Магия венецианского стекла - Солнцева Наталья - Страница 39

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая

– Вы серьезно?

– Люди всякое болтают. Но это, конечно, неправда. Позапрошлой ночью дом той ведьмы сгорел дотла, – наклонившись, прошептала гардеробщица. – Нашли только один труп, самой хозяйки. А в подвале, кроме старой мебели и ящиков с овощами, – ничегошеньки. Вот, какая у нас жуть приключилась!

– Вы не подскажете, с кем Эльза дружила? Может быть, кто-то знает, как с ней связаться? Понимаете, ее младшей сестре нужен опекун: человек, который в состоянии позаботиться о девочке. Бабушка уже совсем дряхлая, глухая, какой из нее воспитатель?

– Это правильно, – одобрила школьная блюстительница нравов. – Зойке крепкая рука не помешает. – Она задумалась, устремив вдаль строгие глаза. – У Эльзы подружка была… Ира… фамилию запамятовала. Она в аптеке работает, фармацевтом. Вы зайдите, побеседуйте с ней. Большая аптека у нас одна, рядом с бывшим кинотеатром. Найдете?

– Попробую.

Матвей знал эту аптеку, и за десять минут быстрой ходьбы добрался до нее. У стеклянного прилавка миловидная девушка отпускала молодому человеку шприцы и лекарство в ампулах.

– Мне нужна Ира, – сказал Матвей. – Это вы?

– Я – Таня, – улыбнулась девушка, – Ира сейчас подойдет. Ира! – крикнула она куда-то за спину, в открытую дверь служебного помещения. – К тебе пришли.

Из двери выпорхнула тоненькая, болезненно худая брюнетка с ярко подведенными глазами. Светлый форменный халатик и шапочка подчеркивали ее бледность.

– Мы можем отойти в сторонку? – предложил он.

Ирина послушно прошла в угол торгового зала, где стояли несколько стульев для пожилых покупателей.

– Слушаю вас…

– Я из опекунского совета, – двинулся проторенным путем Карелин. – Собираю данные о семье Зои Коржавиной. Вы знаете ее старшую сестру Эльзу?

Ирина напряженно кивнула. Она, так же, как и Матвей, не имела понятия, что такое опекунский совет и чем он занимается, но не подала виду. Ее взгляд блуждал вокруг, ни на чем не задерживаясь, ноздри нервно подрагивали.

– Мы дружили в школе. Потом я поступила в медицинское училище и уехала из Камышина, с Эльзой встречалась редко, только когда приезжала домой на каникулы. После училища я вернулась, устроилась на работу в маленький аптечный киоск на вокзале, а Эльза уже была компаньонкой у одной женщины, – вернее, домработницей. Наши отношения из дружеских стали приятельскими. Я заметила, что на многие вещи мы смотрим по-разному.

– Например?

Она оглянулась, словно не хотела быть услышанной посторонними, – в аптеку вошли две пожилые женщины, заговорили с Таней. Ирина явно тяготилась, что ей приходится отвечать на вопросы незнакомого человека, но продолжала из вежливости.

– Эльза не хотела учиться и подтрунивала надо мной, – натянуто улыбнулась она. – Мол, не в дипломе счастье. Она надеялась на свою красоту. А мне, как видите, лучше рассчитывать на трудолюбие.

– У Эльзы были мужчины? Она собиралась выходить замуж? – спросил Матвей.

– Были. Она пользовалась успехом. Но наши камышинские парни не годились ей в женихи. Эльза мечтала выйти за богатого иностранца, уехать за границу, поселиться на вилле с мраморным фонтаном, в общем… вы понимаете. Потому она и пошла прислуживать баронессе. Обаятельный миллионер все не появлялся, и ее мечты таяли. Эльза страдала депрессией… ой, я, кажется, сболтнула лишнее. – Ирина закусила губу и порозовела. – Это ведь к делу не относится?

– Мне нужно собрать все данные о семье Коржавиных, чтобы составить полную картину.

– Ну, тогда вам надо поговорить с Зоей или с бабушкой.

– Старушка глуха, а младшая сестренка Эльзы встретила меня агрессивно. Не стоит ее травмировать. Лучше я побеседую со взрослыми, которые знают Коржавиных. Вы отказываетесь мне помочь?

– Нет… Просто я в последнее время почти не общалась с Эльзой. Коржавины живут обособленно, замкнуто, – не дружат с соседями, ни с кем не обсуждают свои проблемы. Это правильно, наверное.

– Не мешало бы повидаться с самой Эльзой, а не пользоваться слухами и домыслами, – со вздохом сказал Матвей. – Где я могу ее найти? Одни говорят, она в Турцию подалась, танцевать стриптиз, другие… впрочем, вы знаете языки провинциальных сплетниц: чего только не нагородят!

Ирина сделала отрицательный жест.

– Ерунда. Наши кумушки придумали, будто Эльзы нет в живых… якобы, баронесса ее убила. По поводу трупа мнения разделились. По одной версии, он закопан в подвале дома; по второй, – немка расчленила тело и скормила черным собакам. Есть еще и третья, и четвертая – про гарем, и про то, что Эльзу в рабство продали или в бордель. Глупости какие!

– Красивая женщина вызывает интерес, о ней судачат, ей перемывают косточки. Но ведь дыма без огня не бывает.

– Это все потому, что Коржавины такие скрытные, – кивнула Ирина. – Никого не поставили в известность, куда делась Эльза.

– Значит, есть причина, по которой они молчат?

– А разве люди обязаны объявлять о своих поступках? Есть же какие-то личные тайны! Вы не допускаете, что Эльза решила сделать пластическую операцию, например? Или уехала с любовником в другой город, другую страну? Или усыновила ребенка и хочет, чтобы он считал ее своей родной матерью? Как вы думаете, в нашем поселке возможно уберечь малыша от доброхотов, которые бы жаждали раскрыть ему глаза? Я вам назову еще десяток поводов уехать, не попрощавшись и не оставив адреса. Кажется, это не запрещено законом?

– Вы меня озадачили… – признался Матвей.

Все перечисленное просто не приходило ему в голову. Вот, как предвзятое мнение влияет на ход мыслей.

– Вы слышали о пожаре в доме баронессы? – помолчав, спросил он.

– Конечно. О нем болтают на каждом углу. Эльза тут ни при чем, если вы это имеете в виду. Последний раз я видела ее в середине лета, здесь, в аптеке. Она покупала лекарства. С тех пор о ней ни слуху, ни духу.

– Какие лекарства приобрела ваша подруга?

– Антидепрессанты. По рецепту врача, как положено.

Карелин вышел из аптеки ни с чем. Пожалуй, еще одна ниточка оборвалась…

Борисов предпринимал разные способы для поисков блудной дочери, но ни один не дал ожидаемого результата.

– Заколдованная, что ли, эта барышня? – возмущался он. – Куда она подалась?

Когда не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь! Этот девиз не раз себя оправдывал. Николай Семенович прикинул, какие еще шаги не предприняты, и вспомнил разговор с матерью погибшей Марины Степновой. Пора познакомиться с отчимом.

Корысть – была и остается самым распространенным мотивом, толкающим людей на преступление. Как-никак, наследниками квартиры убитой являются ее родители, в данном случае мать. Она, конечно, не подняла бы руку на родную дочь. Но для Осокина Марина всего лишь падчерица. Вдруг, у него бизнес «горит», долги висят, кредиторы одолевают? На что не решаются люди ради денег?! Презренный металл тысячелетиями не теряет своей привлекательности.

Вычислив убийцу Марины, Борисов автоматически оправдал бы Астру. Хотя ее пока никто не обвиняет. А если бы, наоборот, нашел подтверждение ее вины?

– Только не это! – пробормотал он, подъезжая к офису Осокина.

Небольшая мебельная фирма «Стиль» принимала заказы на шкафы-купе, двухъярусные кровати и детские уголки. Борисов вошел в аккуратный зальчик, выложенный светлой плиткой, спросил у приемщицы:

– Могу я поговорить с господином Осокиным?

– Герасим Петрович у себя.

Кабинет Осокина выглядел непримечательно: безликая офисная мебель, мягкие кресла, жалюзи на окнах. Гость уселся в кресло, хозяин расположился за столом и слился с обстановкой, – его заурядная внешность ничем не выделялась на фоне такого же заурядного интерьера. «Тамара Степнова не блистает красотой и молодостью, но ее супруг тоже не плейбой, – отметил Николай Семенович. – Обыкновенный среднестатистический мужчина».

– Я хочу поговорить о Марине, вашей падчерице, – сказал он.

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая