Простофиля – криминальный талант - Сотников Владимир Михайлович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая

«Ладно, – решил он, – с Аськой можно и потом разобраться. Сейчас главное – вести разговор с художником».

Иван Иванович рассмеялся:

– Определенное стремление к шаржу! И кто это решил, что у тебя нет способностей? Я бы только вот что еще добавил.

Художник взял грифель и одним движением вставил в рот рожице один зуб. А в глаза – зрачки, которые смотрели вниз и в сторону. Рожица окончательно стала обиженной. Почти совсем как настоящий Филя. Он через силу расплылся в улыбке, словно стремясь нарушить сходство:

– Вот видите! Умеет, если захочет…

– Вот-вот, – подтвердил художник. – Я совершенно согласен: если человек хочет, значит, умеет. Молодец, А… – Он припоминал имя.

– Аська, – подсказал Филя. – А вот это ее сестра Аня. Они близнецы, – пояснил он, как будто это и так не было видно. – А вот Даня.

– Познакомились, – подвел итог Иван Иванович. – Хоть и с опозданием. Видите, как хорошо общаться во время работы. И оказалось, что у вас нет никаких проблем! А кто вам посоветовал на эту выставку сходить? Руководитель школьного кружка?

– Нина Петровна, – сказал Филя. – Старушка, которая живет, то есть жила в нашем подъезде. Понимаете, Иван Иванович, вот ведь еще какое совпадение: на выставке нам дали ваш адрес, и он совпал с адресом Нины Петровны. Как это могло получиться? Хорошо, что телефон вашей мастерской написали…

Художник испуганно взглянул на Филю:

– Ты сказал – жила? Нина Петровна – мать моей жены, то есть моя теща. Что с ней?

Филя поспешил его успокоить:

– Не волнуйтесь, все в порядке! Жила – потому что переехала. А разве вы не знаете?

– Да… нет, – пробормотал художник. – Мы в последнее время раздельно живем… Но это неважно. Странно, странно… Почему же они переехали?

– Конечно, странно! – горячо подхватил Филя. – В этой истории столько странностей! И совпадений. Мы просто запутались! Вот вы тоже, оказывается, еще раньше уехали из нашего дома, получается, нам ваш старый адрес дали. Вы про радиацию ничего не слышали?

Художник заморгал, как непонимающий ребенок:

– С вами, я вижу, не соскучишься! Какую еще радиацию?

Филя прикусил язык. Совсем не ожидал он, что разговор пойдет так… стремительно. И теперь кажется, что выбраться из всей этой путаницы нет никакой возможности. Сколько же времени понадобится для всех объяснений? И зачем он ляпнул про радиацию? Но отступать было уже поздно. Тем более что художник производил впечатление человека, которому почему-то хочется довериться.

– Понимаете, из нашего дома начали уезжать жильцы, – медленно и отчетливо стал объяснять Филя. Он понимал, что надо говорить спокойно, и все получится. – И нам кажется, что они боятся радиации, которую излучают стены. А про радиацию им сказал человек по фамилии Барыгин, которого вы изобразили в виде «Мерседеса».

Филя даже не ожидал, что сможет так быстро все изложить. Что значит спокойствие! Но это ему все было понятно – художнику понимание давалось значительно труднее.

– Барыгин? – переспросил он. – Какое он к этому имеет отношение? Странно! Он руководитель какой-то риелтерской фирмы… При чем здесь радиация?

– Очень даже при чем, – приступил Филя к самому главному. – Барыгин приходил в вашу бывшую квартиру, измерил радиацию, показал какие-то документы, и после этого Нина Петровна вместе со своей дочкой, то есть с вашей женой, уехали из квартиры. Вот при чем здесь радиация! И вот при чем здесь этот самый Барыгин. А вы рисовали его портрет. Расскажите, что он за человек?

Но художник только бормотал свое любимое словечко «странно», пощипывая бороду. Медленно все-таки соображают взрослые!

– Что за человек? – проговорил он. – Я, надо сказать, мало с ним знаком. Обычный заказ – ко мне ведь иногда обращаются с просьбами написать портрет. Вот несколько сеансов и позировал мне этот человек.

– И не обиделся, что вы его в виде «Мерседеса»?.. – удивился Филя.

– Я ему нормальный портрет написал, – усмехнулся Иван Иванович. – А «Мерседес» – для себя. Он, кстати, знает об этом – и ничего, не обиделся. С чувством юмора человек. Совсем как ты, Филя. Ведь вы, кажется, даже тезки. Филипп… Львович, кажется, его зовут.

