрел следом. При этом он бормотал что-то о законе, аресте и суде. В дверях Ульрих даже остановился и попытался высказаться. Но шедший следом Бойко взял Руперта под локоть и вытолкал из кабинета. Следователю так и не удалось произнести пламенную речь о необходимости соблюдения законов Наций. Остальные члены Группы покинули помещение молча. В кабинете задержался лишь Агеев.
Он вынул из кармана старинный револьвер и положил его на столик перед Ждановым…
Тяжелые двери превратили звук выстрела в несерьезный хлопок.
– Все, выхожу в отставку! – высвободив локоть из клешней Бойко, громогласно заявил Ульрих. – Черт знает что творится! Правосудие называется! Так скоро до военно-полевых троек докатимся! Вернусь на Землю, всех сдам! С потрохами сдам! Устанете по судам таскаться, мстители хреновы!
– Ульрих! – Фирсов строго взглянул на следователя.
– Чего изволите, господин диктатор?! – с вызовом откликнулся Руперт.
– Спасибо.
Ульрих сначала опешил, а затем побагровел сильнее обычного, но не от злости, а от понимания, что все его выкрики и грозные заявления абсолютно бессмысленны. То, что произошло за дверями злополучного кабинета, было противозаконно, но иначе эта история завершиться просто не могла.
– А-а, идите вы все… – Он с досадой махнул рукой и, развернувшись, поплелся к лифтам…
Эпилог
Спешить было некуда. Разве что прогуляться по свежему снежку, пока не стемнело. Зимой это случается быстро. Сегодня с утра Стокгольм выглядел как новогодняя игрушка. Унылые серые дожди остались за тонкой ледяной чертой наступившей зимы. Снега было пока немного, но вполне достаточно, чтобы стало понятно, какое время года вступило в свои права. Теплый юго-западный ветер картину немного смазывал, но снег все равно лежал и таять не собирался. «Вот и наступила стабильность».
Старший следователь Ульрих поежился и, зевнув, отошел от окна. Чем заняться в выходной старому холостяку? Выпить освежающего и завалиться на диван? Нет. Руперт твердо решил, что пора сбрасывать вес и, возможно, даже заняться спортом. А там, глядишь, и хозяйку подыскать в дом. Ульрих вздохнул. Возраст уже, конечно, не самый романтический, но и не преклонный. Надо же кому-то, в конце концов, завещать всю эту рухлядь, когда придет время. Руперт покосился на телевизор, затем на бар и сглотнул вязкую слюну. Выпить хотелось страшно, но он удержался. Лучше заняться уборкой. Включить музыкальный канал и в ритме танца…
Он включил телевизор, тяжело опустился на колени и отыскал под диваном гофрированный шланг пылесоса. Воткнув его в ближайшее гнездо на стене, Руперт поднялся с коленей и, фыркая, принялся «разрабатывать» толстенные залежи пыли. Сначала под окном, потом перед телевизором… Да, хозяйка бы не помешала. Например, Галя с тридцатого. Очень приличная женщина, не скандальная, добрая и достаточно молодая, чтобы не просто… это самое… а еще и наследника на свет произвести.
Прочь! Прочь, шальные мысли! Лучше о глобальном подумать, о важном. Например, о благополучно замятом дельце «Группы Защиты», как окрестили его в кулуарах Генпрокуратуры. Хотя чего о нем думать? Пусть это будет на совести Симонова и прочих высокопоставленных деятелей. Все стабилизировалось, и хорошо. Фирсов по-прежнему советник, а заодно внешний управляющий «Райха». Симонов тоже на посту, равно как Белкин, Картер и другие. Вот и ладно… Конечно, получилось забавно, по сути «Каин» добился своего, только не «Райх» стал корпоративным государством, а Объединенные Нации стали крупнейшей корпорацией. Единственное, что так и не прояснилось, – настоящая роль Лефлера. Хотя, может, и не было никакой «настоящей роли»?
