Железный город - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 36
- Предыдущая
- 36/80
- Следующая
– Недолюбливают нас?
– Не то слово, – дежурный скривился. – Презирают. Маргиналами обзывают. Как будто мы для себя стараемся. Вот и нарвались, ученые мужья.
– Мужи, – невольно исправил Краузе. – Вы говорите, было три случая? Первый – вскрыли пожарно-охранную систему Литейного, третий – сервер «городка», а второй?
– Литейный был вторым. Первый случай зафиксирован чуть раньше. Была попытка взлома главного городского банка данных. Ее пресекли, но точно сказать, что успел раздобыть взломщик, мы не можем. Софт – дерьмо, я же говорю.
– Очень мило, – Краузе крепко задумался. – И с каких уровней входил в сеть хакер?
– Взломщик, – теперь дежурный поправил Альфреда. «Засорение» языка иностранными словами не приветствовалось. С неизбежным злом, вроде официально признанных Министерством пропаганды терминов «компьютер», «сервер», «файл», «софт» и старинных заимствований из латыни или французского, цензоры мирились, но обиходные словечки выжигали каленым железом. Насколько эффективно – понятно. Ни насколько. Запреты на удобство и точность слов – самые глупые и бесперспективные из всех запретов.
– Да, взломщик, – не стал сопротивляться Краузе.
– В первом случае он работал в вашем секторе, Альфред. Я думал, вы знаете. С вашим дежурным мы эту тему обсуждали, и он при мне докладывал комиссару.
– А, ну да, – Краузе кивнул.
«Клаус набивается в любимчики к Штрауху? Странно. Или комиссар затеял расследование по двум каналам, для надежности. И кто, интересно узнать, возглавляет конкурирующую группу? Стоп! Клаус говорил о группе Бауэра. Неужели он?»
– Второй сеанс состоялся на пятьдесят пятом уровне, в гостиничном секторе, – продолжил офицер. – Тоже никаких следов. Ну, а сейчас этот наглец сделал ход конем, вошел в сеть через сервер «Золотой свастики». Представляете? Нос нам вздумал утереть, взломщик-невидимка. Показал, какие мы ламеры…
– ..? – Краузе удивленно вскинул бровь.
– Э-э… бездарные киберсыщики, – торопливо исправился дежурный.
– Пятьдесят пятый… – Краузе потер виски. – Погодите! В момент инцидента на сороковом уровне он сидел где-то в гостиничном секторе полста пятого? Сидел… в каком-нибудь кафе и ломал пароли?
– В кафе? Возможно, – дежурный оживился. – Надо проверить записи городских камер наблюдения.
– Спасибо, дружище, – Краузе выключил связь.
В голове будто что-то вспыхнуло и осветило спрятанное до сих пор в темноте понимание главной нестыковки. Хакер (да простят цензоры Минпропа) действовал очень ловко, но он не мог быть одновременно на сороковом уровне в секторе Третьего Литейного и на пятьдесят пятом, поблизости от гостиницы «Вайсе». Значит… агентов было двое! Теперь это доказано. Взломщик умело прикрывал акции шпиона, находясь от него на приличном расстоянии. И это лишь во-первых. Во-вторых, напарник Фогеля имеет доступ в закрытые сектора, например, карантинный и «Золотую свастику», а также на территории особого полицейского надзора, вроде гостиничного сектора. В-третьих, сообщник неплохо разбирается в электронике и свободно чувствует себя в сети, а в четвертых, он тоже иностранец, что убедительно доказал герр Рихтер. Сделать правильные выводы из перечисленного было нетрудно, по всем этим пунктам подходил только один человек. То есть, в прежний вывод «Нейман или Фогель» всего лишь вносилась поправка: «Нейман и Фогель», но Краузе хотел быть уверенным в своей правоте на сто процентов.
Он снова активировал комп и вызвал Клауса.
– Где ты?
– В «Золотой свастике», шеф. Здорово тут. «Солнечные» лампы, высокий потолок, живая зелень повсюду, ресторанчики, магазинчики, даже бассейн имеется. В смысле – пруд. С карпами. И капсулы тут открытые, можно ехать и глазеть на виды за окном, как на планете какой-то.
– Давай обмениваться впечатлениями на досуге, за бутылкой шнапса, – Краузе нетерпеливо пощелкал пальцами. – Результат, Клаус, результат выкладывай.
– А-а, ну тут все чисто, шеф. Алиби полное. Нейман после вчерашней пьянки отправился ночевать не в гостиницу, а к коллеге, сюда, в «Золотую свастику». Я проверил отметки на посту, и просмотрел записи камер. Был тут профессор неотлучно. Сначала дома у приятеля, потом в его же компании гулял по скверу. Короче, чист наш эксперт, как дистиллят.
Альфред беззвучно выругался. Версии рассыпались, как шаткие карточные домики. Но отступать было некуда. До «склянок» оставалось не так уж много времени.