– Филя даже не обижается, когда его Простофиля называют, – вставила реплику Аська. – В смысле – просто Филя.

Она на всякий случай опасливо покосилась на Филю. И вдруг воскликнула:

– Ой, да они же полные тезки! И как мы сразу об этом не подумали? Филиппы Львовичи!

Точно! Филя поморщился от такого совпадения. Действительно, почему это не пришло ему в голову раньше? Наверное, потому, что Филя ни в коем случае не мог себя сравнить с этим человеком. И даже одинаковые имена поэтому звучали по-разному.

«Ну, погоди, тезка! – подумал он. – Теперь я от тебя не отстану, пока не пойму, чем ты занимаешься! Выведу на чистую воду, не дам позорить мое имя!»

– Странная история, – опять забормотал художник. – А ведь меня совсем недавно звали в гости в мою бывшую квартиру. Нина Петровна звала. Мы с женой как-то нелепо, глупо поссорились… А Нина Петровна хотела нас помирить. И вдруг они переехали… Какая еще радиация?

– А вы найдите их, – сказала Аська. – Через Дом художника узнайте новый адрес своей жены. И съездите в гости. По-моему, Нина Петровна будет рада. А там и узнаете все подробненько.

Филя дернул Аську за рукав – мол, что ты лезешь ко взрослому человеку с такими серьезными советами? Но Иван Иванович вдруг обрадованно заморгал глазами, уставившись на советчицу:

– А ведь… так все просто! Ты, Ася, не только художница. Раз – и подсказала. Для этого особый талант нужен. Человеческий.

Ребята удивленно посмотрели на Аську, словно впервые ее увидели. Разве бывает такой талант – человеческий? И что особенного она сказала? Художник и сам бы мог прийти к такому решению. Но, наверное, важнее всего сказать человеку именно то, что он ждет услышать. Может быть, для этого и нужен особый талант?

– Я так и сделаю! – Иван Иванович потирал руки от радости. – Конечно же, разыщу их и все узнаю. Только вот… зачем?

– Как это зачем? – удивился Филя. – Ведь мы же остались жить в нашем доме. А он оказался в какой-то непонятной опасности – вместе с жильцами. Вы тоже человек не посторонний и можете помочь и нам, и всему дому. Вот если бы я мог кому-то помочь, даже и не спрашивал бы, зачем.

– О, да ты совсем не простофиля! – засмеялся Иван Иванович и сразу осекся. – Извини, Филипп. Но ты на такую удочку меня подцепил! Конечно, если может пригодиться моя помощь, то отказать трудно. Нельзя отказать, это ты правильно сказал. Но что же мне делать?

– Во-первых, – стал загибать пальцы Филя, – спросить у Сазоновой, то есть у вашей жены, что она знает про радиацию. Проверяла она ее сама? Каким образом? Или просто доверилась этому Барыгину? Во-вторых, узнать, почему Барыгин так странно себя ведет. Почему он предупреждает жильцов по очереди, а не объявит сразу всем? И зачем это ему нужно? В-третьих…

– Постой-постой, Филипп! – остановил его художник. – Не надо в-третьих. И так многовато заданий. Ты уверен, что именно Барыгин пугает людей радиацией?

– А то кто же? – воскликнул Филя. – Он же испугал вашу жену и Нину Петровну. Значит, и других. Он через Пузыря, одного из жильцов, действует. Этот Пузырь, то есть Петр Семенович, уже помог еще одному старичку уехать. Может, и еще кого-нибудь отправил… подальше. Мы будем продолжать расследование, а вы, со своей стороны, тоже разведку проведете. Мы их в окружение возьмем!

– Хорошая тактика, – одобрил Иван Иванович. – Но знаете что… Вы говорите о странностях, которые творятся в вашем, то есть в нашем, доме. Так вот, продолжайте наблюдать, замечайте все, но ни во что не вмешивайтесь, хорошо? Я просто знаю, что за выселением жильцов из квартир могут скрываться всякие неприятные вещи. Опасные даже. Так что не рискуйте – не лезьте на глаза этому Барыгину и всяким его помощникам. Хорошо? Я попытаюсь что-нибудь узнать, а вы позвоните мне завтра.

– Что вы! – успокоила его Аська. – Мы никогда не рискуем. А сейчас можно мы картины посмотрим?

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая