Спроси у Ясеня - Скаландис Ант - Страница 92
- Предыдущая
- 92/125
- Следующая
От Петровки до Бронной минут десять ходу, но Белке казалось, что она пересекла всю Москву. Ноги уже еле передвигались, когда она поднялась на четвертый этаж, открыла ключом дверь и, войдя в комнату, упала на диван. Курить не хотелось. Пить не хотелось. Есть тоже не хотелось. И звонить никому не хотелось. Ничего не хотелось.
Оставив Вербу в деревне с Разгоновым, Тополь выехал в чисто поле, где его вместе с "ниссаном" подобрал транспортный вертолет и доставил на Тверскую базу РИСКа. Теперь он уже не считал расходов на перелет. После абсолютно непонятного обстрела на дороге время уплотнилось до крайности. Четверо сильно побитых при захвате обезьяноподобных громил – одному даже сломали руку, слишком медленно до него доходило, что сопротивление бесполезно – отказывались давать показания. Решающую часть допроса Валька Каблуков провел, не дождавшись Тополя. Старший среди бандитов, почувствовав, что имеет дело не с милицией, вначале попробовал запугать, а потом стал торговаться, чем окончательно вывел из себя опытного чекиста, начинавшего службу еще при Андропове. Валька передумал предъявлять уркам документы ФСБ, от которых скорее всего толку не будет, а повел такой разговор:
– Ты видел вертушки, на которых вас сюда доставили. Так это мы не у Красной Армии напрокат взяли – это наши. Догоняешь помаленьку? Мы твою группировку вместе с твоим шефом завтра купим и продадим три раза. Ты понял, падла? Можем и тебя на работу взять, если быстро расколешься, а если нет – будешь гнить в тюряге до конца своих дней.
– В какой тюряге? – не очень поверил громила.
– В какой тюряге, узнаешь сегодня вечером, туда лететь далеко, – заявил Валька на свой страх и риск, еще не согласовав действий с Тополем.
Однако Тополь, быстро оценив обстановку, дал добро на далекую тюрягу, связался с соответствующим региональным филиалом службы ИКС, лихих бойцов побросали обратно в вертолет, в Москве упаковали в мешки и большим грузовым лайнером отправили в Джакарту. Там мешки распаковали и в лучших традициях всех времен пересадили тверских ребят в трюм небольшой ржавой лоханки, уже забитый им же подобными только очень разноцветными людьми, ни слова не понимающими по-русски. А конвоиры были подозрительно раскосыми и с незнакомыми автоматами в руках. Ну, а пальмы на крошечном экваториальном острове, и мрачный замок, и тяжеленные автоматические двери, как в хорошем банке, и темные, грязные камеры с плесенью на стенах и водой на полу, как в плохом сортире, дополнили впечатление. Хватило одной ночи. Утром к ним зашел человек, говорящий по-русски, и уже через несколько часов Тополь в деревне Заячьи Уши знал все, что знали эти четверо.
Шайтан. Чума. Тихон Скобяков. Попадался такой в сводках Осокоря. И Ясень его упоминал в числе ведущих авторитетов со слов Кислого. Но почему нападение на ФСБ? Или они даже знали, что это не ФСБ? Откуда им было известно про машину Малина? Вот так клубок! И кому, черт возьми, поручить все это распутывать? Опять Клену?
А накануне вечером, пока он был в Твери, пришла жуткая информация от Пальмы из Свердловска. Осокоря убили не девятнадцатого вечером, а самое позднее восемнадцатого днем, медицинское заключение сделала Пальма лично. Скончался Осокорь действительно от удара заточкой в сердце, но перед этим был очень грамотно оглушен резиновой дубинкой или чем-то вроде. И убили его не на зоне, в ИТК подбросили уже труп. Причем доставили милиционеры по личному указанию Игоря Корягина. Не верить не было оснований, потому что Корягин пропал. Почти сразу после ночного звонка в Москву. Об убийстве Осокоря сообщал уже не он. Пальме пока не удалось найти никаких следов беглого сотрудника РИСКа.
В общем "на раз" получалось, что убил Осокоря сам Корягин. В голове это укладывалось плохо. В течение десяти лет кадровый сотрудник милиции, полковник, очень порядочный человек, семья, дети, три года работы в РИСКе, первая категория причастности.
