29 отравленных принцев - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 16
- Предыдущая
- 16/76
- Следующая
Марья Захаровна была в дорогом летнем брючном костюме из пепельного льна отличного итальянского качества. На ногах красовались босоножки на высоченном каблуке-шпильке – паутина тончайших кожаных ремешков. На льняной топ сверху была накинута льняная модная шаль нежно-сиреневого цвета.
Стоявшего в дверях Колосова Марья Захаровна не увидела – все ее внимание, едва она вошла в зал, приковал к себе развалившийся на диване Симонов.
– Хорош, – прошипела она, – хорош гусь… Снова за свое, опять с утра нализался? Мне что, снова наркологу звонить, «неотложку» вызывать?
– Да все нормально, не шуми, я в полном… па-алнейшем порядке. – Симонов снова попытался приподнять свое крупное тело и снова не смог. – А к нам, между прочим, гости…
Но Марья Захаровна не слушала его, она яростно топнула каблучком.
– Паразит! – крикнула она звонко. – Вот паразит-то на мою шею навязался! Тебе ж три ампулы вкололи, паразиту, тебе что врач сказал – если хоть рюмку выпьешь, откачать тебя они уже не успеют!
– Да брось ты, – Симонов отмахнулся, – жив я, как видишь. И в совершенной норме, – он наконец восстал с дивана, – и не явись к нам в гости с утра пораньше органы, я б тебе, моя птичка, доказал, в какой я отличной форме и что мне давно уже хочется с тобой сделать.
– Хулиган, животное, клоун несчастный, паяц! – крикнула Марья Захаровна и вдруг спросила совсем другим, мирным, озабоченным тоном: – Органы? Какие органы? Где?
– Здесь, – ответил Колосов, – здравствуйте, здравствуйте, я из уголовного розыска. Майор Колосов. А вы, как я понимаю, Марья Захаровна Потехина. У меня к вам несколько вопросов.
– Пренеприятное известие, господа, – пробормотал Симонов, – к нам ревизор, это… едет… а тут взятки борзыми щенками… Смотри, Манька, осторожнее… Сейчас первым делом про кальян спросит. Эй, кто там есть на кухне – гашиш в унитазе топите!
– По-мол-чи! – крикнула Потехина, снова топая ножкой в игрушечной босоножке, и сказала Колосову: – Не обращайте на него внимания. А могу ли я взглянуть на ваше удостоверение?
– Прошу вас, – Колосов галантно предъявил «корочку» и, забывшись, снял темные очки. И совершенно напрасно.
– Начальник отдела… – Потехина читала удостоверение, – убийств… области… Области… Так вы не с Петровки, 38? Область… Так, а простите за прямоту, Подольск… Ну, подмосковный Подольск – это у вас?
– У нас, – ответил Никита, – наша территория.
– И вам не стыдно, молодой человек? – Потехина гневно посмотрела на Колосова. – И совесть вас еще не загрызла, нет?
– А в чем дело? – спросил Никита, забирая удостоверение.
– И он еще спрашивает, в чем дело! Начальник отдела убийств из области – это про вас написано, а? Подольск – ваша территория? А почему тогда до сих пор убийца Похлебкина на свободе гуляет? Сколько времени прошло, а вы его до сих пор не нашли. Такого человека убили – гения! Мы все из него вышли, все. Похлебкин – это же… – Потехина потрясла пухлыми ручками. – У меня сердце кровью до сих пор обливается, когда подумаю, что такой человек в могиле лежит. А его убийца до сих пор на свободе разгуливает.
– Марья Захаровна, но я этим делом не занимался, – со скромным достоинством ответил Колосов, – а по делу Похлебкина до сих пор ведется работа.
– Бросьте! Вы мне это бросьте, работа! – Потехина презрительно усмехнулась. – Слыхала я по телевизору: мол, убили с целью ограбления. Отверткой! Чушь все это собачья!
– Марьяша, он к нам совсем не по этому делу, по другому, – попытался вклиниться Симонов.
– Помолчи, алкоголик! Похлебкин, можно сказать, нам всем свет дал увидеть, мы все у него в долгу неоплатном, а тут… Знаете, молодой человек, что я, лично я думаю о его смерти?
– Что? – спросил Колосов. Спорить с этой взрывной крикуньей, сладко дышащей дорогими французскими духами, было бесполезно. Допрос приходилось строить, подчиняясь и уступая.
– У старика был непререкаемый авторитет и влияние. Заикнись он только где-нибудь печатно или устно, что в том или ином ресторане под видом активно рекламируемой национальной кухни – любой: китайской, арабской, русской, кошерной – толкают клиентам разную там псевдоавторскую бурду, этому заведению пришел бы конец. Похлебкину верили все. Его слово было законом для специалистов самой высокой пробы. Так вот, я считаю, что его убили потому, что он пытался кого-то разоблачить! Пытался открыть глаза всем нам на то дерьмо, которым нас кормят за наши же деньги!
Колосов секунду молчал, словно оценивая.
– А знаете, Марья Захаровна, – произнес он задумчиво тоном самого настоящего гениального сыщика, – пожалуй… Эта версия имеет такое же право на существование, как и… нет, но какой новый, свежий, неизбитый подход… Поворот мысли на сто восемьдесят градусов… Я сегодня же доложу начальству. Спасибо вам, огромное спасибо.
– Не за что. – Марья Захаровна, блестя глазками-щелочками, пытливо изучала его – правду говорит или мозги пудрит. Решила по-умному сместить акценты: – Вы простите, что я накричала… Так с утра заведут, так заведут… Я ж ненормальная. Другие-то сейчас вон как дела свои ведут? Из Парижа или из Ниццы раз в неделю звякнут менеджеру – и трава им не расти. А я все сама, как раб… Я и менеджер, и директор, и кладовщик… С утра, верите, как к станку сюда иду, по-стахановски. Ну, хвоста всем накрутишь, разгонишь всех, порядок наведешь, зато до вечера спокойна – можно уезжать. Часы и без меня пойдут. Что же вы стоите, садитесь, – она гостеприимно указала Колосову на диван в уютной нише. – Понимаете, у нас тут пока с утра хаос. Раньше с двенадцати открывались, теперь летом из-за жары с десяти. Но раскачиваются по-прежнему медленно.
– Марья Захаровна, я к вам вот по какому вопросу. Вчера я имел беседу с…
– Ой, а что у вас такое с глазом? – воскликнула Потехина. Никита вздрогнул, воровато прикрыл ладонью синяк.
– Это пустяки, бытовая травма…
– Эх, молодой человек, – Марья Захаровна погрозила пальчиком, – все в суперменов играете. Шалите все… шалуны…
– Я по поводу гибели Максима Студнева, – сказал Колосов, – вам это имя знакомо?
– Ну я же говорила! Ну, Серафим, детка, что я тебе говорила, а? – торжествующе воскликнула Марья Захаровна, оборачиваясь к Симонову. – И Аврору убеждала. Серафим, пойди скажи, чтобы принесли гостю чаю с мятой, нашего фирменного. И узнай – не приехал ли Поляков? Конечно, мне это имя известно, – она обернулась к Колосову и вздохнула, – и с Авророй, бедняжкой, мы два часа вчера эту ее поездку в вашу милицию обсуждали. Я ее предупреждала: не надо было ей ездить.
– Почему? Я сам ее вызвал. Она знакомая погибшего Студнева, звонила ему.
Марья Захаровна пристально посмотрела на Колосова.
– Молодой человек, вы можете не финтить, а ответить прямо и честно, – сказала она. – Вы вот сами из отдела убийств, целый начальник. Похлебкиным не занимались, а Максимом нашим занимаетесь. Так, значит, что же выходит – убили его, а?
– Я вам прямо и честно отвечу, – сказал Колосов, – это дело поручили мне. А факты пока таковы: Студнев упал с восьмого этажа своей квартиры. То есть дома, я хотел сказать…
– Упал или его выбросили? – спросила Марья Захаровна. – Или он выбросился сам?
– Мы пытаемся установить, что же произошло на самом деле. Нам стало известно, что накануне своей гибели он был здесь, в ресторане. Марья Захаровна, я хотел бы просить вас как можно подробнее описать этот вечер, этот ужин. Вы ведь на нем присутствовали?
– Присутствовала. Как белка в колесе крутилась. – Марья Захаровна покачала головой, откинула со лба челку. – Ну что вам сказать? Это была самая обычная частная вечеринка. Ресторан мой был снят моей хорошей знакомой – известной эстрадной певицей Авророй. Она устроила маленький праздник для друзей.
– По какому поводу праздник – день рождения, выход нового альбома, клипа?
– Берите круче, молодой человек. Она отмечала окончательное освобождение.
– То есть, не понял?
– С мужем она развелась, вот что. Расплевалась наконец. Она была замужем за продюсером Дмитрием Гусаровым, слышали, наверное, – этот господин из телевизора не вылезает. Ну и все – развелись они. Имущество только вот до сих пор делят. А разве она сама вчера вам не сказала?
- Предыдущая
- 16/76
- Следующая