Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 74
- Предыдущая
- 74/77
- Следующая
– Да, да, люблю! Ты все для меня… ты столько для меня сделал… Ты обещал, что все сбудется… все наши мечты… все… Как же теперь? Я не хочу… я не боюсь, но я хотела, чтобы… ведь если я сейчас умру, ничего моего не исполнится!
– А если исполнится? Если я сделаю так, что исполнится? И если я тебя очень попрошу? – голос Стахиса звучал мягко. – Если я тебя попрошу, Ангелина?
Она смотрела на него.
– И никак иначе? – прошептала она.
– Никак.
Она поникла.
С боков, словно стражи, к ней подступили Брагин и Иван Канталупов.
– Не трогайте ее! – крикнул Колосов, силясь разорвать ремень на запястьях. – Зотова, беги! Беги, я тебе говорю!
Но она не шевелилась. Она словно оцепенела. Брагин положил ей руку на шею.
– Постой, – сказал Стахис.
Брагин замер.
– Сначала надо выпить за успех.
Колосов не поверил своим ушам. Через секунду он и глазам своим не поверил – в лунный круг вошла сестра Анна. Она несла серебряный поднос, на котором стояла бутылка шампанского «Дом Периньон» и хрустальные бокалы. Шампанское уже было разлито, пенилось.
Сестра Анна подошла к Зотовой, склонилась к ней, предлагая ей первой бокал. Зотова взяла. Двигалась она как сомнамбула. Взяли Брагин и Канталупов. Сестра Анна приблизилась к Колосову. Серебряный поднос с хрустальными бокалами и бутылкой оказался возле самого его лица. Сестра Анна ловко, как официантка, – оп-ля! – вскинула его вверх на вытянутой левой руке, на растопыренных пальцах, а правой сняла один из бокалов и поднесла к его губам. Он отпрянул. Попытался вышибить связанными руками поднос и бутылку. Эта женщина внушала ему одним своим видом, одним своим запахом отвращение и ужас. Сестра Анна увернулась и засмеялась. Смех ее эхом разнесся по кладбищу. Колосов снова попытался разорвать ремень. Напряг последние силы – от боли в груди хотелось кричать. Господи, ну помоги же мне!
– А ты меня попроси, – услышал он голос Стахиса. – Хочешь освободиться? Попроси меня, не его!
«Кто ты такой, чтобы я тебя просил?»
– Кто я такой? – Стахис взял хрустальный бокал с подноса. – Может быть, ты хочешь, чтобы я тебе это объяснил?
Все головы как по команде обернулись к Колосову. Сестра Анна нагнулась, осторожно поставила поднос на землю. Когда она выпрямилась, в руках ее тоже был бокал.
– Пью за то, что грядет, – объявил Стахис, – за то, что мы так долго ждали!
Он осушил свой бокал. Следом за ними залпом выпили шампанское Канталупов и Брагин. Зотова пригубила. Она все так и стояла на коленях на сырой холодной земле. Сестра Анна положила руку ей на плечо. Бледные пальцы коснулись татуировки, заскользили вниз, словно стирая рисунок – крючковатый птичий клюв, женский лик, мужской лик, распяленные крылья, глаз – око недреманное. Она запрокинула голову к Луне, словно испрашивая у нее разрешения и совета.
– Пора? – тихо спросил Стахис сестру.
– Пора, – выдохнула она.
Канталупов рывком приподнял Зотову с земли. Колосова поразило ее лицо – покорное и отрешенное – она была готова ко всему.
– Отпусти ее! – крикнул он. – Слышишь ты, подонок? Делайте со мной, что хотите, но отпустите девчонку!
И в этот момент произошло нечто невероятное. Внезапно Брагин выронил бокал, зашатался, схватился обеими руками за горло, точно пытаясь вырвать из него что-то острое, ранящее, завертелся волчком и грохнулся навзничь. Тело его забилось в агонии. Он хрипел. Стахис быстро приблизился к нему. Лицо Брагина исказила судорога. Все замерли.
– Ну, вот и все, сейчас свершится главное, – тихо, даже как-то буднично сказал Стахис.
Он приподнял голову Брагина. Тот хрипел. «За что… за что? – донеслось сквозь хрип. – Как жжет… за что мне… ответь, я же служил тебе… ты обещал… В бокале – яд? Ты отравил меня – за что???»
– Твое желание все равно не могло быть исполнено, – все так же тихо ответил Стахис. – Повернуть время… вернуться в прошлое… Ах, Антон, как ты мог такое вообразить? Ты желал вернуться в прошлое, но зачем, для чего? Чтобы ограбить свою собственную фирму, чтобы украсть капитал. Победить время и пространство, чтобы стать банальным вором… И ты хотел получить это во время Великой Жатвы! Это недостойно, это оскорбительно… Это оскорбляет, пачкает грязью новое божество, что сейчас явит себя миру.
