Ненормальная планета (сборник) - Скаландис Ант - Страница 14

• Предыдущая
• 14/40
• Следующая

Если бы я раньше хоть иногда почитывал те книги, которые продавал и покупал, вся эта история могла бы закончиться совсем иначе. И я бы не сидел сейчас как дурак перед совершенно никчемной штуковиной, а держал бы в руках настоящий катализатор прогресса – орудие для переделки мира. Но что теперь мечтать? Впрочем, надежда-то у меня осталась. Я, собственно, для того и записал это все. Даже попросил приятеля, балующегося фантастикой, подработать мой опус по стилю и отнести в какой-нибудь журнал. Если прочтут многие, кто-то обязательно поверит, заинтересуется и поможет мне. Но не ждите в конце рассказа телефона и адреса. Не нуждаюсь я в глупых советах, издевках и шуточках. И очень хочется избежать наплыва безумных изобретателей, самоуверенных дилетантов, просто любопытствующего дурачья. Пусть те, кто действительно хочет помочь, найдут меня сами через издателей и автора.

Кстати, имейте в виду, я закончил мехмат. Правда, давно по специальности не работаю, но ведь мехмат все-таки. Так вот, знаний моих до смешного мало, чтобы разобраться в этой штуковине… Ну, да ладно, начну по порядку.

В тот злополучный день я пришел на толкучку у магазина на целый час позже обычного. Завсегдатаи уже маячили в излюбленных уголках, а народец собрался какой-то на удивление разношерстный. Никак я не мог понять, кому из них что нужно. Старина Петере, тот как всегда попыхивая трубкой, торговался с любителями детективов. Носорог со своим огромным саквояжем, набитым так же туго, как и его брюхо, стоял грустный – видать, торговля шла неважно. Для конспирации он всегда отпускает не больше экземпляра в руки, а дома держит по полтиража. Сновал в толпе и маленький юркий старичок Марк Ефимович, меняющий дешевенькое ходкое чтиво на роскошные тома литпамятников. В окружении дотошных очкариков стоял у самой витрины, где посветлее, Штирлиц, знаменитый тем, что может достать любую книгу. Поговаривают, что его библиотека – вторая в Москве после Ленинской. Увидел я и майора Пронина. На самом деле его фамилия Мухин, но он действительно майор, сотрудник ОБХСС и в свое время чуть не упрятал меня за решетку. Но мы столковались и теперь дружим. Я ему подсказываю, с кого можно содрать побольше, а он меня не трогает и даже делится, когда дают не «бабками», а книгами.

В общем покрутился я, покрутился и начал искать клиентов. Я вообще-то специализируюсь на «БП», заодно и фантастика идет, а тогда временно занимался еще и «БК». Помнится, подошел к одной группке – а у меня, знаете, на клиентов чутье – и тихо так спросил:

– БК нужно?

– Ефремова, что ли? – откликнулся кто-то.

– Почему Ефремова? – не понял я.

– Ну, говоришь, «Быка». «Час быка» что ли?

«Вот черт!» – так обидно стало – в покупателях ошибся, как распоследний чайник – я даже про фантастику не спросил.

Потом попался некий чудак, разыскивающий детективы в стихах. Потом несколько раз дергал какой-то псих, тараторивший нечто вроде: «Уна-муна есть? Мульта-тульта есть?» Потом подвернулся уже полный кретин. Я назвал ему цену – «два», а он возьми, да и спроси:

– Два рубля?

Я только пальцем по голове постучал. И он воскликнул радостно:

– А, два номинала!

Тут уже я не выдержал:

– Какие, к черту, номиналы! Когда на книжке цена стоит – шестьдесят семь копеек! Потому что издана двадцать лет назад. А «два» – это «два». Не «один и семь», не «два с половиной», а «два»!

Так я ему ничего и не продал.

И вот когда я решил, что придурков с меня на сей раз уже хватит – вот тогда и подошел этот. Подошел и сказал:

– Мне нужна книга.

Одет он был уж больно странно: джинсовая куртка с меховым воротником, глухо застегнутая на молнию, брюки – легкие и явно от дорогого костюма, на голове кепка-аэродром, а на ногах – ей-богу, не вру – женские туфельки на шпильках по моде шестидесятых. И было этому хиппарю на вид не меньше пятидесяти. И он подошел и сказал:

– Мне нужна книга.

– Любая? – спросил я кисло улыбнувшись.

