Мышуйские хроники (сборник) - Скаландис Ант - Страница 7
- Предыдущая
- 7/36
- Следующая
Шарыгин как раз и шел побеседовать со святым отцом. Облегчить душу от всего навалившегося за последнее время. Вопросов-то много возникало. Допустим, почему родной Мышуйск иногда начинает казаться совсем не родным? Почему порою он, Шарыгин, забывает собственное детство, а порою – наоборот – ощущение, как в той песне: «все что было не со мной, помню»? Почему люди вокруг узнают Михаила, как старого друга, а он их зачастую с трудом припоминает? Уж батюшка-то должен разъяснить, в чем тут дело. Кому же, как не ему разбираться в душе человеческой? К врачам Михаилу пока не хотелось, а например, глава администрации города Никодим Поросёночкин ничем Шарыгину не помог. Да и сосед по подъезду, признанный мышуйский философ, учитель биологии Твердомясов затруднился с ответом. Вся надежда оставалась на батюшку Евлампия.
Однако до священника дойти ему было в тот день не суждено.
– Мил человек! – окликнул Михаила нищий, стоявший на паперти с шапкой в протянутой руке. – Не откажи в помощи слепому.
Голос просящего звучал непривычно твердо, несколько даже грубовато и вместе с тем как бы иронично. Шарыгин не мог не остановиться. Посмотрел внимательно и сразу удивился как минимум двум вещам: хорошему почти новому костюму на попрошайке и его поразительной опрятности, не соответствующей моменту. Ну кто ж в таком виде руку протягивает?.. Ба! Новое наблюдение озадачило еще больше – да в руке-то у человека дорогущая и практически неношеная ондатровая ушанка. А в ней зеленеет один новехонький доллар и несколько мелких монет поблескивает. Наконец, глаза у «слепого» были живыми, ясными и даже улыбчивыми.
Вообще-то, грех не подать такому чудаку, хотя бы для того, чтоб узнать о нем побольше. Шарыгин бросил в шапку рубль и поинтересовался:
– На храм, что ли, собираешь, приятель?
– Не-а, – ответствовал тот и честно признался. – На новую шапку.
Последней совсем уж абсурдной репликой самозванный слепой окончательно покорил Михаила – любителя всяких парадоксов и загадок. Заинтригованный, Шарыгин спросил:
– А эта разве не новая?
– Ты не понял, мил человек, – улыбнулся псевдонищий. – Мое имя Прокофий Кулипин. Не слыхал? И эта шапка у меня неправильная получилась. Хочешь примерить? Тогда поймешь.
Шарыгин действительно не понимал ничего, однако от странного предложения не отказался, только недоуменно пожал плечами. И тогда его новый знакомый проворно ссыпал мелочь во внутренний карман, доллар аккуратно сложил пополам и отправил туда же, приговаривая себе под нос, что на пиво уже вполне хватит, а затем резким движением нахлобучил ушанку на голову Шарыгина.
В тот же миг все вокруг исчезло.
Нет, это совсем не походило на мгновенную потерю сознания и даже на внезапное ослепление. Все звуки по-прежнему слышались совершенно отчетливо, и в зрительном ряду осталась отнюдь не кромешная тьма, а некий желтовато-серый клубящийся туман, во все стороны, насколько хватал глаз.
– Э! – сказал Шарыгин.
Ноль эмоций.
– Э-э-э!! – добавил он длиннее и громче, уже ощущая подступающий страх. – Что это значит?
– А то и значит, – охотно принялся объяснять Прокофий, освобождая Шарыгина от столь необычного головного убора. – Я изобрел антишапку.
– В каком смысле «анти»?
– В самом прямом... Слушай, пойдем отсюда. Давай, что ли правда пива попьем. Смысла уже нет стоять. День сегодня такой неудачный. Пошли. А там и расскажу.
До популярного в городе пивбара «Пена дней» было от церкви всего два квартала. И Шарыгин сразу согласился: в конце концов, с батюшкой он всегда успеет пообщаться. А вот такого необычного персонажа другой раз и не повстречаешь!
В полутемном зале по буднему и относительно раннему времени было довольно пусто, даже нашелся свободный столик в сидячей части. Взяли сразу четыре кружки на двоих и по первой выпили за знакомство. Прокофий оглоушил всю целиком, почти не отрываясь, как будто два дня по пустыне шел, а Шарыгин из своей потягивал медленно. Он никогда в жизни больше двух кружек зараз не выпивал. Так что торопиться было некуда.
– Так вот, мил человек, – начал свой рассказ Кулипин. – Зовут-то тебя как?
Шарыгин представился.
– Так вот, Миша. Был я с самого детства изобретателем. Чего только не придумывал: зубную щетку с часовым механизмом, то бишь со встроенным будильником, шарнир для флюгера с шестью степенями свободы, метод высушивания промокших бубликов, ботинки для хождения по крышам – уж всего и не припомнить! А сгубила меня идея вечного двигателя. Двенадцать лет на него потратил, а когда модель была полностью готова, оказалось, что это никому не нужно. Городские власти поглядели и говорят: «Значит, ты хочешь этот гончарный круг на фабрике поставить и глиняные горшки производить? И получается что горшки будут продаваться, а электроэнергия потребляться не будет?» «Да что там горшки! – говорю. – Можно точно так же без электричества токарный станок запустить». «Того хуже, – отвечает заместитель главы администрации по вопросам промышленности. – Значит, пойдет машиностроительная продукция. Мы ее продаем и начисляем налог на добавленную стоимость. Этот налог благополучно переходит на расходную часть, в частности, на ту же электроэнергию. Энергетики гонят НДС дальше – неразрывная цепочка. А если станок не будет ничего потреблять, цепочка нарушится. Государство недополучит налогов, а бухгалтер на заводе сойдет с ума. Вы понимаете, товарищ Кулипин, что вы натворили?!» Заместитель главы администрации, когда нервничал, всех вокруг называл по старинке товарищами. Я тогда ничего не понял, про этот их НДС. «Ладно, говорю. Не надо, так не надо». Тот круг в моем сарае, наверно, до сих пор вертится, я только не наезжал туда давно, а раньше бывало еще цветочные горшки на нем делал и на городском рынке, то бишь на вернисаже, продавал. Ни разу меня там не видел, Миша?
– Нет, – сказал Шарыгин.
Он терпеливо слушал, ожидая, когда же разговор подойдет непосредственно к шапке.
– Так вот, – продолжил Прокофий своей обычной присказкой. – После того двигателя окаянного я и понял, что надо не у физики проклятущей идеи заимствовать, а черпать мудрость из народной кладези. Сказки – ложь, да в них намек... В общем, я по этим намекам, как по чертежам, очень внимательно прошелся и рецепты многих чудес до мельчайших деталей выявил. Первым моим патентом стали сапоги-скороходы. По расчетам, человек в кулипинских сапогах должен был передвигаться в сто раз быстрее обычного, то есть примерно со скоростью реактивного самолета. Опасно это? Разумеется, опасно, потому я и заложил в устройство некий блочок, названный мною «антифактум» (от греческого anti – против и латинского factum – поступок). И надо полагать, я так серьезно задумался о безопасности, что антифактум получился у меня лучше самих сапог. Человек их одевший имел возможность передвигаться в сто раз... но не быстрее. А медленнее. Зачем такое нужно? Кроме меня, наверно, никто бы и не додумался. А я предложил свои сапоги на автомобили ставить параллельно с колесами. Представляешь, за секунду до аварии антискороходы упираются в асфальт и экстренно тормозят движение. Я даже название красивое придумал: русская АБС или АБС-Р – автоматические блокирующие сапоги «Русь». Изобретение так и не внедрили – сказали дорого слишком. Ну, так я за новое взялся!
Про скатерть-самобранку все слышали? Ну, конечно. Об изобилии не мечтал разве только тот, кто есть никогда не хочет. Но если изобилие неуправляемое... Понимаешь ли, Миша, это как тот самый чудовищный горшочек каши у братьев Гримм. Короче говоря, опять мне антифактум понадобился. И похоже, эта шутка начала жить собственной жизнью. Скатерть моя, точнее антискатерть получилась не самобранкой, а самоубиралкой. Развернешь ее – на ней пусто. Зато все, что поставишь и положишь, даже прольешь – немедленно исчезает при свертывании. Казалось бы, опять – бессмысленная вещь. Ничего подобного! Это же универсальный утилизатор-ассенизатор! Мечта всех экологов. Ну, бегал я как ненормальный по всем городским помойкам и мусор с них собирал. Эффективность у антискатерти была потрясающей. Доложил начальству. Пригласили продемонстрировать. Высокая комиссия собралась. Все на антискатерть мою плюют, окурки бросают, бумажки, кофейную гущу из чашечек выливают, а завхоз горкомовский даже дохлую мышь принес, специально чтобы женщины повизжали. Но это он зря старался, потому что женщинам повизжать еще предстояло капитально. Едва антискатерть дохлого зверька в себя всосала, случилось нечто непредвиденное. Как я теперь понимаю, антифактум мой перегрелся – ну, сколько можно? – мощность его я на глазок прикидывал, а тут... В общем, эксперимент есть эксперимент. В один миг антискатерть-самоубиралка в натуральную самобранку превратилась. Если не сказать, в рог изобилия. Только, сам понимаешь, Миша, посыпались-то из нее не яства заморские да вина, а потекло нескончаемой рекой содержимое всех помоек города Мышуйска, по которым я с такой любовью трое суток лазил.
- Предыдущая
- 7/36
- Следующая
