Точка сингулярности - Скаландис Ант - Страница 67

• Предыдущая
• 67/107
• Следующая

– А хотелось бы – ни к какой, – честно признался Кречет. – Я сам по себе, и тем интересен. Между прочим, тоже сочиняю кое-что до сих пор. Ты еще почитаешь.

– Только не сегодня, – взмолился я.

– Нет вопросов, – улыбнулся Кречет.

– А, кстати, на сколько дней пожаловал?

«Батюшки! А насколько я дней? Тополь, зараза, ничего не сказал, как всегда! Впрочем, что он мог сказать с другой-то стороны? Что засаду в Москве снимут ровно через двое суток, шесть часов, пятнадцать минут и немедленно пришлют Разгонову Михаилу Григорьевичу официальное приглашение за подписью президента?..»

– Не знаю пока, Олекс. Мне еще звонить надо многим. А вообще, я мечтал отдохнуть хоть пару дней.

– От преподавания русского языка в Берлине? – тонко подколол он.

– От преподавания русского языка в Берлине, – тупо повторил я и добавил. – Лешка, честное слово, спать хочется безумно!

– Ладно, чай пить завтра будем, сейчас я тебе все покажу, где твое полотенце, где тапочки, где зубная щетка…

– А знаешь, – улыбнулся я, – зубную щетку я до сих пор таскаю с собой по всей планете – старая советская привычка.

– Я тоже, – признался Кречет. – Но для гостей дома держу.

Проснулся я от его тихого голоса, звучавшего совсем рядом. Тихие голоса иногда бывают слышнее громких, а может, это уже сработало обостренное чувство опасности. Выспаться, конечно, мечтаешь частенько. Но жить-то хочется, как правило, еще сильнее.

– …да нет, – говорил Лешка, – он еще спит. Ты можешь попробовать навести справки в течение десяти минут, и я перезвоню тебе.

Мне так не хотелось оказываться по разные стороны баррикад с моим другом Олексом, что я даже размышлять не стал. Чуть приоткрыв один глаз, я машинально оценил расстояние от койки до стула, на котором висел пиджак, отметил краешек пистолетной рукоятки, торчавшей из кармана, успел подумать, что там могло уже и не быть патронов, наконец, пришел к однозначному выводу: не буду я пытаться Лешку переиграть, лучше сразу открою карты. И громко сказал:

– Я уже не сплю.

– А он уже и не спит, – спокойно проговорил Кречет в телефон.

Выслушал, очевидно, цветистую тираду с той стороны и добавил коротко:

– Жди звонка.

А после повернулся ко мне:

– С добрым утром, Микеле, пошли кофе пить.

Лешка был уже одет по полной форме, даже при галстуке, и мне это о-очень не понравилось.

– Пошли, – согласился я вяло. – А ты что, уже уходишь?

– Собирался, – сказал он, – но все отменили.

Похоже, это была правда, вот только отменил мероприятие, надо думать, именно я – своим пробуждением. Кречет начал неторопливо разоблачаться, одновременно приводя в действие всякие кухонные механизмы – кофемолку, хлеборезку, тостер, кофеварку.

Чтобы немножко успокоиться, я как бы невзначай вернулся в свою комнату и быстро, но тщательно проверил содержимое карманов и дипломата. Он позволил мне это сделать, и я окончательно убедился: ничего не тронуто. Шумно выдохнул, сходил в туалет, умылся, пытаясь ледяной водой остудить свой горячечный бред и наконец вернулся на кухню к столу.

Кофе уже дымился в чашках. Есть не хотелось.

Мы погрызли жареные хлебцы, съели по паре ломтиков буженины. А потом Лешка предложил вместе с кофе отправиться на балкон, потому что в комнатах и кухне у них в доме не курят.

Балкон был застекленный и щедро озелененный, очевидно, нинкиными руками, но там все равно оказалось прохладно по позднеосеннему времени. Мы накинули пиджаки и, проходя сквозь дверь, я, словно чайник какой-нибудь, в рассеянности стукнул тяжелым пистолетом в кармане о притолоку. Кречет даже не обернулся на этот красноречивый звук.

– Не выспался? – сочувственно спросил он, а потом вдруг начал с совершенно неожиданного для меня конца.

– Прочел я твой роман. Сильная вещь.