Пока Тополь разгадывал эту загадку, пытаясь увязать ее с новой информацией о Шайтане, пришла шифровка от Дедушки. Миленькая такая шифровка. А тут еще этот Разгонов. И Кирилл Меньшиков уже дает координаты Золтана и назначает время операции.
"Если и с Золтаном не получится, – думал Тополь, – тогда все, – хана. Как там, у Ясеня: "А в голове всего лишь пять отверстий…" Действительно, не хватает еще одного, чтобы пар выпускать, "когда кипит наш разум возмущенный". Была такая шутка. Фу, до чего же мы все циничные! Ведь убивают наших друзей…"
В этот раз на базу отправились спокойно, на "ниссане": Разгонов за рулем, Тополь рядом, Верба сзади. От вертолетов Тополя уже тошнило. Проехали не торопясь по "местам боевой славы".
– Вот тут нас обстреляли, – гордо сообщил Разгонов.
– А вот тут, – показала Верба чуть позже, – нам было хорошо.
"Во, чумная девка, – подумал Тополь, – у нее мужа убили, а ей было хорошо! Или она действительно теперь считает Разгонова своим мужем?"
И тут же мозг его через цепь ассоциаций привычно переключился на служебные проблемы. Операция "Лайза" неприятно склеилась в голове с обстрелом боевиками Шайтана: где-то имя Шайтана проходило по "Лайзе". Минуточку! Ну, конечно, где же еще. На всякий случай он позвонил Клену, и тот подтвердил: убийство Разгонова по легенде повесили на Новую Тверскую группировку. Просто так было удобнее и Тополю с Платаном, и Петровке, и местному РУОПу. Вот, черт! Кто же мог знать тогда, что этот Шайтан накатит прямо на РИСК? Менять тщательно разработанную схему, в работе над которой участвовало с полсотни человек, было поздно. Поэтому Тополь просто предупредил Клена об изменениях и дополнениях, а потом сам связался с Петей Еремеевым:
– Немедленно приставь наружку тире охрану к объекту ноль-ноль-два. Немедленно, слышишь?!
Разгонов странно покосился на Тополя, словно каким-то сверхчутьем понял: это связано с ним.
А Тополь думал лишь об одном. Он очень надеялся, что еремеевские ребята не опоздают.
Сразу после пленения Золтана и отправки Разгонова в Лондон Тополя вызвали в Кремль безобразно ранним утренним звонком. И там целый коллектив советников и помощников пытал его по двум направлением: зачем Малин отправился в Лондон и не пора ли отправить на пенсию господина Григорьева?
По первому вопросу Тополь отбрехался быстро. Служба РИСК не скрывала фактов покушения на своего шефа, более того, подчеркивала, что их было три подряд: на Рублево-Успенском шоссе, где убили личного охранника Ясеня, а в машине должен был сидеть он сам; под Старицей, где невинной жертвой пал похожий на Ясеня человек – Михаил Разгонов; и наконец, на Степуринской дороге, где Ясеню и Вербе удалось скрыться от нападавших. Не многовато ли для одного человека? Вот Ясень и уехал от греха подальше в Лондон. А подозревавшийся так или иначе во всех трех случаях Владимир Сигалихин, он же Мясорубов, он же Золтан, пока молчал. Но РИСК отрабатывал именно эту версию. РУОП и прокуратура копали под Шайтана. ФСБ и служба безопасности президента вели свое расследование, и все это интеллигентно, все по согласованию друг с другом. Кремлевские деятели прямо нарадоваться не могли, какое у нас чудесное взаимопонимание и взаимодействие между спецслужбами.
А вот по второму вопросу Тополь горою встал за Григорьева. Нашел убедительные аргументы в защиту его энергичности, бодрости и недюжинного профессионального потенциала. "Хрена вам лысого! – думал Тополь. – Таким только волю дай: одного подонка на пенсию отправят, другого на его место посадят – смысла для дела ноль, зато все ниточки оборвутся, и концов уже никогда не сыскать. Хрена вам! Григорьев еще не всех своих сдал. Пусть посидит немного."
Тополь срочно, прямо из машины позвонил Клену и Платану, чтобы они оба приложили максимум усилий к недопущению отставки Григорьева.
Он ехал домой впервые за последние шесть дней и все пытался разгадать, кто же из этой президентской команды играет против них. Кто же?
- Предыдущая
- 92/125
- Следующая
