Прощание с кошмаром - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 70

• Предыдущая
• 70/92
• Следующая

В чучельной мастерской основная морока тогда и возня шла с «кабанами». Их не брали обычные скорняжные инструменты. Тогда-то по просьбе Маркелыча его кореш-токарь и изготовил для него кустарным способом ту «штуковину» – полусекиру, полутесак, полуятаган. При работе с ней не требовалось особых усилий. «Охотничьи трофеи» – головы чучел животных тогда получились на славу. И ни одна (даже самые трудные для обработки – кабаньи) не была повреждена. А Маркелыча наградили за «ударный труд» именными часами.

Когда же он почил, Женька забрал из мастерской «штуку» себе. Его завораживала ее такая грозная сталь.

Секунду он стоял над телом Якина, словно взвешивая эту сталь в руке, словно пробуя ее мощь, а затем…

Егор, бледный как полотно, буркнув: «Сейчас, сейчас вернусь, только…» – отпихнув Белогурова к перилам, устремился вверх по лестнице. Слабый желудок снова подвел его. А Белогуров остался в подвале. И когда Чучельник вопросительно глянул – кивнул: приступай, мол. Он даже нашел еще в себе силы посмотреть на часы: до полуночи, до окончания шоу, до возвращения Лекс оставалась куча времени – а затем потерял сознание. Провалился, как в ад, в черную яму, где с треском лопались от нестерпимого жара огненные, раскаленные шары-сферы, где снова горела чья-то машина, и где-то лаковые ботиночки с подковками под визг хриплой вокзальной гармошки все отбивали и отбивали нескончаемую чечетку.

Я МИЛОГО УЗНАЮ ПО ПОХОДКЕ…

Дав Воронову срок на розыски настоящего владельца светлых «Жигулей» – некоего гражданина Панкратова из Мытищ, Катя и сама решила не сидеть сложа руки. Но увы, как это часто бывает у женщин, она четко знала: надо что-то делать, но вот что конкретно и как – увы, увы…

В один из таких неопределенных вечеров после работы она (вроде и не собиралась ведь) неожиданно для себя очутилась на «Третьяковской». Напротив метро шумел-гулял новенький «Макдоналдс». Толпа рекой текла в его вертящиеся стеклянные двери. Катя обогнула закусочную и двинулась вверх по Ордынке. Но ее вечное наказание – никудышное умение ориентироваться на местности – снова сыграло с ней злую шутку. Гранатовый переулок оказался в совершенно противоположной стороне, как и сообщил Кате попавшийся навстречу шустрый пацан на роликах.

Переулок, когда она наконец нашла его в паутине замоскворецких улочек, снова встретил ее безмятежной сонной тишиной. По вечерам деловой центр вымирает. Бывшие доходные купеческие дома, нашпигованные разными СП и ТОО, становятся похожими на пустые пчелиные соты.

Катя перешла на противоположную сторону улицы, медленно профланировала мимо дома ь 6. В зарешеченных окнах первого этажа горел свет – тусклый в лучах заходящего солнца. «Галерея Четырех» явно готовилась к закрытию после трудового дня. Катя вздохнула: и никаких старых светлых «Жигулей» у крыльца. Припаркована лишь вишневая иномарка с тонированными стеклами. Кажется, они с Кравченко видели ее здесь и в прошлый раз. Ну конечно же! Эта машина и отъезжала от дома. А значит, этот тип Дивиторский именно на ней ездил на бензозаправку и… Но нет, опять не сходится. Он же вернулся. А когда они с Кравченко выходили из дома, никаких вишневых иномарок не было в переулке, а были лишь ржавые светлые…

«Господи, ну не приснились же мне здесь эти чертовы «Жигули»! – подумала Катя. – Прямо наваждение какое-то…»

Топтаться дальше у дома ь 6 было бессмысленно и глупо. Катя несолоно хлебавши поплелись назад к метро. Из нас такие аховые детективы, что…

В крохотном особнячке, мимо которого пролегал ее путь, помещался продуктовый магазинчик. Катя от нечего делать зашла поглазеть, какие здесь цены. Два прилавка, морозилка, стеллажи со спиртным и полусонная от скуки девчонка-продавщица у кассы.

– Добрый день, банку «Спрайта», пожалуйста, – Катя полезла в сумочку за кошельком. – Как у вас хорошо – прохладно, тихо.

