Выбери любимый жанр

Спроси у Ясеня - Скаландис Ант - Страница 44


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

44

И Сергей догадался.

Он читал какой-то доклад Горбачева, по-видимому, к очередной годовщине Октябрьской революции – он не запомнил точно, ведь в самом докладе ничего особенного не было, но удивительным образом между строк Малин вычитал там смертный приговор коммунизму. И мгновенно пробежав по логической цепочке, он самым естественным образом уперся в потрясающую мысль. Сидел он тогда в лаборатории Научного Центра Би-би-эс, в Колорадо, Дедушка как раз находился тут же, и Малин ворвался в кабинет Спрингера, как ошпаренный с газетой "Правда" в руках.

– Я понял! – проговорил он от полноты чувств перейдя на заговорщицкий шепот. – Мы должны делать ставку персонально на Горбачева. Именно он поможет нам создать филиал Службы ИКС в Москве!

Дедушка улыбнулся своей знаменитой загадочной улыбкой. Он уже больше года думал об этом.

В феврале восемьдесят седьмого года Малин был назначен руководителем советского филиала службы ИКС и вернулся в Москву. Он получил звание полковника КГБ, солидную должность и кабинет на Лубянке с полагающимися по рангу аппаратами спецсвязи. Соответствующий приказ в архивах хранился. Но все это была мишура, ширма, отмазка. Не существовало ровным счетом никаких документальных подтверждений создания советского подразделения Международной службы контроля. И тем более ни одна живая душа не смогла бы ответить на вопрос, как удалось уговорить самолюбивого и самоуверенного Горбачева поделиться неведомо с кем таким огромным куском собственной власти.

Глава тринадцатая

ПОРА ТОПОЛИНОГО ПУХА

Тополь ввалился ко мне в кабинет ранним сентябрьским утром. Вместо девушки, приносящей кофе. И, не поздоровавшись, сообщил:

– Я приехал.

Сообщил по-английски. Мне это сильно не понравилось, и так же по-английски, очень по-английски, я спросил:

– Плохие новости?

– Весьма, – ответил Тополь. – Может быть, ты нальешь мне кофе?

– Кофе еще не принесли. Есть виски. "Чивас Ригал".

Наш диалог стал напоминать бездарный текст из какого-нибудь американского боевика, и Тополь решил разрушить его нестандартной фразой:

– А "боржоми" у тебя есть?

– Ты чо? С дуба рухнул? Откуда в Лондоне "боржоми"? – выдал я еще более нестандартную фразу на чистом русском.

– Жаль. Виски я люблю пить с "боржоми". А так – лучше коньяку.

Он достал свою традиционную фляжку, и я почувствовал, что дело совсем плохо. Тополь категорически осуждал тех, кто пьет по утрам в рабочее время – для этого, считал он, требовались исключительные причины. И было ужасно, что уже второй раз за очень короткое время нашего знакомства такие причины у Лени Горбовского возникали.

– Что случилось?

Он не ответил. Плюхнулся в кресло, задрав чуть ли не выше головы свои острые коленки кузнечика, хлебнул из горлышка, жестом попросил у меня стакан и наконец, глубокомысленно произнес:

– Пора тополиного пуха.

Я вспомнил, что в Москве пора тополиного пуха наступает где-то в июне и спросил:

– В Лондоне?

– При чем здесь Лондон? – раздраженно сказал Тополь. – Во всем мире. Я просто имею ввиду, что скоро от меня останется только пух. Да перья.

– И от Вербы? – поинтересовался я, демонстративно вступая в сугубо шуточный разговор.

– От Вербы тоже. Разве она не пушистая?

– Да, – сказал я, – верба – это такие маленькие пушистые комочки, очень трогательные, а листья ее еще больше похожи на перья, чем листья тополя… Тополь, ты с ума сошел? О чем мы говорим?

– Мы говорим о том, что наступает полный абзац. На тонких ножках. Убили Дуба.

– Какого Дуба? (Я чуть было не спросил, не подпоручик ли это из "Похождений бравого солдата Швейка", но вовремя сдержал себя: шутки кончились.)

