Дамоклов меч над звездным троном - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/71
• Следующая

– Мне за вас деньги платить будут, – Кравченко посмотрел на Лилю. – Ваши друзья.

Через пять минут тишины Жданович спросил:

– А ты как вообще, парень, наверное, комфорт любишь, стабильность, уют?

– Люблю, – ответил Кравченко.

– На войне не был?

– Нет.

– Алексей Макарович, довольно, хватит, – умоляюще сказала Лиля, когда Жданович снова окликнул бармена – повторить.

«А ты, оказывается, нянька-то не только для этой малышки Долгушинской», – подумал Кравченко.

Еще через пять минут тишины Жданович, гипнотизируя Кравченко остекленевшим от алкоголя взглядом, снова спросил:

– Значит, любишь уют, комфорт, стабильность?

– Люблю, – повторил Кравченко. – А вы, Алексей Макарович, нет?

Жданович поднялся:

– Поехали из этой дыры.

Несмотря на протест Кравченко он сел за руль сам. Медленно тронулся. Проезжая мимо троллейбусной остановки, Кравченко в свете фар разглядел тот самый рекламный щит гораздо лучше – это действительно была реклама мужских духов «Енжи Ямамото». Брюнет, весь из себя в доску стильный и прекрасный, чем-то неуловимо напоминал выходца с того света.

Следуя за медленно тащившейся «Тойотой», Кравченко думал о том, что заставило его странного клиента после такой бешеной гонки остановиться в каком-то закоулке, на задворках. Его словно бы что-то испугало на этой темной сонной московской улице. Только вот что?

Бывало так с Аристархом Медведевым, что внезапно, вдруг, лавинообразно, и вроде бы ни с того ни с сего наваливалась на него тоска.

Мигнули в ночи красные огни «Тойоты» с разрисованными боками. И вот уже пуст нулевой причал.

Пусто на душе.

Если вам уже за сорок, половина жизни уже – не ваша. И глупо, ох как глупо изводить себя из-за разной ерунды.

Аристарх Медведев постукивал ребром ладони по поручням трапа. Смотрел туда, где давно уже не было белой «Тойоты», умчавшей Ждановича и девушку по имени Лиля, Лилия… Насвистывал тихонько и вроде вполне бесшабашно: «Жил отважный капитан, он объехал много стран…»

– Ну что, капитан, грустишь? – спросил подошедший Виктор Долгушин. – Да… А они ведь теперь поздно вернутся. Леха до руля дорвался, начнет по всей Москве колбаситься, парню нервы мотать. А ничего вроде парень, а? Неглупый. И второй, этот его напарник – Сергей. Тоже ничего, безвредный пацан. Мы с ним распрощались, ушел он.

Капитан Аристарх обернулся:

– Зачем ты позволяешь ей уезжать с ним на ночь глядя? – спросил он хрипло.

– А как же я могу ей не позволить? – Долгушин явно сочувственно вздохнул. – Вот чудак-человек. Лиля уже девочка большая. Сама решения для себя принимает.

– Она Марусю без присмотра в каюте одну оставила. Сорвалась.

– Маруся спит. Я сейчас заходил к ней. – Долгушин прислонился спиной к поручню. – А ты-то что, капитан, воды в рот набрал?

– А что я ей скажу? Не уезжай, побудь со мной? – Аристарх щелкнул зажигалкой, закурил. Огонек сигареты осветил его лицо. – Да пошло оно все, подумаешь… Когда с якоря сниматься будем?

– Да, пожалуй, наверное, послезавтра. К вечеру. Позвонить мне должны по одному вопросу. Уладим, ну и все – можно отчаливать.

– Город хороший Москва, – вздохнул Аристарх. – Сытый. Веселый.

– Вообще-то одну вещь ты, Аристарх, должен помнить твердо, – Долгушин поманил его к себе пальцем, словно собираясь доверить секрет.

– Какую?

– Под лежачий камень и водка не течет. А юность любит радость. Усек?

– Много он Лильке радости доставит, – Аристарх глубоко затянулся. – Девчонка она. Не от мира сего. А ей о будущем думать надо. Семью заводить, детей рожать.

– Твоих? – Долгушин вздохнул. – Ну что же ты скис, капитан? Раз уж все так серьезно запущено, дерзай. Для кого и для чего я ее взял в это наше плавание?

– Для Маруси своей ты ее взял, – ответил Аристарх и отвернулся.

У Долгушина мелодично сработал мобильный. Он отошел, тихо вторя своему собеседнику: «Так, понял, ясно. Очень хорошо, спасибо».

Аристарх Медведев докурил, бросил окурок в воду и поднялся к себе в рубку. Дела, дела… Все какие-то дела у Витьки Долгушина. Денег вот только что-то не видно.

В принципе все, что он только что сказал, – туфта. Ведь ему все, в том числе и он, Аристарх – до лампочки. Ему бы с собой как-то разобраться.

Вот ведь парадокс – знаешь человека почти четверть века, пуд соли с ним съел, цистерну водки выпил, товарищем своим его считаешь, делишься с ним самым сокровенным – как, мол, в сорок с хвостом ухитриться уложить в койку двадцатилетнюю девчонку, с тем чтоб была она потом не любовницей на час, а женой – на всю оставшуюся жизнь, – а все равно в редкие минуты не ощущаешь между собой и этим человеком, товарищем твоим, этакую стеклянную, крепкую стену. И вроде видно все через стекло – все человеческие слабости, все хитрости, все промахи, страстные порывы души, – а понять ничего нельзя. Правду, что ли, говорят – чужая душа, как и свою собственная, – потемки?

Аристарх Медведев, достал корабельный журнал, вызвал в рубку вахтенного матроса. Эх-ма, что поделаешь? Се ля ви, наверное, мать ее так… Дружба – дружбой, служба – службой. Как бы ни душила тебя когтистой лапой ведьма-тоска, забывать о том, что именно ты капитан на корабле нельзя. Из рубки открывалась панорама ночного порта. Но нет, не впечатляла она Аристарха Медведева.

Видел он за свою жизнь немало портов, рек и морей. Ходил и на сухогрузе по Балтике и северным морям, и под парусами на яхте. Ходил и по Неве. Даже планировал по молодости поступить на лоцманские курсы. Но не сложилось.

Зато сложилось другое. Река – это, конечно, не море. Но водить суда по реке – это тоже если хотите – судьба. Биография. Какой, например, непередаваемый драйв пройти этак ночью по Неве под разведенным Троицким мостом. Кругом огни, огни… Мимо набережных, мимо дворцов – словно по кровеносной артерии к самому сердцу города, который спит и ничего о тебе не знает. Ни о чем не догадывается. А за тобой уже какой-нибудь буксиришка пыхтит, толкает баржу с песком, кирпичом, гравием…

А ты идешь себе самоходом. Ты – капитан. А это – твой корабль. И сам бог не ведает, куда ты его направишь, оставив позади Троицкий мост, к каким причалишь берегам…

Аристарх Медведев сидел в рубке один. Включил приемник. Прослушал прогноз погоды на завтра. Что ж, синоптики вроде обещают погожий день. Осень грядет – осень, осень золотая… А впереди – только река. Чистый воздух, холодные рассветы, простор, свобода поступков.

Но от чего же тогда такая гиль на душе? Смертная, неизбывная тоска?

Он слушал радио, ритмично постукивая ребрами ладоней по колену. Это была многолетняя привычка. Когда-то он профессионально занимался карате-до. И это ему очень пригодилось в жизни. Он помнил – подобные приступы случались с ним и прежде. И всегда он находил способ прогнать сосущего сердце тоскливого уродца. Все снова возвращалось в привычную колею. Приходилось только ограждать себя от разных неприятных последствий.

• Предыдущая
• 27/71
• Следующая