Путь с небес - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 93
- Предыдущая
- 93/108
- Следующая
Ну да чего ожидать от существ, половина энергии которых превратилась в шлак, в неподатливую вязкую материю? Высший снисходительно выплеснул на склоненную пятую конечность слуги небольшой – в пределах разумного – сгусток идеальной плазмы. Температура ее была близкой к оптимуму, но слуга почему-то воспринял хозяйскую милость словно удар хлыста. Он сжался, нагнулся еще ниже и задрожал всем своим студенистым телом. Это недоразумение окончательно сбило Высшего с приятного настроя, и он перераспределил себя в пространстве тяжелых скоплений материи так, чтобы не видеть этой жалкой, скрюченной фигуры. Не видеть обвисших энергоопор, не видеть полупрозрачного тела, начиненного множеством каких-то червеобразных структур. Не видеть блестящих от влаги желтоватых выростов нервной ткани в глубине горизонтальных складок пятой конечности… С чувством легкой досады Высший обратил всю энергию внутрь себя и вошел в Первополе. Не через нижний уровень Чистой энергии, с которого вернулся слуга, а, как и полагается Высшим, сразу на уровень Информации, туда, где он граничил с уровнем Судеб и подуровнями Воплощения и Влияния.
– А-а, ты вернулся, – мысленно обратился к нему Наблюдатель. – Вовремя…
– Ирония? – удивился Высший. – Что послужило ее причиной? Я что-то пропустил?
В мире, где все происходило одновременно – будущее, настоящее и прошлое, – последний вопрос можно было расценивать как шутку.
– Уровень Рождения кем-то поврежден, – Наблюдатель указал в сторону золотистой зари, полыхающей далеко за уровнем Воплощения. – Кто-то открыл Канал, и теперь сквозь него проникают существа…
– В Первополе? – насторожился Высший.
– Пока лишь на нижний уровень, но и там им не место…
– Кто-то открыл? – Высший пропустил через себя несколько потоков информации. – Здесь нет ничего определенного. Кто открыл Канал? Почему о нем нет данных в Первополе?
– Он либо не родился, либо успел умереть, либо настолько стар, что сведения о нем не сохранились даже в Первополе. – Наблюдатель задумчиво померцал. – Либо все это вместе.
– Разве такое возможно? – Высший углубился в уровень и коснулся его самых древних слоев. Ничего определенного о загадочном злоумышленнике не было и там. – Странно… Чем это нам грозит?
– Все будет зависеть от возможностей неизвестного существа… Те материальные создания, что живут в пространстве под нижним уровнем, почти безвредны. Они питаются крохами энергии и непрерывно воюют между собой. Им не до осмысления устройства высших структур. А вот те, кто приходит по Каналу, опасны. Их давно следовало бы заменить, так же как первых, более умеренными версиями, но Первополе пока против глобальных изменений. Нам придется искать злоумышленника осторожно. Не трогая этих существ.
– Возня. – Высший недовольно отбросил в сторону поток частиц уровня Времени. – Зачем вообще нужны существа?!
– Это известно лишь самому Первополю. – Наблюдатель снова указал на уровень Рождения. – В таком состоянии оно не сможет завершить создание Последнего. А без него… Ты сам знаешь, что будет без него.
– Может случиться непоправимое, – согласился Высший. – Значит, нам следует устранить причину искажения уровня. А причиной, насколько я понимаю, являются те, кто лезет в Канал.
– Но Первополе будет против.
– Мы восполним пробел. Позже, когда родится Последний. Восстановим количественный состав существ, но немного подкорректируем их личные качества. Обычная процедура.
– Если Первополе заметит пробел…
– Не заметит, если ему не доложат. Ты намерен доложить?
– Я – нет. – Наблюдатель выразил Высшему почтение, уплотнив края водородного ореола. – Но в Первополе я вижу предательство слуг. Они собираются помочь существам. Они не хотят, чтобы родился Последний.
– Это я и сам вижу. – Высший раздраженно заслонил свет едва тлеющего красного карлика. Совсем как раздраженное существо срывает ни в чем не повинную травинку. – Хотя даже Первополе не дает мне знания, зачем это понадобилось слугам?! И кто этот нерожденный злодей? Кто настолько вдохновил слуг, что они посмели воспротивиться воле хозяев?!
– Уровень Судеб не содержит ответа, а уровень Воплощения предполагает, что вместе с неизвестным существом им вполне по силам выполнить задуманное.
