Испанские шахматы - Солнцева Наталья - Страница 22
- Предыдущая
- 22/41
- Следующая
– Ты уверен, что это раритет? – с сомнением произнес Виктор.
– Ну, я полагаю…
– Я просто хочу вас кое о чем спросить, – не дослушала паренька Грёза. – Никакого сертификата нам не надо.
– Еще легче, – наклонил он прилизанную голову на тонкой шее. – Приступим.
На прилавке за ширмой стояли мощная настольная лампа, что-то наподобие микроскопа, компьютер с плоским монитором, чуть поодаль лежали лупы разных размеров и пухлые, растрепанные справочники.
Когда Грёза достала из пакета сундучок, у худосочного паренька загорелись глаза.
– Вы позволите? – Он еще сильнее ссутулился, открыл сундучок и сунул в него длинный, острый, как птичий клюв, нос. – Так-так… интересно… чрезвычайно любопытно!
На вид ему было не больше двадцати пяти, но говорил он, как пожилой, умудренный опытом профессор из дореволюционного университета. Подобная манера вести беседу с клиентами, судя по всему, казалась ему солидной и вызывающей доверие.
Виктор познакомился с этим продавцом-консультантом по антиквариату, еще будучи сотрудником милиции, тот иногда снабжал их отдел ценной информацией. Не отказал и на этот раз: по старой памяти.
Грёза про себя окрестила паренька «дятлом», наблюдая за его суетливыми движениями и быстрыми, резкими поворотами головы.
– О-о! – воскликнул он. – Не ожидал! Признаться, я удивлен.
Анатолий, вооружившись лупой, тщательно, со всех сторон рассмотрел сначала деревянный сундучок, затем доску и перешел к фигуркам. Он брал их одну за другой, крутил, переворачивал, при этом цокая языком, подносил к самым глазам, отодвигал… и со вздохом ставил на стол. Процедура затянулась. Виктору стало жарко, он расстегнул куртку и бросал выразительные взгляды на Грёзу. Девушка напряженно следила за каждым движением продавца, еле заметно шевеля губами.
– Ну, что? – не выдержала она.
«Дятел», который словно забыл об их существовании, дернулся, слегка распрямил спину и обернулся.
– А откуда у вас эти шахматы? – спросил он. – Тут не хватает белой пешки и черного ферзя. Где они? Неужели утеряны? Было бы жаль. Набор редчайший! Мне не приходилось видеть ничего подобного. Я бы датировал вещь приблизительно пятнадцатым или шестнадцатым веком. Место изготовления, скорее всего, Испания. Не приходилось там бывать?
Грёза отрицательно покачала головой.
– А я вот съездил в прошлом году в Валенсию. Давно мечтал! Эти готические руины, мавританские дворцы, мечети, мостовые, уложенные еще древними римлянами, монастырь Святого Франциска, остатки феодальных замков, апельсиновые рощи на побережье, сиреневые горы, высушенные на солнце скалы, цветущий в долинах миндаль, маленькие деревни у подножия средневековых цитаделей, остатки крепостных рвов, заросшие выгоревшей травой, прозрачные ручьи и водопады между камней…
Его глаза затуманились, подернулись влагой, лицо приняло умиленное выражение.
Виктор потерял терпение.
– Э… э… ты говорил о шахматах, Толик, – напомнил он. – Что их могли сделать в Испании.
– Да-да! – встрепенулся тот. – Полагаю, именно так! Ваш комплект в своем роде уникальный, но все же он имеет определенные признаки, указывающие на манеру изготовления тамошних мастеров. Вот, можете убедиться…
И парень пустился в долгие подробные объяснения, показывая на ту или иную деталь, подкрепляя свои слова непонятными терминами и авторитетным мнением неизвестных Виктору и Грёзе знатоков. В его речи завораживающе проскальзывали – Мадрид, Севилья, сеньор Рамирес Лусена, королевские сады, выставка шахматных коллекций в Филадельфии…
Из этого затейливого, обильно сдобренного звучными именами и названиями монолога следовало, что испанские мастера издавна славились изготовлением изобразительных шахмат, причем их излюбленными персонажами были странствующий рыцарь Дон Кихот, прекрасная Дульсинея Тобосская, оруженосец Санчо Панса, конь Росинант, ветряные мельницы и прочее.
– Это я уже знаю, – заявила Грёза.
– Где же тут Дон Кихот? – уставился на шахматные фигурки Виктор. – Где мельницы?
– Я и говорю, что ваш набор, по-видимому, эксклюзивный вариант! – с пафосом воскликнул «дятел». – Да и знаменитый роман Сервантеса был написан позже. Кто-то создал эти шахматы либо сообразно вкусам заказчика, либо для себя. Минуточку!
Он включил компьютер, и его длинные тонкие пальцы запорхали по клавишам.
– Вот, нигде нет ничего подобного этому комплекту, никаких упоминаний. А наша база данных одна из самых полных. Хотя постойте…
Анатолий снова углубился в файлы и папки, от усердия подергивая кончиком носа.
– А кто такой Рамирес Лу… Лусенов? – проявил сыщицкое чутье Виктор.
– Не Лусенов, а Лусена, – рассмеялся «дятел». – Пятнадцатый век был романтическим временем! Если я не ошибаюсь, именно тогда Рамирес Лусена написал труд «Забавы любви и искусство шахмат». Понимаете? Люди во всем искали чувственную нотку, поэзию, пронизанную поклонением даме. Представьте себе тогдашнюю Валенсию: пальмовые аллеи и тихие пруды, шумные торговые ряды, запах олив, апельсинов и фиников, величественные готические соборы, римские бани и роскошные дворцы. Могущественные сеньоры под сенью благоухающих садов предаются любовным мечтаниям или… шахматным баталиям! – неожиданно заключил он. – В Европе тогда увлекались шахматами и коронованные особы, и рыцари, и музыканты, и купцы, и – кто знает? – возможно, даже простолюдины. Кажется, именно молодые валенсийцы сочинили поэму «Шахматы любви»! Испанцы начали играть в шахматы по-новому и назвали этот стиль «игрой Дамы», заложив в него двойной смысл. Во-первых, подчеркнули, что самой сильной фигурой новых шахмат стал ферзь, королева. Во-вторых, сделали комплимент благородным и очаровательным женщинам.
При столь унылой внешности Анатолий, нужно отдать ему должное, имел возвышенную и поэтическую натуру.
– Ферзь? – переспросил Виктор. – Что-то я не понял.
– Очень просто, – улыбнулся консультант. – С тех самых пор ферзь-королева обрела право ходить на любые расстояния по вертикали, горизонтали или диагонали. И ей не стало равных! Кстати, вы меня отвлекли от поиска. Простите…
Он просматривал файл за файлом, разочарованно хмыкал, качал яйцеобразной головой, снова щелкал по клавиатуре.
– Что вы ищете? – придвинулась поближе Грёза.
«Дятел» оторвался от экрана монитора и потер свой покатый высокий лоб мыслителя.
– Ваши шахматы напомнили мне одну легенду, якобы родившуюся в Валенсии. Странствующие цыгане, которые называли себя фламенкос, по слухам, занимались магией, и некоторые сеньоры и сеньориты обращались к ним с разными просьбами. В основном их интересовало то же, что и людей во все времена: как приворожить кого-то, разлучить, навести порчу, любым способом заполучить желаемое. Цыгане-фламенкос считали себя потомками египетских фараонов, а в Древнем Египте, как известно, существовала самая сильная форма магии, по сравнению с которой наши доморощенные «магистры колдовских наук» – просто несмышленые дети. Между прочим, есть мнение, что знаменитое искусство фламенко уходит корнями в тайные ритуалы страны пирамид. И вот один богатый высокопоставленный сеньор, который все в жизни испробовал, от скуки заказал лучшему мастеру-резчику по дереву комплект шахматных фигур, похожих на крошечных человечков. Когда они были готовы, сеньор пригласил к себе во дворец старую цыганку и посулил ей полный ларец золота, если она придаст фигуркам жизненную силу.
– Как это? – хором произнесли Виктор и Грёза.
– Не знаю, – пожал тощими плечами молодой человек. – Однако цыганка исполнила его просьбу. Может быть, она очень нуждалась в деньгах или тот господин чем-то ей приглянулся, задел какую-то струнку в ее душе – словом, старуха своими заклинаниями наделила шахматные фигуры магическими свойствами. «Сначала разыграй ситуацию на шахматной доске, – сказала она. – А потом жди, чтобы все воплотилось в жизни. Только запомни: эти фигурки питаются жизненными соками. Если они начнут действовать, кто-то умрет». – «Ах ты, злодейка! – возмутился сеньор. – Я о таком не просил. Отмени свое чертово колдовство!» – «Поздно, – промолвила цыганка. – Заклинание не имеет обратной силы. Ты пожелал, твой и грех будет. А я – ни при чем!» Взяла обещанное золото и… пропала. Сеньор заснул, сидя в кресле, и проспал до утра. На рассвете он пробудился, сообразил, что визит старой колдуньи – не что иное, как сон, успокоился и занялся обычными делами. Но нет-нет да и возвращался мыслями к сундучку с шахматами. Сон не давал ему покоя. «Что, если попробовать? – спрашивал сеньор не то у себя, не то у кого-то неведомого, выше его по рангу. – Ведь этого не может быть! Какие-то деревянные фигурки никоим образом не повлияют на судьбы людей, не заставят обстоятельства измениться! В это же смешно верить!» Сеньор долго сопротивлялся, но искушение оказалось слишком велико, и он не удержался, рискнул. Результат поразил его и напугал до смерти.
- Предыдущая
- 22/41
- Следующая
