Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья - Страница 61

• Предыдущая
• 61/79
• Следующая

Сыщик посигналил. Тишина. Он вышел и нажал на вмонтированную в забор кнопку звонка. Неужели никого нет? Уезжать, проделав такой путь, не хотелось. Смирнов закурил, прохаживаясь вдоль забора туда-сюда, он периодически нажимал на кнопку звонка. Тактика «измора» иногда себя оправдывала.

Спустя полчаса загорелся сигнал на переговорном устройстве.

– Вам кого? – не очень вежливо поинтересовался густой мужской бас.

– Я к господину Корнееву.

– Хозяина нет.

– Он мне очень нужен, – настаивал Всеслав. – По личному вопросу. Это касается автомобильной аварии.

Переговорное устройство молчало. По-видимому, обладатель баса с кем-то советовался или созванивался. Возможно, даже с самим Корнеевым. Во всяком случае, сыщик на это надеялся. И, как оказалось, не зря.

– Въезжайте, – прогудел бас, и ворота бесшумно открылись.

Дюжий охранник без лишних слов бесцеремонно обыскал приезжего.

– Вас проводят, – сказал он.

В сопровождении второго молодого человека крепкого телосложения господин Смирнов направился к дому. Отделанная натуральным дубовым шпоном бронированная дверь отворилась, впустила гостя и с глухим стуком закрылась за ним. Охранник остался на крыльце.

В просторном холле, увешанном бронзовыми канделябрами и медвежьими шкурами, Всеслава встретил рослый, плотный, моложавый мужчина в спортивной одежде. На его лице с правильными чертами выделялись синие глаза с длинными ресницами и тяжеловатый подбородок; черные волосы с проседью были коротко подстрижены.

– Корнеев, – представился он. – Чему обязан?

– Смирнов, частный сыщик, – тем же тоном назвал себя гость.

Брови хозяина чуть дрогнули, в остальном он ничем не выдал своего удивления.

«Хорош! – подумал Всеслав, оценивая Петра Даниловича. – Шестьдесят лет ему нипочем не дашь. Зубр! Матерый, красивый, хладнокровный и опасный».

– Прошу наверх, – Корнеев слегка наклонил голову, пропуская посетителя вперед. – Поговорим в моем кабинете.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, в обставленный мебелью из черного дерева кабинет. Много книг, компьютер, большой, написанный маслом портрет женщины, сидящей вполоборота к зрителю: классические черты лица, гладкая прическа с тяжелым узлом волос на затылке, длинная шея, подернутый дымкой взгляд...

Смирнов невольно залюбовался. И совершил первую ошибку.

– Ваша жена? – спросил он.

– Надеюсь... – ответил хозяин кабинета.

Возникшая неловкость смазала начало беседы. Благоприятный момент был упущен. Сыщик замешкался, потерял мысль, ему пришлось сделать вид, что он разглядывает корешки книг.

– У вас прекрасная библиотека.

– Давайте перейдем к делу, – вежливо предложил господин Корнеев. – Я не привык терять время понапрасну. Чем привлекла внимание частного сыска моя скромная персона?

– Колесом, отвалившимся от вашего «Мерседеса», – взял себя в руки Всеслав.

– Вот как? Занятно.

Петр Данилович обладал тонким чувством юмора. В его глазах прятался смех, а лицо сохраняло серьезное выражение.

– Вы не могли бы припомнить обстоятельства того дорожного происшествия?

– Я уже объяснял, – вздохнул Корнеев. – Колесо спустило, менял резину. Видимо, в мастерской спешили, допустили оплошность: случайно что-то не закрепили как следует. Я не механик! Ехал на скорости, повернул, колесо соскочило, машину бросило на встречную полосу, снесло... потом удар, беспамятство. Когда пришел в себя, увидел, что врезался в столб. В чем, собственно, заключается ваш интерес, господин Смирнов? Все обошлось, претензий я никому не предъявлял. А ваши услуги стоят денег. Кто вас нанял? Мой сын?

– Нет. Большего я сказать не могу, обязан хранить тайну клиента.

– Значит, не Владимир... – задумчиво произнес Петр Данилович. – А я, признаться, подумал, что он об отце беспокоится. Выходит, кто-то еще неравнодушен к моей судьбе.

– Можно сказать и так, – не стал отрицать сыщик. – Недавно один человек погиб при похожих обстоятельствах: инженер Хованин. Вы его знали?

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы.

– У его мотоцикла отвалилось колесо!

– Я тут ни при чем, – сухо заявил господин Корнеев.

Смирнов рискнул пустить в ход вторую козырную карту и вытащил из папки бумагу с планом подземелий.

– И этот чертеж вам незнаком? – с нажимом спросил он.

– Позвольте... – Петр Данилович бросил взгляд на бумагу. – Откуда у вас этот план?

– Что означают буквы С и К? Из-за этого плана убит человек.

Господин Корнеев уставился на сыщика, явно не принимая его слова всерьез.

– О-о! Вы расследуете убийство и пришли ко мне за разъяснениями. Как мило! Карта, где клад зарыт, секретный код С и К, тайны, романтика. Понимаю! В наш рационалистический век некоторые натуры тоскуют по приключениям.

– Приблизительно два года тому назад вы приходили с этим чертежом к профессору Вятичу. С какой целью?

В синих глазах бизнесмена промелькнул интерес.

– Было такое, – удивился он. – Только план был на потрепанной бумаге и выглядел несколько иначе. Вижу, вы успели проделать большую работу. Неужели из-за этого сомнительного плана? На что он вам? Ваш наниматель надеется разбогатеть за счет монастырских богатств? Ха-ха-ха! Смешно, ей-богу! Ну, показывал я бумажку со старинными каракулями известному историку, знатоку городских подземелий, но вразумительного ответа не получил.

– Где вы взяли чертеж?

– Да не брал я его! План – своеобразная семейная реликвия, которая переходила из рук в руки от бывшего инока Симонова монастыря Силуяна Корнеева. Предок мой полтора века тому назад постригся в монахи, а когда умер, личные вещи отдали ближайшим родственникам. Чертеж был вложен в молитвенник покойного Силуяна. Ко мне он попал вместе с дедовой библиотекой – выпал из молитвенника, а то бы и до сих пор там пылился, вместе со старыми книгами. Любопытство меня одолело – что, мол, за план такой? Может, он какую-то ценность собой представляет? Я в церковь Рождества Богородицы ходил, расположенную на территории бывшего монастыря, тамошних служителей расспрашивал, потом к профессору ездил. Везде ответы были похожи – может, монахи знали о какой-то части подземелий, но в настоящее время все данные о них утеряны. А может, рисунок и вовсе не имеет отношения к Симонову монастырю. Кстати... букв С и К на старой бумаге не было, как и красного пунктира.

«Силуян Корнеев! – вспыхнуло в уме сыщика. – СК – его инициалы? Но кто их написал? Хованин? Зачем?»

– А где похоронен Силуян? – спросил Всеслав, подобно утопающему, хватаясь за соломинку. Не от могилы ли сего инока ведет подземный ход к таинственным галереям?

Петр Данилович развел руками:

– Вблизи монастыря, наверное. Не знаю!

Версия Смирнова, которая казалась такой многообещающей, рассыпалась в прах.

– Покажите мне, пожалуйста, оригинал чертежа, – взмолился он. – Для сравнения. Речь идет о человеческих жизнях!

– Ну, раз о человеческих жизнях, – с изрядной долей сарказма передразнил его Корнеев. – Извольте!

Он привстал было с дивана, застыл... легонько хлопнул себя по лбу и опустился обратно.

– Что?

– Нет у меня той бумаги, – объяснил Петр Данилович. – Я тогда в загородный дом библиотеку перевозил, книги перебирал, на чертеж-то и наткнулся. Сначала заинтересовался, а после неудачных попыток выяснить, что к чему, охладел. Дел у меня было невпроворот, второй дом строился, в Рябинках. Рабочие при рытье котлована под фундамент обнаружили древнюю кладку, бывшие подвалы какие-то. Все бурно обсуждали находку, бегали смотреть. Я прорабу про монаха Силуяна и старинный чертеж рассказал, показал даже, бумага по рукам пошла. Видать, затерялась. Да бог с ней!

Всеслав спросил, как фамилия прораба и где его найти – так, на всякий случай. «Займешься новыми данными, расследование войдет в новый виток и, кто знает, не отклонится ли в сторону, – подумал он. – Поиски прораба, установление его связей с фигурирующими в истории с чертежом лицами, прочие подробности, которые могут не иметь отношения к делу... бездонный колодец, куда нырнешь надолго. Нет уж, благодарю покорно».

• Предыдущая
• 61/79
• Следующая