Шарада Шекспира - Солнцева Наталья - Страница 59
- Предыдущая
- 59/76
- Следующая
Давняя история убийства хозяина дачи в Мамонтовке всплыла в памяти. Тогда Славка по поручению Громова разыскивал дневники «великого комбинатора», содержавшие компромат на многих известных и влиятельных лиц. Громов, так же как и остальные, хотел избежать огласки, скандала и шантажа. Смирнов материалы нашел и уничтожил. Может быть, именно их имеет в виду Потрошитель? Он что, тоже увяз в паутине господина Матвеева? Но...
Сыщик запутался, начал сначала. О дневниках знали многие, их искали как спецслужбы, так и частные лица. О том, кто их нашел, было известно Громову, Еве, они могли сболтнуть лишнее где-нибудь или кто-то обманом выудил у них эти сведения. Похититель заставил Еву рассказать? Получается, он заинтересован в дневниках Матвеева? Или Смирнов, взявшись за расследование убийства Лейлы Садыковой, попал в поле зрения человека, который одним ударом решил ухлопать двух зайцев – принудить сыщика отступиться и заполучить дневники. Выходит, Потрошитель фигурирует в записках «великого комбинатора»? Странное совпадение. А может, кто-то намекнул ему о существовании подобных материалов? Дескать, тот, кого нанял Адамов, когда-то в прошлом занимался убийством Матвеева и отыскал его «архив».
Что, если Потрошитель и есть Денис Матвеев?
Всеслав думал, думал, пока у него голова не разболелась. Шарф Евы лежал на столе, перед глазами, взывал к действиям. Бурые пятна на нем могли служить лишь для устрашения, а могли...
«Не представляй ничего такого! – мысленно приказал себе сыщик. – Не ввязывайся в его игру! Иначе ты не выдержишь, сорвешься и все испортишь! Он специально испачкал шарф кровью или чем-то, похожим на кровь. Он рассчитывал на твою реакцию. Не поддавайся!»
Смирнов снова и снова прокручивал заезженную пластинку: хирурги Адамовы; смерть первой жены доктора; Ася с ножом; окровавленный костюм, вырытый из-под снега Пуршем; труп Раисы Крюковой из поселка Горелово; страшная гибель медсестры Садыковой; театр «Неоглобус»; Константин Марченко, предвидевший свою кончину; пресловутый ловелас и авантюрист Матвеев, ныне покойный, – вся эта мешанина имен, событий и смертей была нанизана на тончайшую нить, за которую пытался и никак не мог ухватиться Славка. Иероглиф «истина», выбитый на кулоне из ляпис-лазури, когда-то подаренном ему Евой, оказался плохим помощником: его магическая сила дала сбой.
– Не раскисай, Смирнов, – прошептал он, сжимая в руке талисман. – Ты всегда шел напролом. Не сдавайся!
Он спохватился, что не успел поговорить с Максимом Плетневым. Нечего сидеть тут и блуждать в хаосе предположений, ни одно из которых не выдерживает критики. Действие даст необходимый толчок, новый импульс.
Машина стояла внизу, в углу двора, покрытая мелкими каплями дождя. По голубому небу ветер гнал сизые клочья туч. Смирнов объехал большую лужу, на ряби воды покачивались обертки от конфет. Косматая дворняга спала, свернувшись под навесом деревянного грибка. Обычно он угощал ее костями или залежавшейся колбасой, но сегодня было не до этого.
В клинике пластической хирургии царила суета, отмечали день рождения главного врача. В комнате отдыха персонала пахло цветами, апельсинами и шампанским. Медсестра Терехина приветливо улыбнулась гостю, сияя ямочками на щеках. Из-под ее шапочки выбивались непослушные рыжие кудри.
– Вы к кому? – спросила она, отвлекаясь от приготовления бутербродов. На столе стопками стояли тарелки, батарея бутылок и коробки с продуктами. – У нас небольшое торжество!
– Вижу. Я не помешаю, – улыбнулся в ответ Всеслав. – Хочу поговорить с господином Плетневым. Он есть?
– Сегодня все в сборе! Кроме Льва Назаровича. Он звонил, очень извинялся, что прийти не сможет, сердце. А Максима Сергеевича я позову. Подождете минутку?
Она упорхнула. Сыщик вышел в коридор: очень хотелось курить. Жизнь продолжается, что бы ни происходило, – совсем недавно здесь лежал растерзанный труп Садыковой, а теперь празднуют день рождения.
«Ну, не здесь, – поправил себя Всеслав. – В другом помещении. Хотя какая, в сущности, разница? Смерть еще витает в стенах клиники».
– Вы ко мне? – прервал его философские рассуждения молодой хирург.
Максим Плетнев оказался высоким худощавым мужчиной с лицом интеллигента и внимательными серыми глазами. Он был бледен, насторожен.
– Мы можем поговорить? – спросил Смирнов. – Только не в коридоре.
Молодой человек пожал плечами.
– Идемте в столовую.
Он молча пошел вперед, сыщик за ним. В столовой было пусто, пахло заварным кремом и песочными коржами.
– Торты готовят для Семенова, нашего главного, – равнодушно объяснил Максим. – У него сегодня день рождения. Так чем могу быть полезен?
– Я сыщик, расследую убийство Лейлы Садыковой.
– Догадался, – кивнул Плетнев. – Вы всех вызывали в кабинет Адамова, допрашивали.
– Ну, не всех. И не допрашивал, а беседовал. Теперь возникла необходимость кое-что уточнить у вас.
– Извольте, спрашивайте. Только разве убийцу Лейлы еще ищут? – занервничал хирург. – Мне кажется, все уже затихло. Очередное нераскрытое дело.
Он сжал руки добела, хрустнул пальцами.
– Такое же убийство, примерно десятью днями раньше, произошло в подмосковном поселке Горелово, – сказал Всеслав, не сводя глаз с молодого человека. – Погибла бывшая пациентка вашей клиники, Раиса Крюкова. Не припоминаете?
Лицо Плетнева потемнело, исказилось.
– А... как выглядел труп? – запинаясь, спросил он. – Органы были целы?
– Так же, как и труп Садыковой. Только вместо сердца вырезали печень.
– Господи...
Доктор замолчал, глядя мимо сыщика куда-то в угол, где стояла кадка с пальмой. Его щека едва заметно дергалась, приподнимая край губ. Казалось, он мелко и часто улыбается одной стороной рта.
– Вы что-то скрываете?
– Я любил Лейлу, – неожиданно признался Плетнев. – Очень. Надеялся уговорить ее выйти за меня замуж. А она увлеклась Адамовым. Он старше ее, женат второй раз, и вообще... Не понимаю, что женщины в нем находят? И пациентки, и врачихи наши, и сестрички – все от Льва Назарыча без ума. Специалист он классный, спору нет, а мужчина, по-моему, никакой. Самовлюбленный эгоист! Только не думайте, что я ему завидую. Особенно сейчас.
– Вы считаете, это он убил Садыкову?
– Я его недолюбливаю. И ревновал Лейлу к нему. Но подозревать Адамова смешно! Он же не полный идиот, чтобы убивать девушку прямо в клинике, да еще в свое неурочное дежурство?!
Плетнев захрустел пальцами, а Всеслав поморщился. Этот звук был ему неприятен.
– Значит, вы подозреваете кого-то другого?
– Подозревают пусть следователи и милиция, – вздохнул хирург. – У меня профессия не та. Я делаю операции.
– Вы знаете больше, чем говорите, – заметил Смирнов. – Почему? Боитесь?
– Чего мне бояться? – возмутился молодой человек. – Просто бесполезно это все. Никого не найдут! И раньше так было, и сейчас. Ничего не меняется! Вроде бы наука идет вперед, новые методы появляются, экспертизы разные проводятся, а преступники гуляют на свободе и безнаказанно убивают людей.
– Послушайте, Максим Сергеевич, я понимаю ваше горе и отчасти с вами согласен: иногда преступления остаются нераскрытыми. Все же, если вам дорога память о Лейле, помогите мне найти убийцу. Я не обещаю вам, что у меня это получится, но я буду очень стараться! Вы что-то недоговариваете?
По глазам доктора Всеслав понял – лед тронулся.
– Может, это только мои домыслы, – нерешительно произнес Плетнев. – Ладно, я расскажу, а вы уж сами разбирайтесь. В ночь убийства меня в клинике не было, я спал дома. Это могут подтвердить мои родители, – предупредил он вопрос сыщика. – Наутро я пришел на работу и услышал страшное известие. Сам не свой, я захотел увидеть тело Лейлы. Его уже увезли в морг. Поехал туда... ужас, конечно. Насколько уж я привык к виду человеческой плоти и крови, но это зрелище привело меня в дрожь. Эта разверстая пустая грудная клетка... словом, не могу описать мое состояние.
Хирург закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул.
- Предыдущая
- 59/76
- Следующая