Продавщица полезла в холодильник за водой:

– Еще чего-нибудь? Вот мороженое. Берите… Фарш свежий куриный, котлеты, окорочка – подмосковные, нежирные.

– Нет, спасибо, больше ничего не нужно.

– Сто раз в день это слышу, – продавщица вздохнула. – Ничего и никому. В центре никто ничего не берет. Все домой в свое Митино сломя голову летят или на ярмарку к метро. – Ей, видимо, хотелось просто с кем-то перекинуться живым словом.

– Да, с покупателями сейчас туго, – поддакнула Катя. – Однако цены…

– А на оптовой, думаете, дешевле? Дудки! Там тоже люди ушлые. Цены! Что мы можем сделать, когда курс так скачет. И так экономим на чем можем.

– И все равно нет покупателей?

– Как видите. Вы – вторая за весь день.

– Досадно. Но у вас тут тихая заводь. Никто не живет постоянно – одни офисные клерки. Хотя… – Катя вскрыла «Спрайт» и глотнула с наслаждением холодненького, – вон через дом от вас антикварный магазин. И они, кажется, в доме постоянно живут.

– А, эти! Эти к нам не заходят. Девчонка иногда заглянет – чипсов с сыром наберет полную сумку.

– Не заходят? Странно. Чего проще: чем куда-то к метро тащиться – у вас бы всем и отоваривались сразу.

– Такие – такое, – продавщица кивнула на прилавок с лоточками фарша, – не едят. Брезгуют: пища плебеев. Это для нас с вами, а они…

– Ну, – Катя пила шипучку маленькими глотками, – такие и по оптовым рынкам не ездят, уверяю вас. И то, что магазин рядом, – тоже, наверное, роли не играет. Машина есть – загрузил полный багажник, привез… Хотя опять же – в «Жигуль» старый много не загрузишь.

– «Жигуль»? Как же! Это тоже для плебеев. У них тачки дай Боже. Одна бордовая, другая синяя такая приземистая.

– Странно, а мне показалось, там «Жигули» старые побитые стояли.

– Ни разу я «Жигулей» там не видела. – Продавщица зевнула, прикрыв рот наманикюренной ручкой. – Если кто к ним приезжает – тоже все на таких тачках – закачаешься. Один раз даже длиннющий такой, как корыто, лимузин прикатил. Ну как в фильмах! Весь переулок занял, а зима была, гололед…

Катя вышла из магазина хмурая. Ошиблась она с этими «Жигулями» – как пить дать ошиблась! Принадлежат они совсем не Белогурову и Ко, а действительно какому-то типу из Мытищ, так что… И хватит разыгрывать из себя дурацкого детектива. Не для вас, дорогуша, это дело – она вздохнула так же тяжко, как и разочарованная в бизнесе и жизни продавщица.

Однако на следующее утро Катя все же снова отправилась к Воронову за новостями: узнал – не узнал?

– Узнал. С местным управлением связался. Они участкового мне дали. Хозяин «Жигулей» действительно Андрей Панкратов, местный, мытищинский. Только с самим участковому поговорить не довелось, – сообщил Воронов.

– Почему?

– Сел.

– Сел? По какой статье? За что? – Катя снова чувствовала себя заинтригованной.

– Тяжкие телесные, хулиганство. У них с соседями давняя позиционная война была: те дверь хотели ставить общую железную, а Панкратов возражал. Однажды подпили, ну и на этой почве отношения начали выяснять. Наш соседу и припечатал между глаз, ребра сломал, челюсть, и вдобавок еще ушиб головного мозга.

– Из-за такой ерунды, как дверь, покалечили человека?

– Угу, – Воронов не отрывался от своего вечного компьютера. – Падение нравов в быту – просто жуть.

Катя снова отметила, что шутки ее коллеги плоски как блин.

– А машина?

– Да в гараже, должно быть. Участковый сказал: у них гараж кооперативный, по наследству достался от тестя.

– У них? А кто еще живет с этим Панкратовым?

– Жена, сын взрослый. Только с ними тоже не беседовали.

– Почему?

– Катя, мне и эту-то информацию с барабанным боем выдали. У них дел сейчас – зашьешься. Надо вам – приезжайте, не велик крюк от Москвы, сами и выясняйте: так они говорят.

– Той машины в гараже нет. – Катя протянула руку. – Дай мне адрес этого дебошира.

Воронов протянул ей распечатку.

– А с чего тебя так именно эти «Жигули» интересуют? – спросил он.

• Предыдущая
• 70/92
• Следующая