– Бери Неймана и вези в контору, – приказал он Клаусу. – Вежливо бери.
– А если не поедет? Иностранец все-таки, и алиби у него.
– Плевать! – раздраженно отрезал Альфред. – Если не поедет добровольно, «пакуй». Здесь не Рур. У нас свои понятия о правах и презумпциях. Если кто-то не сидит, это не значит, что он ни в чем не замешан. Просто у ГСП до него не дошли руки.
Индустриальный пейзаж сходен на всех планетах. Какие бы местные особенности ни влияли на мировосприятие архитекторов, сколько бы ни старались колонисты (а люди даже на столичном Марсе изначально колонисты) привнести в городские ансамбли неповторимый колорит освоенной планеты, а застывшая в камне, металле, пластике и стекле музыка всюду звучала почти одинаково. Нигде, даже на Форпосте, она не состояла из одного только барабанного боя или из завываний обожаемых центаврианами волынок. На всех заселенных людьми планетах «звучали» вполне узнаваемые «мелодии» и «ритмы»: современные симфонии административных небоскребов, блюз огромных культурно-спортивных арен, джаз ресторанных и увеселительных кварталов, технопоп молодежных драйв-центров, хард-рок рабочих зон, скучный классик-стрим деловых улиц и всякая музыкальная чушь «про любовь» спальных районов. Случались вариации, но в пределах стандартного «нотного стана». Никто не сочинял «музыку» из восьми нот или в ультразвуковом диапазоне.
Вид на центр Марс-Сити, которым Преображенский любовался из окна на сотом этаже «Мэйн-билдинг», полностью подтверждал размышления князя. Если бы не близкий горизонт и характерный желтоватый оттенок неба, столица Триумвирата вполне могла сойти за земной город или за столицу чего угодно, например, того же Форпоста – колонии англоязычной и вообще сильно похожей на Марс. Чуть отодвинуть горизонт, добавить холмы и «поднять» небо – получится Даная, а «подлить» белого света – Мирра или Старт. Сымитировать Медею будет сложнее, там два солнца, но если не смотреть вверх – тоже почти копия, там даже здание правительства построено по одному проекту с «Мэйн-билдинг».
Впрочем, марсиане тоже неоригинальны, почти такую же картинку можно увидеть еще в одном месте: на Земле, в Лос-Анджелесе. Весь этот Марс-Сити почти полная калька одного из районов американского мегаполиса. Даже воздушно-транспортные уровни и башни «привязки» летающих домов – чисто американское изобретение – здесь расположены, как в районе Пасадина.
Зато три этажа грунтовых «палуб» – это уже не копия, а собственное творчество марсианских городских инженеров. Когда столица Триумвирата перестала вмещать всех желающих, а ее воздушные и наземные дороги стали буквально непроходимы и «непролетаемы» из-за обилия транспорта, инженеры нашли довольно эффективное решение проблемы. Поскольку проложить воздушные уровни выше имеющихся было нереально – так высоко на атмосферных машинах летать уже опасно, – а зарываться под грунт некуда, ведь там все давно занято подземкой, коммуникациями, производственными площадями и водохранилищами, они начали строить ажурные конструкции, создавая новые уровни поверхности. Удалость построить три «эстакадных этажа», по верхнему из которых едва ли можно было ездить без опаски случайно задеть машины, летящие по первому воздушному уровню. Такой вот получился муравейник.
«И чего здесь люди ищут? Какого такого великого добра? Что за радость жить, допустим, на грунтовом этаже, изредка поднимаясь на какой-нибудь забитый транспортом воздушный уровень, чтобы слетать за сотню километров, в центр, где на втором грунтовом у тебя назначена деловая встреча? Не считая средств передвижения, один в один Эйзен. Также ни неба, ни солнца с нижних палуб не увидишь. Получается жизнь внутри какого-то механизма, а не города. В Москве или Питере тоже толчея, а уж в «Эл-Эй» тем более, но там Земля, простор, до горизонта далеко и доступная атмосферному транспорту высота не двадцать прессованных километров, а в десять раз больше. Хотя ответ известен. На Земле жить можно и в городе, и за городом, даже у черта на куличках не пропадешь, а тут выбора просто нет. Или ты жмешься к центрам цивилизации, или подыхаешь в пустыне. С плодородными полями и лесами на Марсе пока очень туго. Те, что имеются, едва выживают и очень медленно разрастаются. Казалось бы, чего им не хватает? Воздух есть, тепла вдоволь, грунта им частично завезли, частично произвели достаточно, воды – залейся. А нет, не растут дерева и все тут. Может, удобрений маловато? Или особый уход земным растениям на марсианской почве требуется, а колонисты по привычке сеют и забывают. Хотя какие тут земные привычки, десять поколений сменилось, пора бы понять, что к чему и как правильно выращивать растения на Марсе. В общем, загадка. Ну, не радиации же этим зеленым упрямцам недостает?!»
- Предыдущая
- 36/80
- Следующая
