Дело Томмазо Кампанелла - Соколов Глеб Станиславович - Страница 72

• Предыдущая
• 72/143
• Следующая

Но Томмазо Кампанелла пришла в голову другая мысль:

– А может, по-другому: только в этой декорации и могут разыграться определенные сумеречные настроения? Так ведь может быть… Но нет, – вдруг проговорил он, словно испугавшись. – Так не может быть.

– Нет-нет, конечно, не может быть! – подтвердила учительница.

– Но тогда, значит, что-то не в порядке в самой моей жизни. Может, мне не хватает ярких эмоций, может, чего-то еще. Но Лефортово в этом не виновато. Оно лишь декорация, в которой мне не хватало ярких эмоций. И значит, моя борьба с сумеречными настроениями будет гораздо сложнее, чем я думал до этого. Я-то до самого последнего момента думал, что мне достаточно одолеть лефортовские эмоции, и мое настроение сразу станет хорошим. Но даже только эта задача, одоление лефортовских эмоций, только она одна казалась мне невероятно сложной и, если и разрешимой, то, полагал я, приложить к этому разрешению надо какие-то титанические усилия. Так что же теперь-то мне надо преодолеть, раз, получается, не в лефортовских эмоциях дело?!

– Неизвестно что! Вы окончательно запутались, – со злорадством проговорила учительница.

– Получается, мне надо преодолеть всю свою жизнь. Но это же просто физически неразрешимая задача! Разве это реально, преодолеть эмоции, которые вызваны всей твоей жизнью? Да и какие эмоции надо преодолеть? Все? А как это можно вообще уместить в своей голове: преодолеть все эмоции, которые вызывает в тебе вся твоя жизнь?!

На этом месте Томмазо Кампанелла дико захохотал. Учительница отпрянула от него. Уже когда он начал все это говорить, она стала все больше и больше понимать, что с ним не все в порядке. Что с ним что-то ужасное происходит. Между тем Томмазо Кампанелла продолжал хохотать, правда все тише и тише. Хохот его постепенно перешел в смех, потом в какие-то отрывистые смешки, перемежаемые долгими паузами и молчанием. Наконец прекратился вовсе.

Учительница смотрела на него с нескрываемым страхом.

– К черту все! – проговорил Томмазо Кампанелла. – В этой ситуации реальной ценностью может обладать только отчаяние. Только отчаяние можно реально потрогать руками.

– Отчаяние? Руками? – поразилась учительница.

– Да, только отчаяние реально. Только о нем можно думать. Все остальное полный бред. Путаница. На остальное нельзя положиться. У меня больше нет ни капельки сил. Со мной что-то не в порядке. У меня постоянно плохое настроение. Но поправить себя у меня нет сил. Это слишком невероятная и всеобъемлющая задача: преодолеть все отрицательные эмоции, которые вызваны всей твоей жизнью. Я сломался. У меня нет сил справиться с такой задачей, – в голосе Томмазо Кампанелла действительно звучало отчаяние. – Это задача для титана. А я сейчас очень плохо себя чувствую. Даже физически плохо себя чувствую: мне очень хочется есть, я устал, у меня болит голова, сердце, саднит желудок. Меня тошнит и у меня перед глазами все время плавают в мутном воздухе какие-то черные мушки. – Через паузу он добавил. – Да, я чувствую, что вот именно сейчас мне стало очень плохо. Мне кажется, я просто умираю. Может быть, вы вызовите мне скорую помощь? Вы можете вызвать мне скорую помощь? – спросил он предводительницу хориновской группы детей.

Но та никак не вняла его просьбам. Может быть, она полагала, что Томмазо Кампанелла просто играл очередную хориновскую роль, разыгрывал очередную хориновскую сценку? Учительница сказала ему, вместо того чтобы вызвать скорую помощь:

– Вы просто больны. Понимаете, вы больной человек. Все эти признаки: и ваши «ужасы по поводу Лефортово», и то, что вы, как вы говорите, покрываетесь «крокодильей чешуей», если вы долго не бываете в ванной с горячей водой. И то, что сейчас вы не покрываетесь крокодильей чешуей, несмотря на то, что вы уже семь дней ночуете на вокзале…

Томмазо Кампанелла прервал ее:

– Ах, какая вы умная! Думаете, объявите все, что со мной происходит и что я вам тут в рации наговорил, болезнью и все станет на свои места? Какая вы умная! Нашли себе простое решение. Чтобы уж больше ни о чем не думать. Навесить человеку бирочку, что он болен, а соответственно и все, что он говорит, не стоит внимания, и пойти домой отдыхать. Нет, я не болен. Вам придется всерьез рассматривать и обдумывать все то, что я говорил вам на хориновских репетициях! Я не болен.

– Вы же только что говорили, что вы больны! Что вы ужасно плохо себя чувствуете! – воскликнула руководительница хориновской группы детей.

– Я здоровее всех! Просто я поставил перед собой такую титаническую психологическую задачу, какую ни один нормальный, здоровый человек перед собой никогда не поставит. Что он, идиот, что ли?! Ведь такая задача не решаема. Начни ее решать и перенапряжешься тут же так, что и вправду ум за разум зайдет. А, может, у меня и зашел?! Но я же только что сказал вам, что я не болен. Выходит, я сам себя опроверг. Нет, я не болен. И нечего цепляться к моим словам. Это я говорил так, для лучшего объяснения ситуации. Для красного словца. Не верю я в простые решения. И никто не поверит. Болезнь – это было бы слишком просто. Вроде как достаточно отыскать в списке лекарств нужную пилюлю. Принял и все в порядке. Нет, я не болен. Я категорически это отрицаю! – вошел в раж Томмазо Кампанелла. – Я не болен!

– Но и не в Лефортово дело! – воскликнула руководительница хориновской группы детей.

– Да. Дело не в Лефортово, – еще раз подтвердил свое согласие с ней Томмазо Кампанелла. – Пожалуй, это утверждение про то, что дело не в Лефортово, – это самая окончательная истина в самой последней инстанции. И я клянусь, что более я никогда не стану говорить никаких плохих слов про Лефортово. Потому что причина моего плохого настроения вовсе не в Лефортово. Она во мне. Но я болен. Именно сейчас я физически болен. Голова болит, тошнит, и эти проклятые мушки в мутном воздухе перед глазами! Но Лефортово здесь ни при чем, – Томмазо Кампанелла обхватил свой лоб ладонью.

– Да, Томмазо Кампанелла, причина вашего плохого настроения вовсе не в Лефортово. На Лефортово вы просто переносите то дурное состояние, которое уже изначально есть при вас и без всякого Лефортово. И я знаю еще одну тайну, – не унималась руководительница хориновской группы детей, хотя теперь уже стало очевидным, что Томмазо Кампанелла действительно самым натуральным образом плохо физически.

Впрочем, это было неудивительно: условия, в которых протекал решительный вечер хориновской революции в настроениях ставил физические силы самодеятельных артистов на грань полного истощения. Без еды, время для которой давным-давно подошло, без отдыха, с огромными нагрузками на эмоциональную сферу, этот вечер лишь чудом мог не отправить кого-нибудь на карете «скорой помощи» в больницу.

– ?.. – Томмазо Кампанелла вопросительно посмотрел на учительницу. Внешне по нему сейчас никак нельзя было определить, что же он там себе думает: действительно ли он скрывает какую-то тайну, или его удивление по поводу последнего утверждения учительницы вполне искренно. По внешности Томмазо Кампанелла можно было определить лишь то, что он ужасно плохо себя чувствует в самом примитивном, физическом смысле этих слов: он был невероятно бледен, огромные синяки под запавшими глазами, языком он все время облизывал моментально пересыхавшие, растрескавшиеся губы. Вообще, его вид наводил на мысли о том, что совсем недавно он вольно или невольно проглотил какую-то ужасную отраву, которая вот сейчас все сильнее и сильнее начинала действовать на его организм.

Похоже учительницу физическое состояние Томмазо Кампанелла просто не волновало. Она продолжала разоблачать хориновского героя:

– Вы, Томмазо Кампанелла, совершенно не тот, за кого себя выдаете. Вы, Томмазо Кампанелла, на самом деле – одно очень значительное лицо. Помните, тогда, когда вы стояли на сцене во фраке, белой манишке и лаковых ботинках. Вы сказали такую фразу: «Однажды вечером я очутился перед подъездом самого необычного в мире театра…» Мир «Хорина» – это не ваш мир. Мир Лефортово – это не ваш мир. Просто однажды случилось что-то, и вы попали в «Хорин». От этого «что-то» и все ваши мрачные лефортовские эмоции. Нет, вы совсем не тот, за кого вы себя выдаете. Знаете, когда я это поняла?

• Предыдущая
• 72/143
• Следующая