Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/77
- Следующая
– К женщине-экстрасенсу?
– Ах, я не знаю… это был как раз период, когда мы с ним… Короче, это был трудный период для нас обоих. Я целиком была занята дочерью, она с самого рождения много болела. Я вся погрязла в домашних заботах. Саша же… он почти не бывал у нас. Очень редко звонил.
– Он с вашим мужем ладил?
– Как вам сказать? До открытых ссор у них не доходило. Мой муж деловой, очень занятой человек. Не скрою, ему претило, что мой сын болтается без дела, не работает. Он предлагал устроить Сашу в хорошее место на приличную зарплату, но тот отказался в грубой форме. И мой муж ему это не простил.
– А на какой почве приятель вашего сына Андрей Грачевский конфликтовал с родителями, вы не в курсе? Вы же, кажется, близко с ними знакомы?
– Не так чтобы близко, но… Как-то Светлана жаловалась мне, что… ну, одним словом, что у нее такое впечатление, что Андрюшу девушки вовсе не интересуют… Я не посмела расспрашивать ее. Это была крайне болезненная тема и для нее, и для Павла Дмитриевича…
– Они подозревали, что их сын – гей?
– Я не знаю, это лишь домыслы.
– А как же тогда… ваш сын?
– Что мой сын?
– Ну, вы же говорите, они жили вместе в одной квартире.
– А при чем тут мой сын? Они с Андрюшей дружили с детства. Грачевский был единственный, кто поддержал Сашу в трудную минуту, когда тот лежал в больнице после операции. Знаете, как это бывает – в спорте масса знакомых, все вроде бы кипит, жизнь вращается колесом, а как выпал из этого вращения – ты никому уже не нужен, не интересен. Впрочем, так же и в театре, и в искусстве. И потом – я не ханжа, я никогда не ограничивала свободу выбора Саши и не осуждала его друзей. Да, у Андрюши имелись странности…
– Какие странности?
– Ну, это его увлечение разной оккультной ерундой…
– Оккультной ерундой?
– Ну да. Чем сейчас забавляется наша молодежь? Празднует Хеллоуин по клубам, в кино ходит на какую-нибудь пошлую «резню бензопилой» или «дом тысячи трупов». Мне Светлана рассказывала, что Андрей, когда еще он жил дома, постоянно крутил на компьютере «Дитя Розмари», читал «Сад мучений», потом вдруг ни с того ни с сего увлекся Каббалой… Я ей говорила – не стоит воспринимать все это всерьез. У них же сейчас в голове такая окрошка. Ну что они смыслят в Каббале? Во всей этой постмодернистской философии Апокалипсиса? Им все едино: что Каббала, что «Молот ведьм», что какой-нибудь «Изгоняющий дьявола-3», и все притягательно, как магнит. Это же просто юношеское хобби. Сейчас даже первоклассники вон все Гарри Потером и его школой колдовства повально увлечены. Это период сейчас такой – время безвременья и торжества суеверий.
– У вашего сына на плече была татуировка, – сказала Колосов. – Он не говорил вам, где он ее себе сделал, что она означает?
– Татуировка? – Вера Анатольевна снова нахмурилась. – Да, кажется, была… Я как-то, знаете ли, и внимания не обращала… Юноши любят себя украшать. Татуаж – это сейчас модно. А почему вас интересует его татуировка?
– Меня все, связанное с вашим сыном, интересует. Такие имена, как Валерий Федай и Кирилл Кублин, вам знакомы?
– Валерий… Вроде был у него приятель с таким именем. А вот о втором я не слышала.
– Наркотики ваш сын не принимал?
– Да что вы! Никогда. Он же был спортсмен, фанатик спорта, и если бы не эти проклятые травмы…
– Ясно. А вот на аэродроме «Южный» в Быкове что они с Грачевским делали? Они ведь ездили на аэродром? Грачевский вроде, говорят, даже там работал.
– Возможно. Ему надо же было чем-то зарабатывать, пока он в такой жестокой конфронтации был со своими домашними. А в Быково, кстати говоря, Сашу возил мой муж.
– Ваш муж? – Колосов удивился.
