Путь с небес - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/108
- Следующая
«Тебе надо отдохнуть», – читалось в ее взгляде.
«Не важно», – князь небрежно махнул рукой.
«Я же вижу, как ты устал». – Она нежно провела пальцами по его волосам и лицу.
«Я не хочу терять такие бесценные минуты. – Сергей взял ее за руки. – Рядом с тобой я не чувствую усталости…»
Нина чуть потянула его к себе и села на низкий диванчик. Преображенский присел рядом и обнял ее за плечи. Так они просидели довольно долго. Неподвижно, словно впитывая каждой клеткой тела энергию друг друга и подзаряжая порядком севшие от множества испытаний внутренние «аккумуляторы», словно… Сергей прижал Нину чуть крепче, и она подалась к нему, хотя казалось, что ближе быть уже нельзя.
Преображенский поймал себя на мысли, что ближе быть все-таки можно, однако это не является сейчас ни главной, ни второстепенной задачей. И не потому, что вокруг враги и в каждую секунду это счастье – просто быть рядом – могло закончиться. Нет. Дело было в том, что Нина для него являлась не тривиальным объектом вожделения. Она была чем-то более значимым… Кем-то более значимым. Сергей никак не мог подобрать нужного слова… Она была частью его самого. И слова здесь были излишни. Чувство потому и называется чувством, что не требует словесного описания. Оно просто существует, управляет эмоциями, поведением и устремлениями. Оно перекраивает сознание и выворачивает душу, словно по команде «к осмотру». Каков был прогноз для чувства, зародившегося на поле сражения и прошедшего все этапы развития там же? «Любовь до гроба», «полевой роман», «сильное до умеренного»?.. Разве это имело сейчас значение? Вот сидел он, рядом, в его объятьях сидела она. Больше ничего вокруг не существовало. Разве этого мало?
Сергей наклонил голову, и почти сразу к его губам прижались губы Нины. «Никто не бывает один, даже если б он смог…» – вспомнилась ему стихотворная строка. Преображенский с удивлением осознал, что всю жизнь был один. У него были родители, друзья, подруги… и немало подруг, но он никогда не находил в их обществе полноты и завершенности чувств, мыслей, ощущений… Законченности мироздания – вот чего, по большому счету, он не находил. А с Ниной он пока даже толком не познакомился, но чувствовал, что нашел именно Ее, ту, которая ждала именно Его… Князя Сергея Преображенского.
Что думала на этот счет Нина, осталось загадкой. Говорить они не могли (да и не хотели), а жесты с такого расстояния рассмотреть было трудно. Впрочем, их и не было. Медленное, почти неуловимое движение «молний» комбинезонов, бурные, страстные, почти горячечные, но долгие ласки, незаметное, словно случившееся само по себе, перемещение на кровать…
Протяжный вздох Нины… затем снова ласки, снова вздох, другой…
«Пусть сойдут с ума от любопытства все операторы подслушивающих систем…»
Когда солнце выбросило из-за горизонта первый луч, Сергей нежно поцеловал княжну и в сладостном изнеможении откинулся на подушки. Он снова не мог даже примерно предположить, что думает Нина, но ему почему-то казалось, что она счастлива. А в таком состоянии что за необходимость – думать?
Возлюбленная в сладком полусне прижалась к его плечу. Сергей не шевелился, чтобы не нарушить ее сон. Он лишь повернул голову в сторону окна и наблюдал, как разгорается заря. Сон почему-то не шел. Князь на время закрыл глаза и попытался уснуть, но спустя минуту снова уставился в окно.
Побег, усталость долгого перехода, схватка с охотником, близость с Ниной – все это отвлекло от главных размышлений, но сейчас в предутренней тишине тревожные мысли вернулись вновь. Мысли о чудовищном обмане, в котором живет Гордеев, о предательстве… родственничка? Как там называется брат жены? Шурин? Брат жены? Вообще-то Нина никаких обещаний ему не давала, но… Да нет, черт возьми! Конечно, она не откажется! Что за сомнения?! Значит, шурин? Вот уж Гордеев будет «доволен». Так бы – расстрелял на месте этого предателя, после как-нибудь объяснил бы народу Европы, помягче, поделикатнее, что князь погиб при исполнении… вечная память. А теперь придется маневрировать. Правитель одной Европы – полбеды, а вот единое семейство двух княжеств – беда полновесная. С плеча тут не рубанешь. Хотя до Гордеева еще надо добраться. Теперь во что бы то ни стало и непременно вместе с Ниной!