– Мне нужна книга, – повторил он.

И я, уже закаленный всеми предыдущими идиотами, не стал нервничать, а просто вынул ему маленький десятикопеечный справочник Московского Книготорга.

– Эта подойдет?

– Сколько? – поинтересовался он.

– Двадцать пять, – рискнул я, как-то сразу догадавшись, что эту бешеную цену следует назвать на общедоступном языке.

Он кивнул, полез в карман и извлек зеленую бумажку, за которой я протянул было руку, решив, что это полета, да замер, ошарашенно глядя на незнакомый профиль и читая по буквам, как на уроке английского: DOLLARS. Должно быть, лицо у меня сделалось таким же зеленым, как эти доллары, потому что незнакомец спохватился, убрал валюту и из другого кармана достал вполне советский четвертной. Но вот когда я взглянул на него вблизи, меня братцы, пот прошиб. Не четвертной это был. Это была фиолетовая, новенькая, точно нарисованная и даже с водяными знаками двадцатирублевая купюра. А пока я глазел на эту чудовищную по нелепости фальшивку, он что-то такое сделал с моей книжицей (съел, что ли?) и попросил:

– Еще книгу.

И тут внутренний голос подсказал мне: не упускай его. Я даже не представлял себе, кто он такой: безумный фальшивомонетчик, хитрый шпион-вербовщик или… Черт знает! Но я почувствовал: пахнет прибылью.

– Еще – не здесь, – произнес я строго. – Пошли со мной.

И он пошел, безропотно стуча по асфальту своими дурацкими шпильками. Я вел его к себе домой, и, если честно, мне было страшно. Как когда-то мальчишкой в деревне, на чужом дворе, куда мы лазали через забор таскать с веревки вялившуюся на солнце рыбу. Именно такой был страх – детский, панический, перемешанный со стыдом, но и романтически щемящий одновременно, а вовсе не привычная боязнь нарваться на стражей порядка.

В моей однокомнатной халупе он прежде всего подошел к книжным полкам, обернулся с счастливой улыбкой идиота и спросил:

– Можно?

Потом добавил:

– Я заплачу.

В растерянности я пожал плечами, и он тут же стал снимать с полки одну книгу за другой, быстро перелистывать их и запихивать себе под куртку.

– Очень хорошо, – говорил он, – это мне поможет. Сейчас я все вам объясню. Сейчас вы все поймете, – говорил он. – У нас мало времени, – говорил он, – но вы обязательно все поймете…

С каждой новой книгой он становился разговорчивее, словно был иностранцем и таким образом обучался русскому языку.

На тринадцатой штуке он остановился, пересек комнату и сел в мое любимое кресло, так что мне пришлось расположиться на стуле.

– Фу, – выдохнул он, – устал. Но времени очень мало. Поэтому слушайте меня внимательно. Я прилетел с очень далекой планеты.

Улыбаясь и скептически покачивая головой, я смотрел на него, как на больного ребенка. Он видел это, и стал очень нервничать. Он сбросил женские туфельки, и под ними оказались невероятно пижонские сверкающие металлом носки, словно связанные из тончайшей серебряной проволоки. Потом он вытряхнул из рукавов пару отличных кроссовок и удивительно ловко надел их, не расшнуровывая.

«Фокусник, – подумал я. – Надурит в два счета». И поторопился потребовать деньги. Он вынул пачку зеленых и пачку фиолетовых. Но ведь и те и другие были ненастоящие. Я вдруг вспомнил, что в Штатах нет банкнот достоинством двадцать пять долларов. Значит, уже надурил. Боже, где мои книжки?! Куда он девал их? Неужели под этой куртенкой уместится тринадцать увесистых томов? А ведь он вроде и полнее не стал… Голова у меня шла кругом.

А он все так же монотонно упрашивал послушать его.

– Деньги у тебя, братец, неправильные, – выдавил я, наконец, главный пункт своих переживаний.

– Торопился очень, – пояснил он извиняющимся тоном. – Но что деньги! Забудьте про них. Я дам вам нечто гораздо большее. Послушайте меня, пожалуйста. У нас мало времени.

Я сдался:

– Бог с тобой. Только говори по существу и не завирайся.

– А вы, пожалуйста, не перебивайте, – вежливо попросил он. – Мне и так трудно. Послушайте, можно я… – он замялся, – разденусь?

• Предыдущая
• 14/40
• Следующая