Вот так. И никаких он справок обо мне не наводил. Действительно не успел еще. Просто сидел ночь напролет и читал мой роман. Я мог бы и догадаться о подобной реакции. Ведь роман-то написан был обо всем, что случилось со мной с момента «ухода из Ясной Поляны» и вплоть до отлета на Багамы. Багамы и Неаполь я сделал эпилогом, предполагая о дальнейшем рассказать в следующей книге. Такая уж вышла композиция. Нет, разумеется, все имена я изменил, названия спецслужб, фирм, специальных операций, и даже географию событий исказил, как мог. Но суть-то осталась! А для тех, кто в курсе, случайные совпадения такого рода исключены.

– Откуда ты все это знаешь?

Вопрос был не агрессивным, скорее растерянным каким-то, почти испуганным.

– Талант у меня такой, Олекс. Когда я свою первую книжку рассказов сотворил о всякой жути в большом спорте по материалам личных наблюдений и рассказам друзей, меня вот так же ошарашенно спрашивали тренеры, врачи и экс-чиновники из спорткомитета: «Откуда ты все это знаешь?!» А особенно приятно звучал такой вопрос из уст майора на Лубянке в девяносто четвертом – по поводу «Подземной империи».

– Складно звонишь, как говорят наши братья воры, – похвалил Кречет. – Только мне-то ты баки не забивай. Я тебе не майор с Лубянки. Я был знаком с Фернандо Базотти. Недолго, но все таки был знаком.

Лешка Кречет назвал Дедушку не псевдонимом из романа, а настоящим именем, и на этом игры кончились. Начинался серьезный разговор.

Строго по инструкции я должен был тут же объявить, что больше не пророню ни слова до прибытия своего адвоката, иными словами, до конфиденциального разговора с Вербой, минимум – с Тополем. Однако мне надоело жить по инструкции. К тому же я не ощущал ни тени угрозы в поведении Лешки Кречета, – хоть логически подходи, хоть интуитивно – вывод получался один: старый друг не желает мне зла, а значит, и нашей службе тоже. Последнее утверждение было, конечно, излишне смелым, и я выбрал для себя некий компромиссный вариант: сознаться в своей причастности к делам ИКСа, в своей причастности сознаться, рассказать все подробности событий двухлетней давности, подтвердить, что вылетел из Берлина по заданию (все равно Кречет узнает про поворот самолета в воздухе и о безумной посадке тяжелого ТУ-154-го на слабенькой и короткой жулянской полосе, если не узнал уже, ведь последний факт мы с ним обсудили, сидя в ресторане), однако о самом задании – молчать, более того попытаться вытянуть из Лешки полезную информацию, раз уж он такой осведомленный. Впрочем, в успех последнего предприятия верил я слабо. Человек, целенаправленно прошедший путь от зам. начальника цеха до особы, приближенной к императору, легко переиграет такого политического нувориша и дилетанта, как я. И тем не менее.

Я перешел в наступление сразу:

– Когда это ты познакомился с Базотти?

– Давно. В девяносто четвертом. Какое-то непродолжительное время именно я в администрации президента негласно курировал безопасность, и конечно, ваши эмиссары принялись меня инструктировать. Пришлось специально вылетать в Майами. Служба ИКС в целом произвела хорошее впечатление, до сих пор отношусь к ней с большим уважением, хотя и не знаю нынешних – я же отошел от дел. А вот сам Базотти… Старик показался мне очень странным. Было какое-то несоответствие между его должностью и внешним обликом. Я не мог тогда сам себе объяснить, в чем тут дело, но теперь… Честно скажу, не ожидал, что маразм старого бандита зайдет столь далеко. Или ты все это про него придумал?

– Нет, Ол, сюжет заимствован из жизни с точностью до мелочей.

– Потрясающе! – воскликнул Лешка. – Человек, владеющий половиной мира, задействует колоссальную агентурную сеть, проводит тысячи специальных операций, убивает сотни людей – и все лишь для того, чтобы устранить со своего пути одну-единственную девочку-фигуристку, да и то, как выясняется в итоге, не ту! В жизни так не бывает. В литературе, кстати, – тоже. Что скажут твои читатели? Ведь это уже даже не кино – это цирк! На льду.

– Но в жизни именно так и вышло, – тихо проговорил я.

– Теперь и я об этом знаю, – кивнул Кречет, – закуривая вторую сигарету прямо от первой. – Расскажи-ка еще некоторые детали.

• Предыдущая
• 67/107
• Следующая