Дело Томмазо Кампанелла - Соколов Глеб Станиславович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/143
• Следующая

В этот момент у них за спиной раздался голос, от которого они все как один вздрогнули:

– Кафе закрывается!.. Кафе закрывается!.. Попрошу всех заканчивать!..

Пожилая женщина, на которой был надет большого размера, явно великоватый ей буро-красный (какое совпадение – опять этот цвет!) фартук, подошла к соседнему столику, за которым сидели парень и белобрысая молодуха и, поставив перед ними большое эмалированное корытце, принялась бесцеремонно сгребать в него со столика грязные стаканы, пепельницу и пустые бутылки:

– Мы закрываемся!.. Мы закрываемся!..

– Вот так-так!.. – проговорила тетушка. – Похоже, Томма-зо Кампанелла так и останется для нас человеком, чья предыстория остается совершенно не ясной, – кто он, откуда взялся, где искать корни его столь своеобразного характера – все это будет для нас… Как бы это получше выразиться?

– Непридуманным! – сказал за нее ее племянник-курсант.

– Да, точно! Эта часть истории так и может остаться непридуманной! – проговорила в некотором волнении тетушка.

Опять раздался грохот… Это пожилая женщина, вытирая со стола, за которым сидели те двое, – единственные, кроме хориновцев, – посетители этого кафе, переставила корытце на сторону стола, где она уже протерла, с той стороны, где ей еще только предстояло протереть…

– Чертово кафе!.. Лучше бы мы выпили где-нибудь в подворотне!.. – начал громко ругаться парень, которого называла Охапкой его спутница. – Лучше бы мы выпили где-нибудь у нас в Лефортовской подворотне!.. Ближе к дому!..

Тетушка, курсант и Вася вновь вздрогнули.

– Ничего, еще выпьешь!.. Еще сегодня и выпьешь!.. – также громко, таким же злым тоном ответила его спутница. – Ты ведь с Колькой-то сегодня увидеться должен? А ну! Признавайся!.. Сегодня?!.

– А хоть бы и с Колькой?!. Тебе-то что?! – начал громко переругиваться с ней Охапка. – С Колькой увидеться – дело святое!.. Колька – он не откуда-нибудь, Колька – он с войны приехал!.. Расскажет!.. Мне бы к нему спешить надо было, а я здесь с тобой разговоры разговариваю… А ты – вон, вишь… Чего тебе Колька-то?

– А то, что напьешься, не натвори делов!.. Не загреми опять за решетку!..

– Упаси бог! Не хуже тебя знаю!

– Ишь! Расшумелся! Вставай давай! – с этими словами она грубо схватила Охапку за рукав и потащила к двери.

Поднялась со своих мест и троица. Через короткое время все оказались на холоде. Впрочем, Охапка и белобрысая молодуха несколько позже сопровождаемых Васей хориновцев, поскольку за дверью кафе они о чем-то повздорили и ненадолго задержались на гумовской линии и вышли на Ильинку уже вслед за троицей…

– Значит, они считают, что Господин Истерика – это я?!.. – услышали хориновцы и их друг уже знакомые им вопли. – Нет… Я, конечно, бывает, впадаю в состояния… Но нет! Это не я!.. А хотя, черт с ним! Пусть и я! Пусть и я – Господин Истерика.

– Чего ты мелешь!.. – проговорила белобрысая молодуха. – Не надо нам больше твоих истерик. И так – хватит уж! Ты – Охапка!

– Охапка! – повторила она. – Охапка! Ты понял?

– Не-ет! Я – Господин Истерика!.. Мне понравилось!.. – эти неясные вопли все трое услышали уже из темноты.

– А ну-ка, поехали скорее домой, в Лефортово!.. Там выпьем еще!.. – услышали они еще, как будто на прощание. Пьяно кричал, естественно, Охапка. Он же – «самопровозглашенный» Господин Истерика.

– Закусить тебе бы надо!.. Закусить!.. Целый день ничего не ел! – сказала его спутница. – Поедем!.. Там у нас дешевле станет, чем в самом-то центре, у стен кремлевских!..

Послышались удалявшиеся шаги этой пары. Некоторое время хориновцы и их друг стояли в молчании. Первой его нарушила тетушка курсанта:

– Итак, у нас придуман только Господин Истерика!.. – проговорила она.

