Выбери любимый жанр

Катализ - Скаландис Ант - Страница 22


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

22

И он вдруг вспомнил, как однажды – из чисто дружеских побуждений – с ним провел бой чемпион Европы Юрий П. Превосходство Юрия было колоссальным. Женька знал это, но не чувствовал совершенно. Если он вдруг раскрывался, Юрий не бил, а лишь обозначал удар, и Женька запоминал ошибку, но оставался уверен, что в последний момент все-таки сам, именно сам, сумел уйти от удара. А ударные комбинации Женьки Юрий подчеркивал, легонько, едва заметно подыгрывая ему и смачно натыкаясь на хлесткий джеб или быстрый и точный хук. И все это дарило изумительное ощущение собственной силы и мастерства, но где-то в глубине сознания горьковатым привкусом обиды, не переставая, сочилась мысль: «Обман, обман, обман…»

Что-то подобное было и теперь. Ли до такой степени совершенно владела своим телом, что мастерства ее с лихвой хватало на них обоих. И это было прекрасно. Это было восхитительно. И это же было обидно. «Обман, обман», – стучало в мозгу. Но не хотелось верить.

И он придумал для себя другое объяснение: «Она любит меня. Она меня любит!» И он повторял эти слова вновь, вновь и вновь…

11

Они лежали утомленные, не одеваясь, лень было даже встать и пойти в душ.

В голове у Женьки внезапно с удивительной четкостью проступили вопросы. Вопросов было много, и Женька выбрал главный:

– А где ребята?

– Чернов спит в соседней комнате, а Эдик и Цанев в разных номерах с женщинами. Любомиру я сама подобрала подружку.

Некоторое время Женька переваривал эту информацию. Потом спросил:

– Так значит, ты уже разговаривала с ними?

– Разговаривала! – хмыкнула Ли. – Вы все укушались в сосиску, задавали массу совершенно идиотских вопросов. Особенно Цанев.

– А я?

– Да и ты что-то вякал.

Женьке стало совестно. Ничего себе, гости из прошлого!

– Слушай, Крошка, мы же были нужны тебе для чего-то. Так?

– Так. Вы мне и сейчас нужны.

– Зачем?

Она помолчала.

– Ты не поймешь, если я просто отвечу. Тут надо начинать с азов.

– Ну так и начинай с азов.

– Я думаю, – сказала Ли. – Я думаю, как начать. Это очень сложно, зайчик.

– Почему зайчик?

– Не знаю, по-моему, ты похож на зайчика.

– Ради Бога. Хоть на крокодильчика. Только расскажи мне, как вы тут дошли до жизни такой.

– Погоди, – Ли вдруг помрачнела. – Это очень долгая история. У нас может не хватить времени.

– А мы куда-то спешим? – удивился Женька.

– Нет, но я боюсь, что очень скоро нас поторопят.

– Кто?

– Кто? – она призадумалась на мгновение. – Люди Кротова.

Женька не знал, кто такой Кротов, хотя где-то и, кажется, даже не раз уже слышал это имя, но от этой новости пахнуло родным и знакомым духом двадцатого века. Придут, скрутят, доставят пред светлые очи большого начальника, допросят по форме, может быть, даже будут бить. Но все это, в сущности, не страшно. Потому что понятно. Потому что знакомо. А по-настоящему страшна только холодная жуть неведомого и, быть может, непостижимого, с которым здесь им пришлось столкнуться лицом к лицу.

– Кротов – это ваш… – Женька замялся, – хозяин?

– Н-ну, в каком-то смысле. Игнатий Кротов – председатель партии зеленых.

– А партия зеленых – это правящая партия?

– Да. То есть, нет. Погоди. Это дурацкий вопрос. Ты меня сбиваешь.

Я хотела что-то сказать. Да!

Она поднялась и подошла к столу. Взяла еще один стакан похмелина из своей «обувной коробки», предложила Женьке, он взял; потом нажала кнопочку, и коробочка съежилась до первоначального размера (стала величиной эдак с ластик), при этом из нее вырывался плотный, но постепенно ослабевающий поток воздуха. Из сумочки Ли извлекла еще три таких же предмета разных цветов, собрала их в кулак и, сказав: «Не ходи за мной», – вышла из комнаты. Вернулась она тут же, но уже без этих штучек, и Женька не стал любопытствовать, куда они девались, он просто спросил:

– Что это?