– Какое… божество? – выдохнул Брагин. Тело его обмякло. Голова бессильно склонилась набок. Он был мертв. Яд, поданный в бокале шампанского, сделал свое дело.
– Вы едва не забыли железное правило – наша последняя жертва, наша великая гекатомба, как и все прежние, должна быть бескровной и добровольной, – сказал Стахис. – Мы все видели – он испил свою чашу добровольно и с удовольствием, – он резко вскинул руки. – Йах! Нефертум! Свершилось!
Сестра Анна при этом возгласе упала на колени и поползла к тому месту, где стоял на каменной плите бронзовый ящик. Она что-то бормотала, голова ее тряслась. Она припадала к земле и словно слушала что-то, склонялась еще ниже, как будто чуяла там, на кладбищенской земле чьи-то следы. Внезапно она опрокинулась на спину и покатилась к бездыханному телу Брагина, подмяла его под себя, сплелась с ним в чудовищном объятии, и вместе с ним покатилась назад к гранитному постаменту. В лунном свете она была похожа на гигантского червя, оплетающего добычу.
Стахис на глазах Колосова схватил еще на пришедшую в себя Зотову и Канталупова за руки и грубо потащил их следом за ней к гранитной плите.
– Сейчас, сейчас вы увидите все. Все! – крикнул он. – Вот я перед тобой. И это я принес тебе то, что ты пожелал иметь. Без крови, без дыма жертвенного огня, без глупых молитв, без лжи и пустых обещаний! Покажи свою мощь. Загляни в сердце мое и исполни то, чего оно так долго ждало, так жаждало!
– Ты мне руку сломаешь! Пусти, мне больно! – взревел Канталупов.
Но Стахис не слышал его, кричал – кладбищу, ночи, тусклой луне, старым могилам, ветру, темным деревьям:
– Новые боги идут. И я первый среди равных! Первый со дня нового отсчета времен, когда черный колос пал, срезанный острым серпом. Я был. Я есть. Я буду. И поклонятся мне страны и города, царства и народы. И поклонитесь мне вы – пойдете и возвестите обо мне, бессмертном и вечном, о том, кем я стал на ваших глазах!
– Слыхали? – крикнул Колосов. – Эй, вы! Вы слыхали? Зотова, очнись, слышала ты? Ты мне не верила! Ты не спросила у него, не посмела – сколько будет этих ваших чудес исполнения желаний? Одно? Единственное? Вы что оглохли, ослепли, дурачье? Он же только что на ваших глазах пожелал стать богом! А что он оставил вам? На вашу долю?!
– Замолчи! – крикнул Стахис. – Я забью тебе глотку землей!
– А как же мы? – отчаянно крикнула Зотова.
– Что на нашу долю? – Канталупов стряхнул с себя его цепкую хватку. – Ты же говорил, что обряд будет иным… Ты обещал нам. Ты обещал, что все сбудется. Все наши мечты. Ты мне обещал! Обещал, что она полюбит меня!
– А ты попросишь ее у меня! – ответил ему Стахис. – Ты попросишь об этом меня, слышишь ты, безмозглый дурак. Ты хотел любви? Так ты получишь ее от меня. Из моих щедрых божественных рук. И воздвигнешь мне храм. И будешь служить в нем. И воскуришь благовония. Ты попросишь… попросишь, как и она, и вот он, – он ткнул в Колосова, – и все остальные. И я дам вам все, о чем вы мечтали. Я, только я и никто другой, исполню ваши желания, ваши жалкие мечты!
– Ты?! – крикнул Канталупов. Он и сам не узнал свой голос. Так ревел дракон. – Значит, ты лгал мне? Все это время ты лгал мне? Ты посмел? Да кто ты такой… Кто ты такой, чтобы я тебя просил?!
Он выхватил из-за пояса пистолет «ТТ» – тот самый, отобранный у Колосова.
– Не смей! Остановись, Иван, подумай, дракон, не смей! – истошно крикнул Стахис, бросаясь к бронзовому ящику, к последней своей защите.
Но было поздно защищаться – Канталупов выстрелил в него в упор – раз, еще раз, еще!Эхо выстрелов покатилось, покатилось, покатилось к подножью холма, к берегам реки… Стахис – Брат Стефан – рухнул как подкошенный рядом с гранитной плитой.
- Предыдущая
- 74/77
- Следующая