Ульрих переместился в кухню. Там пыли было поменьше, зато в мойке высилась гора посуды. Галя, на помощь! Нет, Галя, отставить. Следователь Ульрих, взять себя в руки! Ради первого вечера при свечах можно поднапрячься и сделать все самому. Даже ужин приготовить. Руперт заглянул в холодильник. «От тоски мышь повесилась». Ульрих закрыл пустой рефрижератор и в очередной раз вздохнул. Придется заказать готовый ужин в «Красном драконе». Влетит в копеечку, зато они сами и стол накроют, и вина к блюдам правильно подберут. Вот ведь штука эта любовь: вроде бы всего-то эмоция, а денег на нее уходит как на средиземноморский круиз… Кстати, неплохая мысль. Галя, конечно, и без этих сложностей согласится на совместное проживание, но романтика… Или можно на Марту слетать. Далековато, зато к романтике еще и экзотика…
Как только женщины управляются с этим домашним хозяйством, будь оно неладно?! Моешь эту посуду, моешь, а она все не кончается. Тяжелая у них судьба. Лучше уж на работе сутками пропадать. Хотя тут тоже оговорочка должна быть. Смотря какая работа. Если как у Фирсова – лучше во всем доме посуду перемыть. Это ж какая нагрузка на психику! Какая нервотрепка! Целыми сутками только и думай за все Нации. Обеспечивай им стабильность. Да еще на всякие версии энергию мозговую трать. То тебе заговор, то липовая угроза вторжения чужих. И ведь неважно, что она липовая. Угроза есть угроза. Возникла – реагируй. Реальная – отбивайся, липовая – практикуйся. Пригодится. Не от чужих отбиваться, так от «Каина» или Лефлера… до сих пор не найденного. Оно ведь неважно, кто полезет и откуда. Хорошего в любом случае мало…
Руперт наконец расправился с посудой. А ведь Галя посудомоечную машину затребует – как пить дать. И мажордома заставит сменить. Снова расходы. Пожалуй, полет на Марту отменяется. Обойдемся Кипром. Да так и лучше. Безопаснее, по крайней мере, чем в дальнем космосе. Никаких тебе метеоритов или угроз от Лефлера… Хранителя непонятно чьих ценностей… человека-невидимки… Ульрих вдруг замер, пораженный неожиданной мыслью. Золото непонятно чьих предков и Лефлер – человек-загадка! А что, если Лефлер – это не человек, а на самом деле чужак? Разведчик-наблюдатель, который не смог вывезти наследное золотишко, а потому решил прямо на месте его и пристроить. Мысль была сырой и необоснованной, но ведь Ульрих тем и славился. Он умел выдумывать и раскручивать самые нелепые на первый взгляд версии. И зачастую оказывался прав… Но если так, то выходит, что именно Вирхов с его агентами плясали под дудку Лефлера, а не наоборот. Что именно президент Айрин затеял все эти операции-махинации! Вот так вывод!
Ульрих постоял в раздумье еще несколько минут, а затем вынул из кармана комп. Даже если Фирсов по-шлет подальше, сообщить ему о новой версии Ульрих был обязан. Или хватит уже смешить народ? Дело закрыто, вероятность, что Лефлер и вправду чужой, – один к миллиарду, а золото… А что золото? Его тоже уже не добудешь, и предков, которые его зарыли, не воскресишь.
Руперт спрятал комп в карман и продолжил хлопотать по хозяйству, но тут из телевизора донеслись фанфары экстренного выпуска новостей. В последнее время такое случалось нередко, но Ульрих все равно заинтересовался. В основном потому, что это оправдывало преждевременный перерыв в домашних делах. Он оставил хлопоты и с удовольствием завалился на диван.
То, что он увидел и услышал, повергло его в глубокий шок. Суровый обычно диктор выглядел абсолютно растерянным, а текст поражал сумбурностью. Складывалось впечатление, что его составитель слабо соображал, что происходит и какими словами это описать.
- Предыдущая
- 98/99
- Следующая