Сергей осторожно поцеловал девушку в закрытые глаза, и она сквозь сон улыбнулась. Сердце князя снова защемило. Определенно, он нашел свою судьбу. Если раньше Сергей опасался, что это лишь иллюзия, теперь он был уверен в своем чувстве. На степень его влюбленности не повлияло ничто – ни усталость, ни сам факт близости (где-то в глубине души было такое опасение: увидел, загорелся, победил, остыл…). Сейчас Нина была ему еще ближе и дороже, чем раньше. Теперь она была частью его жизни, его существа, его судьбы…
За окном что-то стукнуло, и Сергей очнулся. Он так и не смог уснуть, а пребывал в какой-то полудреме, поэтому отреагировал на посторонний звук очень живо. Он осторожно высвободил плечо, встал и на цыпочках подобрался к окошку. Новый рассвет мало чем отличался от предыдущего. Те же багряные сумерки, тени домов, кустов-деревьев и… юркие силуэты людей. Вот мелькнул один – от соседнего дома к ближайшему контейнеру свалки, вот другой – исчез где-то рядом с домиком княжны, скорее всего, человек залег на дне ограничивающей территорию канавы…
Преображенский быстро натянул комбинезон и тронул за плечо спящую девушку. Княжна открыла глаза, но несколько долгих секунд никак не могла прийти в себя. Однако, увидев одетого Сергея, поняла все без слов. Трогательно прикрываясь простыней, она нашарила свою одежду и принялась торопливо одеваться. Шороху было гораздо больше, чем хотелось Преображенскому, и он уверенно положил руку на ее плечико. Нина на мгновение замерла, затем кивнула и продолжила одеваться быстро, но уже без дрожи в руках.
Сергей взял со стола трофейную лучевую винтовку и сдвинул рычажок активации. О том, чтобы сдаться в плен, не могло быть и речи.
Нина удивила его тем, что на секунду нырнула под кровать и выбралась оттуда уже с маленькой копией стандартного лучемета – видимо, чинидским вариантом лучевого пистолета. Откуда у княжны взялась эта опасная игрушка, оставалось только гадать.
Преображенский попытался рассмотреть обстановку, но сумерки скрадывали контуры и тени. Все, что он выяснил, описывалось двумя словами: «полное окружение».
Выскользнуть из ловушки можно было лишь одним способом – неожиданно бросившись на прорыв. Добежать до контейнеров, а там… Нет, если чиниды всю ночь прочесывали свалку, там сейчас собралось полгарнизона. Бежать прямо в лапы врагу было бы глупо. Оставалось прорываться прямиком к космодрому. Примерно триста метров по открытой местности, затем посты, силовое ограждение, запертые ангары… Шансов спастись не больше, чем у карасей на сковороде. Вот если бы на посадочном поле стоял готовый к взлету корабль…
Откуда-то из-за соседних домиков донесся раскатистый рокот. Сергей удивленно вскинул брови. Корабль? Садится? Нет, никаких огней, кроме тускнеющих утренних звезд, в небе не наблюдалось. Тогда готовится к взлету? Скорее всего да. Ну что же, вот и шанс. Один на тысячу.
Князь обернулся к Нине. Она была уже полностью готова. Преображенский ободряюще улыбнулся и указал в сторону космодрома. Девушка решительно кивнула. С ним она была готова пойти куда угодно, хоть в бой, хоть прямиком в адское пламя.
«Разница, впрочем, невелика», – подумалось Сергею.
Он взял лучемет наперевес и приготовился к рывку. В ту же секунду рокот усилился, и от мощной вибрации задрожали хлипкие стены. Складывалось впечатление, что невидимый пока корабль движется к домикам. Если так, то лететь он должен был на предельно малой высоте – не больше метра, – и что оставалось после его прохода на земле, представить было легко, поскольку оставалось наверняка немного. Только выжженная полоса шириной в полкилометра. Маневрировать «на хвосте», на случай отказа антигравов, учили и земных пилотов, однажды Сергей видел такую тренировку на астероиде Жуковский. Но там на многие километры расстилалась гладкая каменистая пустыня, а здесь…
- Предыдущая
- 37/108
- Следующая