– Не бывать этому! Последний родится! А те, кто попытается этому помешать, вольются в Первополе и больше никогда не вернутся в прежнее состояние…
До начала торжеств оставалось пять минут. Дворцовая площадь забита народом. Оцепление едва сдерживало напор толпы, а служба охраны напряженно высматривала подозрительные лица. Таковых наблюдалось более чем достаточно. Восторгом подданные как-то не светились. Для некоторых торжество было событием, и они даже выкрикивали нечто одобрительное, но большинство следили за приготовлениями молча, с угрюмыми выражениями на физиономиях. Преображенский заработал репутацию жесткого правителя, и никто из подданных не питал особо радужных иллюзий. С другой стороны, все они понимали, что выйти из кризиса можно, лишь имея грозного и сурового Великого Князя. Другому с непростой ситуацией в ОВК не справиться. И все же подчиненные Барышева не успокаивались ни на минуту. Кроме того, что среди толпящихся горожан вполне могли найтись самоубийцы, готовые броситься на князя-деспота даже с голыми руками, кто-то мог принести и оружие. А за час до начала торжества разведка доложила, что в Солнечную вполне могли проникнуть диверсанты чинидов. Барышев даже попытался убедить Сергея в нецелесообразности проведения открытых торжеств, но Великий Князь решил ничего не менять.
– Я понимаю, что это усложнит задачу охраны, – Преображенский прицепил на пояс парадного мундира кинжал, – но чему быть, того не миновать…
– Ваша светлость, – озадаченно шепнул из-за спины Горох, – на парад полагается выходить при кортике.
– А это что? – Сергей поправил кинжал.
– Так ведь неуставное оружие. – Адъютант подбросил в руке отвергнутый князем кортик. – Форма одежды нарушается. А вы ж главнокомандующий.
– Вот именно. – Сергей прицелился в Гороха указательным пальцем. – И не тебе определять форму моей одежды.
– Как прикажете, ваша светлость, – лейтенант поклонился. Спорить с князем было бесполезно. – Выйдете к народу хотя бы через парадный подъезд? Или тоже…
– Молчать! – Сергей неожиданно развернулся к Горохову и сверкнул уже знакомым канониру парализующим взглядом. – Или сегодняшний день станет последним днем твоей службы.
Лейтенант опустил потемневший от страха и возмущения взгляд. Как же вырвалась эта злополучная реплика?! Он готов был откусить себе язык! Впрочем, говорить он не мог и без таких сложностей. Причем сейчас князь не дал ему никакой дополнительной вводной, как тогда, на Терции, например, вновь обрести дар речи на борту корабля. «А если он не снимет свой блок и я так и останусь немым?! – запаниковал лейтенант. – Вляпался! Дотрынделся! Идиот! Шут гороховый!»
Наблюдавший за сценой Барышев нервно сглотнул слюну и поспешил к выходу. Вывести почетный караул и начать церемонию предстояло ему…
Точно в назначенное время прозвучали фанфары, грохнули огромные полковые барабаны и грянул Кремлевский оркестр. Увертюра была мощной и впечатляющей настолько, что толпа зрителей застыла, оставив в покое вспотевшее оцепление. Почетный караул вышел на площадь и построился вдоль длинной покрытой коврами лестницы. Вела она на самый центр древней площади, к высокой мраморной трибуне. С нее Великому Князю предстояло произнести присягу ОВК и поклясться в верности принципам Конституции. Затем, по сценарию, он должен был спуститься и принять присягу командующего парадом Барышева, а также всех войск и сил охраны правопорядка ОВК. Все это было, конечно, обычным шоу, но без него инаугурация казалась бы неполноценной.
Сергей ступил на ковровую дорожку и неспешно двинулся к трибуне. Он не видел глаз замерших позади оцепления людей. Он не видел даже их лиц, но чувствовал, что толпу охватывает примерно такой же благоговейный трепет, как и Гороха, как придворных, сталкивавшихся с князем лицом к лицу, как его генералов… Они боялись и боготворили нового правителя. Они не понимали причины охватывающего их странного чувства и потому боялись. Но чувство было отчетливым и сильным – желание упасть на колени, почитать и преклоняться. И потому Преображенского боготворили. Он шел к трибуне, чтобы поклясться, он шел, чтобы спасти. Он был именно тем, кто способен спасти… Он был тем, кто идет…
- Предыдущая
- 93/108
- Следующая
