Иллюзии красного - Солнцева Наталья - Страница 60

• Предыдущая
• 60/110
• Следующая

– Записывай.

Жорик продиктовал телефон Влада и предупредил, что люди это серьезные, с ерундой к ним лучше не соваться.

Игнат проводил Валерию, потом подошел к окну и долго смотрел, как она шла по тротуару, усыпанному цветами акации, в короткой юбке, цокая по асфальту высокими каблуками. Роковая женщина. На экстрасенса вдруг снизошло откровение, что ее любовника, этого ювелира, про которого она рассказывала, убили из-за нее. Почему это пришло ему в голову, Игнат объяснить не мог. Так это с ним и происходило – по наитию, – являлась мысль, и все становилось на свои места. Именно этой своей способности, во многом загадочной для него самого, он и был обязан своей славе ясновидца, колдуна и целителя.

Смерть ювелира накрепко связана с этой загадочной и необыкновенной женщиной. В ней вся разгадка тайны. Игнат вздохнул и принялся собирать на расстеленную газету обгоревшие пучки трав. Пожалуй, больше не стоит их развешивать. Но почему все-таки они загорелись?..

Валерия старалась сдержать приступ кашля; в горле першило от дыма, которым она надышалась в квартире экстрасенса. Надо же, какой ловкач – велел ей смотреть в какой-то стеклянный шар, будто загипнотизировал, а сам в это время поджег какое-то дьявольское зелье. Она чуть не потеряла сознание, вдыхая ядовитые пары. Боже, какая дура! Уставилась на этот его шар, ничего вокруг не видела, не слышала… Однако, какие заманчивые галлюцинации вызывает эта его трава! Ей вдруг сильно захотелось вспомнить, что она такое видела, но кроме ало-фиолетовых разводов в памяти ничего не осталось.

Валерии все же стало немного легче. Появилась какая-то, невесть откуда взявшаяся надежда. Кажется, ей привиделись злополучные серьги… Ну, это как раз не удивительно. Теперь они будут мерещиться ей и днем, и ночью, и даже во время наркотического транса. Она полезла в сумочку, достала изящный кожаный блокнот и посмотрела на телефон какого-то Влада, который поможет ей решить проблемы с безопасностью. Что ж, может быть, она и позвонит ему. Интересно, сколько стоят такого рода услуги? Жаль, что она не расспросила Игната. Но ей так хотелось поскорее выйти на свежий воздух!..

– Я слушаю. – Сиур торопился, и сначала не хотел отвечать на сигнал телефона, но потом что-то заставило его сделать это.

– Это я.

– Тина, я так рад, что слышу тебя! Я только что звонил тебе несколько раз, но никто не брал трубку.

– Девочки все в отпуске, так что телефон, одинокий и ненужный, пылится в закрытом кабинете.

Сиур почувствовал в ее голосе скрытое напряжение. Он не признавался самому себе в том, что боялся этих ее перепадов в настроении. Ему все не верилось, что он нашел ее и смог добиться ее расположения, которое тем не менее все время было каким-то шатким, неустойчивым. Ему приходилось внимательно присматриваться к ней, каждый раз как бы заново привлекать ее к себе, что-то делать для нее… Он чувствовал, что связь с ней – как вечная погоня, лоскуток паруса в морской дали, аромат жасмина, уносимый ветром.

– Ко мне приходила Вера. – Голос Тины звучал ровно и чуть насмешливо.

Сиур, впервые за многие годы отношений с женщинами, не нашелся, что сказать. Повисла пауза.

– Мы поговорили.

– О чем? – Его голос охрип.

– О тебе.

Тина снова замолчала, а он не знал, что ей сказать. В горле пересохло. Черт, что с ним происходит? Он чувствует себя, словно мальчик, которого застигли за воровством печенья из буфета. Сиур потянулся за сигаретами, пачка оказалась пуста.

– Тина, – он запнулся, не зная, что говорить ей. – Мы оба жили. Как могли, как умели. Я не виноват перед тобой, но все равно хочу, чтобы ты меня простила. За всех женщин, которых я… – Он хотел сказать «любил», но подумал, что это было бы неправдой. – Которым я дарил свое внимание. Наверное, я не должен был. В конце концов, это никогда не приносило мне полного удовлетворения… Но это было. И я не хочу, чтобы ты думала об этом, страдала из-за этого. Сейчас я твой. И всегда был твоим. Ты меня слышишь?