– Ну да. Это было еще до того, как Саша разбился на соревнованиях, до травмы и операции. Мы были еще не женаты тогда, и мой муж за мной ухаживал – очень красиво, настойчиво. Он сам увлекался в то время авиаспортом, учился пилотировать самолет. Ну и возил нас собой. Это с его подачи Саша тоже увлекся спортивной авиацией. Муж познакомил его с хорошим инструктором, с которым сам занимался. Ну, потом, конечно, было не до полетов – Саша почти на год загремел в ЦИТО. Но после больницы, когда с горными лыжами все для него навсегда было кончено, он… Он искал для себя какую-то замену. Они иногда ездили на аэродром. И не только в Быково.
– Я могу переговорить с вашим мужем? – спросил Колосов.
Разговор с этим новым свидетелем затянулся на добрых два часа, однако ничем существенным не порадовал. Отчим Иванникова, в ранней молодости, оказывается, дважды судимый за уличный грабеж и драку, всем своим видом каждую секунду беседы показывал, что, несмотря на свалившееся на его голову несчастье – смерть пасынка, с милицией, а тем более с уголовным розыском никаких там свидетельски-следственных антимоний разводить не собирается. На его помощь и содействие органы могут даже и не рассчитывать.
Пришлось снова вернуться к безутешной Вере Анатольевне. Она зашла в кабинет, нервно разговаривая по мобильному с няней оставленной дома дочки. Колосов не стал ее прерывать. Ждал. Тут позвонили из дежурной части – с квартиры Иванникова вернулся оперативный десант. В однокомнатной квартире был проведен обыск, однако ничего представляющего оперативный интерес, кроме изъятого компьютера и мобильного телефона, принадлежащего Иванникову, он не дал.
– Бардак там у них полный на хате, – докладывал Колосову старший группы. – Дверь вскрывать пришлось. На оба замка была заперта. Судя по всему, жили они там вдвоем. В холодильнике продукты остались, в шкафу – шмотки. То есть возвращаться туда из сауны своей они в тот вечер явно собирались. И никаких там намеков на посмертные записки… Видак там у них, спортивные тренажеры, кассет, дисков DVD навалом – кино пацаны крутое любили. Ну, и книжицы разные почитывали. Экстремистской литературы я там не нашел, а вот по сатанизму пара-тройка книжонок есть.
Колосов велел как можно быстрее проверить изъятый компьютер, сам осмотрел мобильный телефон – новая модель LG с встроенной фотокамерой. Он включил мобильник, начал бегло просматривать телефонную книгу – как на грех ни одной фамилии, только номера телефонов. Потом пролистал фотоархив… Ага, тут уже кое-что – физиономия знакомая. Валерий Федай крупным планом на фоне каких-то ночных огней. А вот и сам Иванников, живой, здоровый, и тоже крупным планом. Какая-то темная абракадабра – видно, щелкнули неловко, и камера сняла абы что. А вот это уже приличная фотка – и на ней, кажется… Колосов вгляделся – да, тот самый толстячок-пухлячок, хоть и сравнить его с тем, банным жмуриком, трудно… Андрей Грачевский на фоне… Постойте, погодите, да это вроде самолет! Колосов повернул мобильник под другим углом, чтобы свет из окна не падал на маленький экранчик – да, вроде самолет, и даже часть номера на фюзеляже просматривается. Он щелкнул курсором – с крохотного телефонного экрана на него глянули уже несколько физиономий – Иванников, Федай и еще два каких-то мужика годами постарше. На одном была надета черная бейсболка козырьком назад.
Черная бейсболка… Кто из свидетелей упоминал черную бейсболку?
Колосов вернулся к себе. Вера Анатольевна, ожидая его, пудрила заплаканное лицо.
– У вас не будет сигареты? – спросила она.
Он дал ей прикурить и пожаловался мимоходом, что из беседы с ее мужем ничего путного не вышло.
– Он не любит вас. Я забыла предупредить, – ответила Вера Анатольевна. – В свое время ваши коллеги обошлись с ним жестоко и несправедливо.
– Может быть, вашему сыну не нравилось, что у его отчима криминальное прошлое? – спросил Колосов.
– Вы называете криминальным прошлым мальчишескую драку?
– Это телефон Александра? – Колосов решил не вдаваться в бесплодный спор. Просто предъявил ей мобильник.
– Кажется… да. Наверное.
– Посмотрите эти снимки, пожалуйста.
– Сашенька, Сашенька дорогой… – увидев сына на маленьком экране, Вера Анатольевна снова бурно разрыдалась. – Волосы начал сбривать, представляете? Я все сокрушалась – зачем, ведь такие волосы хорошие у него были…
- Предыдущая
- 37/77
- Следующая