– Еще как придуман! – это друг курсанта. – У него даже появился двойник в Лефортово!.. Правда, такой двойник, что, уверен, тот настоящий Господин Истерика ужасно бы оскорбился, узнав о подобном двойничестве!..

– А Томмазо Кампанелла совсем еще не придуман!.. – проговорил курсант. – Ни капельки не придуман будущий персонаж нашего будущего спектакля!..

– Ни капельки не придуман Господин Истерика!.. – в тон им ответил Вася.

Все трое довольно быстро пошли по улице, еще сами ясно не представляя, куда они идут…

И дальше нараспев Вася проговорил:

– Он мною, Господин Истерика лю-би-мый, раз-ра-бо-тан для того, чтобы…

– Чтоб мог ты просто повстречаться с историей портрета своего! – закончил курсант, который – и этого не надо бы забывать – был в некотором роде самодеятельным начинающим поэтом…

– А что!.. – проговорила тетушка. – Прекрасно, племянничек!.. Давайте разговаривать стихами!.. Ведь мы все-таки тоже в некотором роде персонажи… Мы же говорили, что участники нашего «Хорина» сами во многом похожи на персонажей какой-то пьесы. Так вот, почему же мы как-то исключаем себя из их числа? Почему мы как-то отделяемся от общей массы, хотя, по совести, нам самое место как раз среди этой массы!..

– То есть вы хотите сказать… – проговорил друг курсанта Вася, – что мы должны сегодняшним вечером превратить нашу, так сказать, реальную жизнь в жизнь театральную, воображаемую и превратить весь наш вечер, всю нашу ночь в один большой, в один-единственный спектакль? О! Это мне нравится!.. Это так в духе Господина Истерика, про которого я все последнее время писал реферат и очень с ним свыкся и сблизился!.. Вот только бы нам не заиграться!.. Только бы нам не заиграться!.. Я уже предупреждал вас о некоторых опасностях подобной театрализации и подобного перевоплощения… Ну да что я всего боюсь!..

И тут он произнес стихами:

«Давайте действовать скорее, чтоб не жалеть уж ни о чем!»

– О! Прекрасно! – откликнулся тут же курсант. – Беру на себя обязательство вообще весь сегодняшний вечер говорить только стихами!

И тут же и курсант в свою очередь сочинил:

– Между прочим, – проговорил Вася. – Я не сказал вам еще одну очень важную вещь…

– Что?.. Что?.. Какую вещь? – тут же с волнением встрепенулись и тетушка, и ее племянник-курсант, враз позабывший о своем обязательстве говорить весь сегодняшний вечер стихами.

– Этот Господин Истерика был просто не способен к неспешной, простой жизни… Он еще говорил, что родился не в то время и что раньше, когда было много войн и жизнь человека была коротка, его психике было бы легче… И еще: моя тетушка жила здесь, в Лефортово… Кстати, друг мой, почему же ты перестал вдруг говорить стихами?.. Это не по правилам. Не по правилам сегодняшнего более чем странного вечера…

– Каюсь!.. Извините!.. Вот уж, действительно, дал маху!.. Но больше этого со мной не повторится!.. Уж я вам обещаю!.. Уж поверьте!..

– Честно говоря, я уверен, что если в Томмазо Кампанелла есть что-то от Господина Истерика, каким я его себе представляю, то он должен сейчас начать раскручивать атмосферу, потому что времени, конечно же, как всегда, очень мало (времени много никогда не бывает, особенно в такие ответственные моменты!)

– Уж это точно!.. Это и про меня сказано!.. Мне же завтра на ответственный смотр!.. Мне же еще подготовиться надо!.. А я здесь мерзну!.. Ужасно время вытекает между пальцев!.. – перебил его курсант. Полы его шинели развевались от быстрой ходьбы.

– Ты же обещал говорить отныне только стихами!.. – укорил друга Вася.

– Ах!.. Черт! Опять забыл!.. Ну все!.. Ну это, уж точно, в последний раз!..

– А мне кажется… – проговорила тетушка курсанта, – что Томмазо Кампанелла должен быть очень мягким и добрым человеком. А вовсе не такой фурией, как вы его пытаетесь нам тут, Вася, представить!.. И потом… Я не понимаю, что это значит – раскручивать атмосферу… Что это может означать практически? Непонятно… А между прочим, когда мы выходили из классной комнаты, туда входили трое милиционеров… Интересно, зачем?..

• Предыдущая
• 23/143
• Следующая