На рандеву с тенью - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 65

• Предыдущая
• 65/70
• Следующая

Зазвонил телефон. Длинные гудки.

«Междугородка, – подумала она. – Вадька. Опять. А я сейчас просто не смогу с ним разговаривать».

Телефон все звонил. Варвара сняла трубку. И тотчас передала:

– Катя, тебя.

– Катя, здравствуйте, это Алина Гордеева. Я из лагеря. Мне надо кое-что вам сообщить.

– Я внимательно слушаю, Алина. – Катя кивнула, и Варвара подняла трубку параллельного телефона на столе коллеги.

– Я ему сначала хотела позвонить (Катя догадалась, что Гордеева имеет в виду Лизунова), но я… не могу. Это о том, о чем мы говорили. Но сначала скажите: есть какие-то новости?

Катя секунду колебалась, потом ответила:

– Есть. Экспертиза установила кое-что важное.

– Послушайте меня… Я все вспомнила. Всю ночь сегодня глаз не сомкнула и вспомнила наконец. Насчет этого проклятого ароматизатора, вербены. Вы спрашивали, кто и когда мог его взять. Я перебрала всех. И точно вспомнила, когда открывала ящик: да, ночью, когда он… Аркадий был со мной… и еще раньше, ночью, когда пропала Женя. Она тогда оставила мне «эвкалипт» в качестве знака, что спускается одна вниз. Ящик она не убрала под мешок. Он стоял у моего изголовья, и я открыла его, чтобы проверить, что еще она взяла, нет ли каких-то других маяков. Хорошо помню: там внутри было всего два пустых гнезда, две ячейки: один пузырек Женя забрала с собой и один оставила мне. А я его потом вернула на место. Но когда… когда я позже брала оттуда «иланг», там снова было две пустые ячейки, а не одна! Вербены там уже не было. И я начала вспоминать и вспомнила! Когда после смерти Жени мы готовились в лагере к спуску в каменоломни, когда приехали все ваши и приехал Островских, когда мы ждали, пока подсохнет почва, примчалась Лариса, его жена. Она сильно волновалась, потому что Островских собирался идти с нами вниз. С ней прямо истерика была. И я увела ее к себе в палатку и там, чтобы хоть немного взбодрить, достала эти ароматизаторы. Потом она уехала, а мы начали готовиться к спуску и…

Катя смотрела на Варвару. Та оторвалась от трубки, быстро что-то написала на бумаге и подвинула Кате: «О пистолете она ничего не может знать. Скорей вызывай ее сюда!»

– Алина, вы можете ко мне приехать в отдел прямо сейчас? – спросила Катя. – Это очень важно.

– Хорошо, я приеду.

– Тихо, без суеты, без эмоций. – Варвара села на краешек стола. – Без паники. Пока все это мало что значит. Только слова, но…

Катя сжала виски. Голова гудела, как телеграфный столб. Эта баллистическая экспертиза, этот колодец в подземелье, это всплывшее со дна мертвое тело… Другие мертвые тела, которые поднимали из Съян, доставали из оврага под мостом, из иномарки… Этот «БМВ» на обочине дороги у лагеря. «Он мог за кем-то следить» – это слова Никиты о Новосельском. И… две женщины там, под дубом, идущие к машине. Гордеева и…

И внезапно все, что она увидела и узнала в Спас-Испольске в последние дни и часы, вся эта обильная, запутанная и загадочная информация словно сложилась как веер, как колода карт, сконцентрировавшись в двух коротких словах. И они были… они были каким-то образом связаны с…

Катя взяла ручку и на записке Красновой написала эти два словно оглушивших ее сейчас слова: «пистолет», «шантаж». Показала Варваре. И та написала слово «вербена». И поставила жирную точку. Ручка едва не разорвала бумагу.

Алина Гордеева сидела напротив них. Перед ней на столе лежал ее мотоциклетный шлем и мобильный телефон, с которого она и звонила им час назад.

– Вы все хорошо поняли, Алина? – спросила Катя.

– Да, – Гордеева смотрела на телефон. – Значит, вы думаете…

– Все сейчас решит ваш звонок, – сказала Краснова. От волнения у нее даже голос сел. – Здесь уже столько было разных подозрений, версий. Мы должны проверить.

– Я понимаю, – Гордеева посмотрела на них. – Я сделаю все так, как мы договорились. Постараюсь.

– Может, лучше с этого телефона звонить? – предложила Катя, кивнув на параллельные, кабинетные.

– У нее на сотовом определитель номера, – ответила Гордеева. И взяла свой телефон. Медленно набрала цифры.

ПАУЗА.

В кабинете было так тихо, казалось, муха пролетит.

– Алло, – донесся женский голос.

– Лариса Дмитриевна, это я, Алина.

– Да, да, здравствуйте, мы всё, всё уже знаем. Какой ужас! Милиция только что у меня была в «Бору». Поехали к нам домой: Олег там, ему все еще нездоровится. Они уехали без меня, сказали, что сами скажут ему… Это такое горе, такое горе для нас! Я с ума схожу, как муж все это перенесет!

– Лариса Дмитриевна, – холодно перебила Гордеева. – Мне надо кое-что вам сказать. Думаю, это будет вам интересно. Лизунов мне сегодня утром кое-что сообщил.

– Да, я слышала, вы с этим милиционером вроде бы стали большими друзьями, Алина…

– Он сказал: ими уже точно установлено, что это за пистолет, из которого убили вашу падчерицу, Коровину и Славина. Они именно об этом будут говорить с Островских.

ПАУЗА.

Они напряженно ждали, что ответит она…

– Я вас не понимаю. Что… что вы хотите этим сказать, Алина? – тихо спросила Лариса Дмитриевна.

– А вы догадайтесь. Но я не за этим вам звоню. Это так, информация к размышлению. Не слишком долгому размышлению. Моя же работа закончена, и мне… мне нужны деньги.

– Олег расплатится с вами, как было условлено.

– Вы меня не поняли, дорогая. Мне нужны деньги. Я не сказала Лизунову одну вещь… А меня об этом в последние два дня только и спрашивают… На месте убийства того мальчика из банка нашли мой ароматизатор. «Вербену». Милиция очень интересовалась, как он мог там очутиться. Я им ничего не сказала, но это не значит, что я буду молчать. Просто сначала я хотела посоветоваться с вами, дорогая. Может, договоримся?

– Какой еще ароматизатор, что вы несете?!

Катя, напрягавшая слух что есть силы, уловила в тоне Ларисы Дмитриевны испуганные, затравленные нотки.

– Да тот самый, что вы у меня украли, а потом подбросили возле его машины, чтобы подозрение пало на меня, – сказала Гордеева. – Лизунов спрашивал: кто ко мне приезжал, кто мог взять пузырек? Я пока ему ничего не сказала. Но это не значит, что я буду об этом вечно молчать, как египетская гробница. Тем более, – Гордеева цинично усмехнулась, – после того, как они установили, что тот пистолет бывшего вашего мужа!

ПАУЗА.

Женщина на том конце провода не подавала признаков жизни.

– Вы меня хорошо поняли, дорогая?

– Что… что вам нужно от меня? Алина, что вы хотите?

– Десять тысяч долларов. И сегодня. Жду вас через полтора часа возле лодочной станции. Или же…

– Да вы спятили! Где я возьму за полтора часа деньги!

– У вас же есть украшения? Мужья, наверное, дарили – колье, браслеты, брошь с бриллиантами. Меня все это вполне устроит. Не приедете – звоню Лизунову. Мы с ним, и правда, тесно дружим. Отчего не сделать славному парню такой подарок?

Гордеева отключила телефон. Провела рукой по лицу – даже вспотела! Посмотрела на Катю: ну как? Не сфальшивила?

Катя по другому телефону уже набирала номер Колосова: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Никита отключил мобильник, чтобы ничто не мешало их беседе с Островских.

Что ж… Значит, каждый занимается своим делом. Время уже пошло.

Варвара, звеня ключами как тюремщик, открыла свой сейф, извлекла… пистолет.

– Вещдок по делу о хранении огнестрельного, – пояснила хладнокровно. – Думаю, сейчас пригодится. Катя, кстати, а ты умеешь стрелять?

– В тире в Мытищах два раза была, – жалко призналась в своем убожестве Катя.

– Тогда бери, – Краснова протянула ей пистолет. – Он все равно не заряжен. Это «ТТ». Патроны тоже есть, но я точно не помню, как эта штука заряжается.

Катя немного замешкалась, потом засунула оружие под куртку за ремень брюк. Сто раз видела, как это с лихим видом проделывал начальник «убойного» и другие сыщики.

Было дико неудобно! И очень холодно спине от этой «вороненой стали». Но Катя терпела. Достала из сумки диктофон, вручила Гордеевой:

• Предыдущая
• 65/70
• Следующая