Он вдруг испугался, что она положит трубку.

– Не клади трубку!

– Нет. – Она ответила отстраненно, как с другого берега.

– Подожди… – он почти кричал. – Что нет?

– Я не кладу трубку. Я тебя слушаю.

Сиур вздохнул с облегчением, как будто только что получил отсрочку смертного приговора. А может быть, это так и было. Что мы знаем об извилистых путях любви, осененных благодатью и окропленных горячими слезами? На этих путях каждый сам ищет свои ориентиры. Здесь никто никому не в состоянии подсказать верное решение. Только сердце знает ответы…

– Тина, – он вложил в звуки ее имени всю свою боль предстоящей разлуки, или мольбу… извечную мольбу человека о понимании. – Я должен уехать на время. Это связано с моей работой. Не скучай. Деньги тебе Влад передаст, до моего приезда хватит. Я скоро вернусь к тебе. Я всегда возвращаюсь, ты теперь знаешь.

Она вспомнила слова Веры – «он всегда возвращается», и предательский комок подступил к горлу.

– Будь осторожен. – Тина сглотнула набежавшие слезы, стараясь говорить нейтральным тоном.

– Ты будешь молиться, чтобы мне повезло в пути? – Сиур то ли шутил, то ли говорил серьезно. Он сам не знал этого. С этой женщиной он не узнавал ни сам себя, ни мир вокруг. – Влад останется с вами. Можете на него во всем положиться. Привет Людмилочке.

– Спасибо.

Разговор, казалось, был окончен, но оба медлили.

– Сиур… – ее голос дрогнул.

– Что, дорогая?

– Возвращайся…

Он ничего не успел сказать ей, как в трубке раздались гудки.

Знать все – это благо, или несчастье? Как для кого. Чтобы знать , оказывается, надо быть очень сильным. Только стойкий и бесстрашный боец может идти по дороге знания. Остальным это не по плечу. Переход от отчаяния к восторгу, от безнадежности к свету – слишком большое потрясение для слабой души. Таким лучше таиться на дне, подобно улиткам во время бури. Дыхание океана и ветра, полного соленых брызг, одно сердце наполняют восхищением, другое же повергают в ужас.

Человек в черном часто размышлял о запутанных тропинках бытия, иногда так густо заросшим травой, что заблудиться на них ничего не стоит. Бредя по такой еле видной среди зарослей дорожке, вдруг выходишь на роскошную поляну, или в белоснежно-прозрачную березовую рощу, или натыкаешься на прохладный ключ, журчащий в таинственном сумраке зарослей… или на грибное место, где белые хоть косой коси. Такова же и жизнь. Никогда не угадаешь, что ожидает тебя за очередным ее поворотом.

Он снова задумался о красивой черноволосой женщине, встреченной случайно у поликлиники. Кто-то следил за ней. Она такая же беззащитная, как Евлалия. И глаза у нее большие и жгучие, как растопленная смола…

Чьи-то шаги нарушили ход его мыслей. В темной подворотне было плохо видно. Человек в черном умел прятаться, это было частью его профессиональных навыков, его работы, которая приносила ему весьма неплохие доходы. Он неподвижно застыл, слившись со стеной.

В проходной двор вошла пожилая женщина с двумя тяжелыми сумками. В сумках, скорее всего, продукты. Бабка подрабатывает в ночном ресторане или кафе, кормит какого-нибудь сына-пьяницу и всю его семью, днем варит, стирает и нянчится с внуками, а вечером уходит на работу… Беспросветная, унылая, полная жестоких разочарований и горя, жизнь… Но все равно надо идти вперед. Самый отчаянный и бедовый внук – глядь, – становится крутым бизнесменом. И вот уже возит бабку на «мерседесе» по курортам, «отстегивает» непутевому отцу на водку, и вся несчастная семья, как в сказке, оживает, расцветает, и «выходит в люди».

Человек, притаившийся у стены, знал немало подобных примеров, поэтому проводил бабку взглядом, не выражающим никакой жалости, и мысленно пожелал ей удачи. Он понимал, что жалость ей ничем не поможет и потому не нужна, а вот удача может оказаться очень даже кстати. В его профессии тоже нужна удача. Человек в черном был наемным киллером, иными словами, убивал по заказу.

• Предыдущая
• 60/110
• Следующая