– Это? – Ли опять призадумалась (говорить – не говорить). – Это – сибры.

– Сибры?

– Ну, сеймеры.

– Сеймеры, – повторил Женька. – Значит это и есть сеймеры. А что это?

– Горе ты мое, – вздохнула Ли, – неужели ты еще не поняла?

– Откуда?!

– Не знаю, откуда. Но было бы лучше, если бы это объяснил тебе кто-нибудь другой. Понимаешь, это все равно, что рассказывать ребенку, откуда берутся дети. Или представь, в твой двадцатый век является дикарь из древних времен и просит объяснить, что такое деньги. Ты бы объяснил?

– По-моему, да. Ну, деньги – это такой универсальный товар…

– И ни черта не понял бы твой дикарь. Потому что деньги – это была первооснова вашей жизни в двадцатом веке. Понятие о них всасывалось с молоком матери, не нужно было объяснять, что это такое…

– Постой! – перебил ее Женька, ошарашенный внезапно возникшей мыслью. – А откуда ты знаешь, что я из двадцатого века? Ребята сказали?

– Нет, ребята твои ничего толкового сказать не могли. Я сама начала догадываться еще там, в ресторане, когда ты читал стихи и я узнала твое имя, а потом вспомнила Станского по картинке из учебника, но все боялась поверить. Все же знали, что вы погибли. Я и думала, что это просто красивый розыгрыш: кто-то подобрал двойников и устроил весь этот спектакль. А теперь, с тобой… я окончательно поняла, что вы – та самая знаменитая четверка. Ведь так?

Вот это был номер! Впрочем, чего-то подобного и следовало ожидать.

Станский вошел в учебники. Изобретатель анафа – это вам не хухры – мухры. Ну и они трое нахалявку проскочили в великие. Ну, дела!

– Слушай, Ли, но почему же нас никто не узнал, кроме тебя, раз мы такие знаменитые?

– Да потому, что здесь, в Норде, некому вас узнавать. Вся эта пьянь, приехавшая сюда, чтобы сдохнуть послаще, ничего не помнит, ничем не интересуется и ничего не принимает всерьез. Вообще-то, я думаю, узнали вас многие, но здесь не принято ничему удивляться, и потом, я же говорю, большинство, наверняка, решило, что вы не настоящая четверка Черного, а группа артистов.

– Да у вас тут одни психи! – вырвалось у Женьки.

– Не одни, – сказала Ли. – Есть еще люди Кротова. И люди Шейлы.

Они вас наверняка заметили, знают, кто вы, и им не до шуток.

– И что они с нами сделают? – Женька не испугался (сам тон разговора с Ли действовал успокаивающе), но все-таки спросил настороженно.

– Ничего они с вами не сделают. Пылинки будут сдувать. Но свободу перемещений, думаю, сильно ограничат.

– Арестуют что ли?

– Что-то вроде.

– Ну и ладно. Мы давно этого ждем. Надо же, наконец, выяснить свои отношения с властями.

Женька взглянул на Ли (они опять лежали рядом) и почувствовал, что все бесчисленные и очень важные вопросы, которые он еще не задал, вновь теряют для него всякое значение.

– Ли, – попросил он, – оденься, а то я не смогу с тобой больше разговаривать.

Она окинула его оценивающим взглядом, хмыкнула и сказала:

– Есть способ более приятный.

– Но у нас же мало времени!

– Ерунда, – улыбнулась Ли и прижалась к нему.

Потом, когда сумасшедшая карусель событий завертелась опять, когда новые потрясения, радостные и страшные, посыпались на него одно за другим, когда мир вокруг оказался еще сложнее, еще непонятнее, чем представлялся поначалу, он часто вспоминал эти самые прекрасные в своей жизни минуты. И он никогда не сомневался, он знал наверняка, что ничего прекраснее просто не может быть. Потому что в объятиях Ли он почувствовал себя в том самом светлом будущем, о котором только мечтали фантасты его времени. Потому что Ли была не просто женщиной – она была женщиной совершенной, идеальной, и она была женщиной, созданной для него. И теперь уже не было никакого обмана. Не было. А была только любовь. Настоящая, более чем настоящая – любовь женщины нового века. Мир, в котором существовала такая любовь, не мог быть плохим.

– А ты растешь на глазах, зайчик, – сказала Ли. – Это было потрясающе! Пожалуй, я останусь с тобой.

22

Вы читаете книгу


Скаландис Ант - Катализ Катализ
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело