Золотые нити - Солнцева Наталья - Страница 23

• Предыдущая
• 23/108
• Следующая

? Где я была вчера? Конечно, я понимаю, что это очень вам поможет. – Ее взгляд сменил насмешку на иронию. – Так вот, представьте себе, что мы ездили к гадалке.

? Меня разыгрывают, – подумал Сиур, с удивлением отмечая, что он даже не сердится. Пожалуй, это его даже забавляет.

? Вы что, не верите? Ну и зря. Потому что это правда. Ее зовут Виолетта Францевна, и она…ой, мы же обещали, что сегодня снова приедем. Мне надо позвонить, я совсем забыла, – Тина хотела было бежать в прихожую, к телефону, но Сиур крепко взял ее за руку и заставил сесть на место.

? Сядьте. – Что-то в его голосе сказало ей, что лучше не спорить. Она села.

– Зачем вам сегодня снова ехать? Что за необходимость? У вас что, уплачено за сеанс с продолжением? Что такого вам не успели сказать? Что вы вообще там собирались услышать?

? Отпустите мою руку, – она потерла место, где остались следы его пальцев. – Мы хотели узнать… Послушайте, я сама не знаю, я испугалась. Людмилочка сказала, что меня тоже могут убить. Ерунда, конечно, но…Вот мы и поехали. Сколько там были, не помню. Собаку ее помню, Германом зовут. Как в «Пиковой даме». То есть там, конечно, не собаку звали Германом… Но это не важно. Вы оперу любите?

? Что? А, оперу?.. Не знаю, наверное, люблю. Я больше люблю старинную музыку. Вы не отвлекайтесь. Так что гадалка?

? Ничего. Мы ей пытались объяснить, зачем приехали, но она слушала невнимательно, как будто она уже все знала. А потом мы сидели, вроде недолго, и вдруг оказалось, что уже совсем поздно и темно. Она предлагала переночевать, но мы отказались. У Людмилочки дети и Костик, а я просто побоялась почему-то. Дом у нее огромный и пустой. Живет она в нем одна. Неуютно как-то. Дом на отшибе – тишина, никого вокруг.

? А телефон у нее есть?

? Не знаю, кажется, нет.

? Жаль. Могли бы позвонить ей. По телефону она не гадает? Или там по фотографии?

Тина не разделяла его несерьезного тона. Она укоризненно посмотрела и покачала головой.

? Ну она хоть что-нибудь сказала вам?

? Конечно, сказала. Мы ведь в такую даль ехали! Она такие странные слова сказала: « Умей отличать преходящее от вечного, и поймешь все о жизни». Еще что-то говорила о предначертанном пути, о том, что ему нужно следовать, – этого я не поняла совсем. Потом она что-то о розе рассказывала. И я вспомнила рыцарей короля Артура [15] и Святой Грааль [16], задумалась, почему-то думала о том, что роза – знак или символ молчания… о том, что роза и крест, кажется, были у розенкрейцеров [17]?..

? Моя эрудиция так далеко не простирается. О розенкрейцерах я что-то слышал, но вот как с этим связана роза, извините, не знаю. Так она вам лекцию о цветах читала? «Звезды и судьбы»? Какому цветку и дереву какой знак Зодиака соответствует? Такой литературы сейчас хоть отбавляй. Вы бы лучше ко мне обратились. Этак бы и я вам погадал.

? Да нет же. Она как будто что-то говорила очень важное, я это почувствовала, а получилось, что вроде ничего и не сказала. То ли устала, то ли передумала… И попросила, чтобы мы сегодня опять приехали, и она нам самое главное скажет. А, вот еще она что сказала, что «Символы Книги Тота отвечают на все вопросы», и еще про странника, который плетется по пустыне с мешком …

? С каким мешком и куда?

? Что куда?

? Ну странник, странник плетется куда?

? А, странник… ну, он к своей гибели плетется… И там знания, которые ему не помогают, ну вот он и… плетется к гибели… – Она вздохнула и замолчала. – Вот и все. Я потом всю дорогу в электричке думала, что бы это значило. А потом вы позвонили. И я очень обрадовалась. Потому что мне очень было не по себе.

Сиур ничего не понимал. Что за чепуха? Непонятное беспокойство не давало принять ее рассказ за глупую выходку. Хотя все очень глупо на самом деле.

? Знаете что, Тина? Позвоните на работу и попросите отгул. Дадут?

? Не знаю, наверное. Лучше я позвоню Людмилочке и попрошу, чтобы она за меня поработала. Мы часто так делаем.

? Хорошо. Позвоните ей и скажите, что вы не сможете сегодня поехать, куда вы договаривались.

? Я даже сама не пойму, собирались мы или не собирались. Мы так и не договорились толком.

? Вот и ладно. А к Виолетте… Францевне, так, кажется? – вместо Людмилы поеду я. Вы не против?

Сиур подумал, что ведет себя, по меньшей мере… додумывать мысль о своем поведении до конца ему не хотелось. Вот уже по гадалкам начнет ездить. Однако внутренний голос подсказывал ему именно такой вариант, а внутреннему голосу он привык доверять. Это не раз и не два спасало ему жизнь, а уж сколько раз избавляло от ненужных затруднений… не сосчитать.

– Я только съезжу на работу, улажу кое-какие дела, и вернусь за вами. Никому не открывайте. Смотрите в глазок, он именно для этого и предназначен. Никаких почтальонов, газовщиков и сантехников. Вы поняли?

? Да, конечно. Но вы уверены?…

? Я уверен. Надеюсь, вы в состоянии сделать то, что вам говорят? Я быстро. Только туда и обратно.

Тина подошла к окну и стала ждать, когда он выйдет из подъезда. Ей было интересно смотреть на него, ей хотелось и было приятно на него смотреть. Удивительно, но именно так все и было. Она почувствовала горячий толчок сердца, когда Сиур легкой походкой вышел из дома и направился к машине.

За плотными занавесками ее не могло быть видно, но она чуть отпрянула в сторону, когда он поднял голову и мимолетно посмотрел на нее. Ей не хотелось, чтобы он увидел, как она провожает его взглядом.

Ему, видимо, тоже не хотелось, чтобы она заметила его взгляд. Тем не менее они посмотрели друг на друга. И это было так естественно…

Асфальт дышал зноем с самого утра. Толстые раскидистые тополя рассеивали повсюду пух. Человек смахнул пушинки с ресниц, – укрываясь за шершавым стволом старого тополя, он смотрел вверх, на те самые окна, которые выходили во двор из квартиры Тины. Увидев выходящего из подъезда мужчину, он отвлекся и проводил его задумчивым взглядом. Проследив, как отъехала машина Сиура, он снова перевел взгляд на окна. Человек был очень внимателен и очень спокоен. Темная безукоризненная одежда, представительный вид, холодный и цепкий взгляд его не упускал ни одной детали, мысль напряженно работала.

Незнакомый мужчина, вышедший из интересовавшего его подъезда, уехал – человек запомнил номера «Жигуля» и теперь стоял в раздумье, его заинтересовала машина, но и от дома ему уходить не хотелось. Поколебавшись, он все же остался . Тополиный пух летел на волосы, ресницы, одежду, солнце припекало, легкий ветерок обдавал душными волнами, не принося облегчения, но наблюдатель не оставлял своего места – толстые стволы служили надежным укрытием, из которого просматривалось все пространство двора и интересовавший его подъезд.

Тина отошла от окна, плотнее задернула занавески – за окном шумели высоченные тополя, укрывая асфальт и нагретую траву вездесущим пухом. Пух проникал повсюду – даже в квартире нельзя было от него спастись. Небо было по-летнему ясное, яркое, весело светило солнце – но вместо успокоения Тина почувствовала скрытую угрозу, исходящую от этого летнего дня, старых тополей, пестрого ковра света и тени на асфальте.

Во всей этой мирной и привычной картине присутствовало невидимое, но ясно ощущаемое ею напряжение, как будто кто-то стоял и смотрел из густой зелени…

Сиур ехал привычным маршрутом, почти не обращая внимания на дорогу, не в состоянии отделаться от непонятной, но уже привычной тревоги – совершенно иного рода, нежели та, к которой он в принципе привык, касающейся его бывшей или настоящей работы. Эта новая тревога была ни на что не похожа.

Выходя во двор и садясь в машину, он вдруг почувствовал ледяной холод, обдавший спину и прокатившийся ознобом по позвоночнику. Ему нестерпимо захотелось обернуться в сторону тополиной аллеи, в то же время внутренний контроль удержал его от этого. Сиур ни за что не признался бы сам себе, что у него похолодело внутри и противно заныло под ложечкой ни с того ни с сего, в жаркий день, в обычном московском дворе, залитом солнечным светом и ясностью утреннего воздуха, уже полном спешащих на работу людей, бабушек, ведущих в садик упирающихся и капризничающих внуков, молодых мам с колясками. Тем не менее…

• Предыдущая
• 23/108
• Следующая