Черная жемчужина императора - Солнцева Наталья - Страница 58

• Предыдущая
• 58/77
• Следующая

Из горницы, неся собой свечной и ладанный дух, вышел мужчина невысокого роста, щуплый, с редкой бороденкой, с распущенными по плечам волосами. Он молча взглянул на незнакомца. Смирнов встал, поздоровался.

– Здрав будь, – мелко закивал головой батюшка. – Извини, тороплюсь. Нынче много работы! Храни бог!

Он привычно осенил незнакомца крестом и поспешил к своему велосипеду. Сыщик, чуть потоптавшись, шагнул к ситцевой занавеске, закрывающей вход в горницу. Оттуда пахнуло теплом, – в большой печи потрескивал огонь, крашеные полы блестели чистотой, в углу, на высокой железной кровати, на перине, на взбитых подушках, укрытый одеялом, лежал человек. Он чуть повернул голову и покосился на гостя.

– Ты кто такой? – проскрипел больной. – Зачем явился? На ангела не похож. Да и не придут за мной ангелы-то! Видать, быть мне бесовской добычей. – Раздавшиеся сиплые звуки, которые перешли в кашель, судя по всему, были попыткой Савина засмеяться. Несмотря на болезнь, у него сохранилось чувство юмора. – Садись, коль пришел, – откашлявшись, предложил он. – Выкладывай, чего надо.

Всеслав послушался, примостился на шатком стульчике у кровати, где перед этим, наверное, сидел священник.

– Любомир Петрович, – вежливо начал он. – Я хочу расспросить вас о Шершине. Это очень важно.

На лице больного отразилась внутренняя борьба: с одной стороны, ему не пристало болтать о былых «подвигах», с другой – жить оставалось мало, и батюшка посоветовал ему ничего не таить, покаяться во всем, что сумеет вспомнить. «Чистосердечное сожаление о прямых и косвенных злодеяниях, совершенных тобою и твоими… товарищами, – осторожно выразился он, – поможет тебе избавиться от груза грехов и получить прощение у Господа. Пришла пора облегчить душу, сын мой! Любомир – прекрасное имя, данное тебе родителями, – ты запятнал недобрыми делами и корыстными помыслами. Постарайся искупить вину искренним раскаянием. Бог милостив!»

– Что ты хочешь узнать? – прошептал Савин. – Мне трудно говорить, – горло, легкие никуда не годятся. Задавай вопросы. Буду отвечать кратко.

Годы, проведенные в криминальной среде и затем в зоне, на удивление, не засорили его речь блатными словечками.

– Шершин жив? – спросил сыщик.

Любомир Савин со вздохом прикрыл глаза.

– Думаю, нет. После разгрома… нашего дела он скрылся: по чужим документам сбежал из страны, кажется, в Китай. Ходили слухи, где-то в Шанхае его застукали и… того, убили при перестрелке. Кое-кто считает, что Дракону удалось скрыться и залечь на дно.

– Вы в это верите?

Савин качнул головой.

– Нет. Останься Шершин в живых, он бы не успокоился, пока не отомстил. Похоже, Дракон мертв. Да здравствует Дракон!

– Что вы имеете в виду? – насторожился Всеслав.

– Преемственность. Шершин носил титул – Черный Дракон, который перешел к нему от… – бывший букмекер перевел дыхание, сглотнул, – от предыдущего короля игорной мафии… Должно было перейти еще кое-что… но, кажется, не перешло. Потому так и слу… случилось…

Запаса бодрости Савину хватило ненадолго. Он замолчал, хрипло дыша. Его грудь судорожно вздымалась, глаза закрылись. «Не дай бог, потеряет сознание, – испугался Смирнов. – Или умрет. Только не это!»

Савин будто услышал его мольбу, очнулся. Каждое слово давалось ему с усилием воли.

– Сила Дракона была… заключена в жемчужине… а та пропала. И-исчезла.

– Вы серьезно? – не поверил сыщик. – Не думал, что в уголовном мире встречаются подобные суеверия. Надеюсь, это не розыгрыш?

Иссохшая от болезни рука Савина вяло приподнялась, он сделал отрицательный жест. Неужели этот любопытный парень не видит, что ему не до розыгрышей? Смерть подступила вплотную, перед ее лицом не лгут.

– Ясно, – кивнул посетитель. – Значит, когда пропадает жемчужина, иссякает и сила Дракона. Удача покидает предводителя игорной империи, и он даже может погибнуть. Я правильно понял? – Савин в знак согласия опустил синеватые веки. – Так сложилось, что эта самая… жемчужина не перешла к новому главарю вместе с титулом. Поэтому он погиб? – Старик снова опустил веки. Так ему было легче отвечать на вопросы. – Вам приходилось видеть эту жемчужину?

– Нет, – выдохнул Савин. – Ее… никому не показывали. Никогда. Мы… только слышали о ней. Она была… черная.

– Черная жемчужина?

Бывший букмекер кивнул.

– А… куда она могла деться? – спросил сыщик. – Ее кто-то украл? Ее продали? Или она потерялась?

Савин повел глазами из стороны в сторону, слабо пошевелил пальцами. Он не знал ответа.

– Украли… наверное, – все же вымолвил он. – Кто-то свой, кому доверяли… кто имел доступ… ко многим тайнам «организации», к общаку… кто захотел власти…

– Любомир Петрович, – подчеркнуто вежливо обратился к умирающему Смирнов. – Вы не предполагаете, кто это мог бы быть? Думаю, эта тема не раз обсуждалась в вашем кругу. Неужели главарь, который утратил жемчужину, и затем его преемник не пытались отыскать драгоценность и наказать виновных?

– Пы-тались… но удача отвернулась от них. Фарт ушел…

– И все же!

– Мне нехорошо… – прошептал Савин. – Да… дай капли…

На табуретке у изголовья кровати стоял кувшин с водой и бутылочка с лекарством. Сыщик поспешно плеснул в стакан воды, накапал наугад лекарство и помог больному выпить. Тот с трудом глотал, жидкость потекла по небритому подбородку…

– Ты должен мне рассказать, – перейдя на «ты», заклинал его Всеслав. – Должен. Если унесешь тайну с собой в могилу, не найдешь покоя!

Мурашки побежали по его спине от ощущения, что он уже склонялся вот так же… над ложем умирающего, произносил эти же слова. Стряхнув оцепенение, сыщик взял полотенце, вытер мокрое лицо Савина. Тот задышал ровнее, чуть порозовел, – капли возымели действие. Но времени, судя по состоянию больного, было в обрез.

– Не умирай, братец! Скажи сначала, кого ты подозреваешь!

– Он… меня выдал. Думал, я… сдохну на нарах. А я выжил, вернулся… только… так и не нашел с-суку…

– Кто он? Назови!

– Клещ… так его ребята окрестили. У него фамилия была… Клещев…

– А имя?

– Валерий Клещев… правая рука Шершина, Дракона то есть. При его предшественнике Клещ в «шестерках» начинал, быстро втерся в доверие, предан был, как собака! Во всем подражал… барина из себя корчил, знатока восточных традиций! У него тоже предки из этих… из бывших, но Шершин хоть придерживался своих законов чести, а Клещев… гнилым внутри оказался. – Ненависть блеснула во взгляде Савина, придала ему сил. Речь стала внятной, ровной. – Поп говорил, прости, мол, всех, кто тебе зло причинил! Как же такое простить можно? Клещ прикидывался верным товарищем, а сам… черное дело замыслил.

– По-твоему, жемчужину Клещ украл? – наклонился к нему Всеслав.

– Он… больше некому.

– Почему ты так решил?

Бывший букмекер дышал часто, со свистом, – видно, легкие у него совсем никуда не годились.

– Клещ на одну бабу… глаз положил… – с остановками вымолвил он. – Дурной сделался… свихнулся просто. Может, подарок царский… хотел ей преподнести, а может… занять место… главаря. Только не вышло у него. И власть, и баба… Шершину достались.

– Что ж, никто об этом не догадывался?

– Когда все налаженное стало рушиться… начались междоусобицы, стычки с ментами… посыпались облава за облавой… как-то не до размышлений было. Думали, ясное дело… разбирались… но он хитрый оказался… всех вокруг пальца обвел! – Савин закрыл глаза, сделал паузу, отдыхая. – Я уже за решеткой голову себе ломал… как да что. Прикидывал, каждую мелочь… перебирал в памяти… сопоставлял одно с другим, и дошло до меня… кто среди нас завелся. Гад ползучий! Осторожный, расчетливый… семи пядей во лбу. А Шершин до последнего ему… доверял. Знал, что… Клещ без ума от его бабы, даже гордился, – мол, вот, какого я дружка заимел… ни соперничества, ни ревности промеж нас нету.

– О какой бабе ты говоришь? – не вытерпел сыщик. – Как ее звали?

• Предыдущая
• 58/77
• Следующая