– Дуб-дубок, самый удивительный парень в нашей команде, – говорил Тополь. – Никто не хотел брать такую кличку, а он сразу предложил ее для себя. Отличное, мощное, красивое дерево. Какой дурак придумал, что это символ тупости. Все деревья прекрасны, но дуб – это еще и символ долголетия, надежности, символ власти, своего рода царь деревьев. Дуб, Валерка Гладков дважды завоевывал чемпионский титул по вольной борьбе, потом закончил юрфак МГУ, работал адвокатом, потом его ГРУ завербовало, воевал в Египте и Эфиопии, сотрудничал с "Моссад", иврит, арабский и амхарский – свободно, в нашей службе – с девяносто первого года. А в девяносто втором в Судане его чуть не укокошили. Чудом спасся. И пустил тогда крылатую фразу: "Причастных убивают дважды." Мол, мы особенный народ, уникально живучий. Глызин любил эти слова повторять, Осокорь. Тоже однажды выползал из клинической… И вот теперь убили сволочи Валерку, в секторе Газа убили…

– Кто? Кто убил?!

– Не знаю, в том-то и дело, что не знаю. Как говорится в официальных сообщениях, никто пока не взял на себя ответственность за эту акцию. 

И пробьет этот час,
Пуля выберет нас,
А убийц никогда не поймают.
Хоть арабский «Хамас»,
Хоть гэбэшный спецназ –
Они все без ошибок стреляют…

Это Ясень написал пару лет назад. Не знаю я, кто нас так жестоко мочит. Знал бы, давно уже сели за стол переговоров. Но с кем? Дедушка и тот не знает. Дедушка, по-моему, просто в панике, а в добавок еще и в маразме. Объявляет общий сбор по сверхсекретному каналу в то время, когда наши самые тайные операции становятся достоянием гласности. Пора уже не прятаться по углам, а занимать круговую оборону. Пора понять, наконец, кто против нас играет…

– Лично я чем дальше, тем все меньше и меньше понимаю происходящее, – сообщил Тополь после паузы. – Я прирожденный исполнитель, может быть, и очень хороший, но исполнитель. А они меня сделали генерал-лейтенантом, а теперь вообще прочат в главнокомандующие всей службой РИСК. Выбрали. При общем молчаливом согласии и на основании возраста и опыта. А причем здесь возраст? И какой я им, к черту, генерал?! Какой я им командующий. Я же ни хрена понять не могу без Ясеня. Знаешь, когда у нас возникали сложные проблемы или кто-нибудь умничая, а то и от отчаяния задавал вопрос типа "Что делать?", "С чего начать?" или "В чем смысл жизни?", ему говорили: "Спроси у Ясеня". Это уже поговорка такая была. И теперь они взяли моду говорить "Спроси у Тополя". Но Ясень-то действительно отвечал на эти вопросы, как Лев Толстой в Ясной Поляне, а я что? Я только могу "забросать осеннею листвой", как поется в песне. Я же элементарных вещей понять не способен. Эх, Михаил, Михаил… Кажется, я так и не объяснил тебе, что у нас вообще происходит.

– Скажу больше, – скромно заметил я, – ты даже не успел толком объяснить мне, кто вы такие и чем занимаетесь.

– Правда? – удивился Тополь. И добавил невпопад: – В октябре. В октябре намечен общий сбор. Дата будет уточняться.

– Очень хорошо. Я должен там присутствовать?

– Разумеется.

– Очень хорошо. Я там буду. Но чем же вы все-таки занимались все это время? С момента создания вашей доблестной службы ИКС или РИСК. В чем, кстати, разница?

– ИКС – это международная служба Базотти, а РИСК – наш российский филиал. Ясень название придумал. Ему нравилось, что одновременно и российская и интернациональная. И аббревиатура красивая.

– Понятно. Ты не уходи от главного вопроса.

– Чем мы занимались? – переспросил Тополь. – Мы делали историю, парень. Понимаешь? Мы делали историю.

– Правда? Тогда извини, скажу откровенно: поганую вы историю сделали.

Я был категоричен.

– Ох, ни черта ты не понимаешь, парень. Да если б не мы – все, абсолютно все было бы по-другому: перестройка, путчи, войны…

– Стоп, стоп, стоп, Леня, твое заявление напоминает мне одно из путешествий Ийона Тихого (помнишь, у Лема?). Он там на своем космическом корабле угодил в прошлое и сильно его изменил, в результате чего и произошли все те события, о которых мы знаем из всемирной истории.

44

Вы читаете книгу


Скаландис Ант - Спроси у Ясеня Спроси у Ясеня
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело