На рандеву с тенью - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 70
- Предыдущая
- 70/70
– Впервые до, как только получил повестку на повторный допрос. Поначалу Новосельский никак не связывал исчезновение своих друзей с теми фотографиями, что ему отдала на хранение Вера. В городе ходили разные слухи: и что это похищение с целью выкупа, и что несчастный случай в Съянах. Когда там нашли окровавленную рубашку, Новосельский очень хотел знать, а может, нашли и кое-что еще? Как и мы, он терялся в догадках.
– А Веру он, по-твоему, любил? – задала Варвара свой любимый вопрос.
Катя пожала плечами. Признаков горя и печали в ту их единственную встречу с Новосельским она что-то не заметила.
– Но со временем у него начали закрадываться подозрения насчет Ледневой. Он начал за ней следить. В тот вечер, когда мы видели его машину у лагеря, он этим как раз и занимался. Получив повестку в милицию, он решил позвонить Ледневой. И она испугалась не на шутку и уговорила его пока не ходить на допрос, дать ей время подумать. После разговора с Колосовым Новосельский еще более уверился, что дело совсем не в арестованном Мальцеве и что милиция не считает это дело вполне законченным. Он снова позвонил Ледневой и потребовал денег, угрожая в противном случае рассказать следователю, как к нему попали те фотографии. И Леднева сразу же согласилась их у него выкупить. Назначила встречу на четыре часа утра – так ей было удобнее уехать из дома незамеченной. Островских принимал снотворное, потому что после пропажи дочери совершенно не мог спать и сердце уже не выдерживало. Леднева сказала новому шантажисту, что привезет деньги. Новосельский согласился встретиться и кончил печально, как мы знаем. Она оставила его тело в машине, предварительно забрав снимки и подбросив на место убийства ароматизатор, украденный у Гордеевой.
– Для чего?
– Ну, лиса всегда заметает следы. Это убийство на Мальцева уже нельзя было свалить. И на Баюнова, который сидел, тоже. Нужен был какой-то новый отвлекающий маневр, чтобы пустить следствие по ложному следу. Одной из жертв была спасательница Железнова. И Лариса Дмитриевна как человек умный подозревала, что милиция интересуется лагерем спелеологов. Гордеева сама об этом докладывала ей по телефону. Так отчего же не подкинуть нам новую любопытную улику для размышления?
– А получилось, что она сама себя перехитрила. Чувство меры ей изменило. Впрочем, когда столько крови льется, где уж тут меру знать, – сказала Варвара. – А нам просто повезло. Мы чисто случайно нащупали тот самый нужный конец, который…
– Не случайно, а интуитивно, – ревниво поправила Катя. – Мы ведь сначала просто решили проверить очередную версию. Все зависело от звонка Гордеевой и ответа Ледневой.
– А она… видимо, она уже настолько привыкла к попыткам шантажа, что не задумывалась, как надо поступать. А ведь в Гордееву она выстрелить не побоялась, хоть и день был и очень близко от гольф-клуба!
– Ну, та ведь из осторожности ей приближаться к себе запретила, так что ножом не очень воспользуешься. А живой ее она отпускать не собиралась. Тем более понимая, что тела нашли и тайна пистолета раскрыта. Кстати, – Катя усмехнулась, – Никита мне тут знаешь что заявил? Это, мол, вам просто повезло, что вы взяли ее с поличным, с пистолетом. Если бы она его выбросила, то выводы баллистической экспертизы насчет пуль ничего бы в суде не стоили. Без самого ледневского «макарова» пули не стали бы уликой обвинения. Ведь давно уже существовало заявление в милиции, что пистолет кем-то украден. И никто бы не доказал, что воровка именно Лариса Дмитриевна.
Варвара кивнула. Как следователь, она хорошо понимала, что это так. Что улики и доказательства, пусть самые очевидные и бесспорные, совсем не истина в последней инстанции, а лишь исходный, рабочий материал для импровизации. Которая, если сильно повезет, может оказаться удачной.
На этот раз вроде повезло.
– Ну и что дальше будет, как думаешь? – спросила она.
– Суд и хороший адвокат. Въедливый, цепкий и злющий как собака. Другого, будь я на ее месте, я бы не наняла, – ответила Катя. – А там уж…
– А Баюнова выпустили, – внезапно сообщила Варвара. – Его адвокат жалобу в суд накатал. А Быковский от своих показаний отказался. Сказал, что это оговор. Суд Баюнова и выпустил. Он съехал из комплекса, забрал ребенка, тещу и сразу первым рейсом улетел в Карловы Вары. Ребенка там в санаторий определил, а сам при нем.
– Ну и хорошо, – сказала Катя. – Лишь бы ребенок поправился.
И они с Варварой переглянулись.
– А Мальцева тоже в больницу увезли. А в «Пчеле» теперь по следам событий Хэллоуин чуть ли не каждые выходные теперь справляют. Словно аттракцион какой. И Шведа наняли группы водить в Съяны, в тоннель Луноликой, – продолжила Варя. – Лизунов жаловался – столько народу, что хоть дополнительный пост у моста открывай. Впрочем, Лизунову теперь не до этого. В отпуске он. Вроде в Питер уехал, наши говорят. К ней… Хотя… я очень сомневаюсь, что она его приглашала.
Они помолчали, вспоминая Гордееву. Странно, но Кате показалось, что беседовать о Баюнове и его сыне ей сейчас гораздо приятнее, чем об этой экстремалке, которая им так помогла…
Варвара снова вздохнула. «Ну, сейчас спросит, любит ли Лизунов Гордееву, как я думаю, – решила Катя. – А серьезно, как я-то думаю? А?»
Но Варвара сказала совсем другое:
– А мне все равно многое непонятно. С убийствами-то мы разобрались, а вот…
«Убийства – не самая сложная загадка», – согласилась и Катя. А вслух предложила:
– Ну, посидели, отдохнули? Айда пеликанов смотреть!
И они пошли к вольеру пеликанов. А потом смотрели тигра, фламинго и белых медведей. И тысячу раз отвечали Катюшке Маленькой на ее тысячу сто вопросов, отчего у леопарда черные пятна, почему курица кудахчет и зачем рыжей лисе в тесной клетке такой пушистый длинный хвост.
Чтобы заметать следы. Для чего же еще.
- Предыдущая
- 70/70
